— Святослав Иванович! — недовольно воскликнул Александр. — Мой удел — сраженья! Я с тобой!

Глаза Святослава гневно сверкнули.

— Ты — князь! А кто тута останется? Может статься, что Ахмат снимет осаду с Воргола и пойдёт тайными тропами на Липец, а мы все под Ворголом. Тебе не приходила такая мысль?

— Нет, — опустил голову Александр.

— Значит, всё ясно! — махнул рукой Святослав,— Князь Александр остаётся стеречь города, ему в помощь — воевода Гольцов. Со мной пойдут липецкая и младшая воронежская дружины с князем Даниилом при полном боевом снаряжении, с мечами и пиками. А теперь по домам, князю Александру остаться.

Когда все разошлись, Святослав Иванович сказал:

— Похоже, Сашка, началось то, чего мы опасались. Ахмат зарвался, но я уверен: мы разобьём супостата. А что дальше? Ногай этого нам не простит. Мне даже кажется, что он специально послал Ахмата на Воргол, — стерпим или нет?

— А ежели стерпим? — прищурился князь Александр.

— Всё равно Ахмат постепенно нас изведёт, — покачал головой Святослав. — Нет, ничего другого не остаётся, как принимать бой. Так что, брат, жди большой войны. И не в последний поход я иду, скоро и тебе придётся обагрить меч свой татарской кровью. Придут сюда татары, придут непременно. Не завтра, так через год, и мы должны их встретить достойно. Не обижайся, Сашка, на резкость мою и прости. Ещё раз прошу: береги города наши и людей береги!

Князь Александр крепко взял брата за плечи.

— А ты себя береги. Не лезь без нужды в пекло, ведь без тебя наше княжество погибнет. А лучше бы я с войском пошёл. В случае чего моя смерть не такая потеря.

— Ну хватит, брат, всё решено. — Князья обнялись и пошли готовиться к походу.

Ночи уже стали короткими. Утро выступления князя Святослава выдалось тихим и румяным. Ещё только светало, а дружина, звеня железными доспехами, была уже на конях. Перекрестясь, тронулись в путь. Скакать по утренней весенней зорьке было легко и даже весело. Достигли берега Дона севернее Галичьей горы, переправились и вскоре были уже в окрестностях Воргола. Западный ветер донёс дым пожарищ.

— Горят селения наших смердов, — догнав князя, сказал Севастьян. — Или посад. А может, и сам Воргол запалили басурманы!

— Дружина! Подтя-я-янись! Поспешать надо! — зычно скомандовал Святослав.

Отряд перешёл на галоп и уже скоро услышал шум сражения.

— Поспешим, богатыри-липчане! — снова крикнул князь. — Татары кровь русскую льют!

И липецкая дружина с ходу вступила в бой. От неожиданного удара в спину Ахматова рать смешалась. Из Воргола заметили подмогу, открыли ворота, и с неистовым рёвом конная дружина князя Олега врезалась в испуганную и расстроенную орду противника. Враг был смят и уже не помышлял о взятии города, думая только, как спастись из окружения. Ахмат, увидев отчаянное положение своего войска, с отборными татарскими и русскими воинами-предателями решил вырваться из смертельных объятий липецкого и воргольского воинств. Заметив неплотное кольцо русичей, наступающих с северной стороны, он направил удар своей конницы именно туда, ибо, уходя на северо-запад, не встречал, в случае погони, гибельной для себя речной преграды. Реки Сосна и Воргол остались позади и сбоку, и, пройдя несколько поприщ вдоль берега Воргола, Ахмат ушёл в степь, к Ногаю. С ним ускакали Рвач с сыном Антипом и зятем Дорофеем. От Дорофея не отставал Константин Ломов.

Поздно опомнились князья, что Ахмат сбежал. Увлёкшись уничтожением окружённых татар и предателей, они прозевали исчезновение зачинщика этой бойни.

— Где же Ахмат? — спросил после сечи князь Святослав.

— Наверное, в слободе, — ответил один воргольский дружинник.

— Как в слободе? — возразил второй.— Он был здесь. Я его хорошо знаю.

— Быстро в слободу! — приказал Святослав Иванович.

— Постой! — остановил его князь Олег. — Скоро ночь, а до слободы далеко, воины устали. Пускай отдохнут до утра, потом на слободу пойдём. Да и не одна она у Ахмата, надо их все разорить.

— А если сбежит? — не унимался Святослав.

— Он и так уж небось дал деру к Ногаю, — резонно рассудил Олег. — Ахмат не дурак, в слободе своей прятаться не станет. Наверняка уже по степи скачет, не догнать нам его.

— Тьфу! — плюнул князь Липецкий. — Вот напасть-то! — Он ударил плетью своего вороного жеребца и поскакал к воргольским воротам. За ним — князь Даниил со своими воинами и князь Олег с близким окружением.

— Как мы могли упустить этого выродка! — уже в трапезной Олега, выпив заморского вина и снова разгорячившись, не унимался Святослав. — Ведь ты же видел его из Воргола, — повернулся он к Олегу. — Почему не позаботился в первую очередь о поимке баскака?

— Да хватит тебе искать виноватых! — загорячился и князь Олег. — Может, и к лучшему, что убежал. А то, неровен час, мы бы его убили — и отвечай потом перед ханом. Баскак всё же, не простой воин.

— Плевать хотел я на твоего хана! — гневался князь Липецкий. — Этот баскак — грабитель и должен понести суровое наказание!

— Ну... знаешь! — скрипнул зубами Олег. — Ты потише насчёт хана. Он всё же царь над нами и, хочешь или нет, нужно его почитать.

— Да не царь он мне! Я сам себе царь в своём княжестве! — совсем вышел из себя Святослав. — И грабить моих людей никому не позволю: ни царю, ни баскаку!

Олег, видя бесполезность спора, примиренчески сказал:

— Ну ладно, ладно, князь. Время покажет, кто прав.

Поднялись ещё до света и к полудню были уже в Донщине. Небольшую охрану сразу перебили, угнанных в полон расковали и приказали идти по своим хатам. А добровольно сбежавших к Ахмату сковали и приготовили к отправке в Липец и Воргол.

— Где Рвач и Антип? Где Дорофей? — гневно сверкая очами, допытывался Святослав у пойманного Рвачова холопа Исая.

— Они были под Ворголом. Как туда ушли, так я их больше не видел, — дрожащим голосом отвечал тот.

— В цепях до самого Липеца тащить разбойника! — указал пальцем на Исая князь. — И двадцать плетей пока отвесить.

— Да не виноват я! — в голос закричал Исай. — Это Рвач, будь он неладен, меня сюда прислал! Я ж подневольный, у меня же хозяин есть! Меня заставили!

— Всем беглым — плетей! — велел князь. — И в цепях в Липец, а там определим вину каждого и наказание, какое кто заслужил.

Когда Исая увели на порку, к уху князя наклонился Семён Андреевич.

— А Исая при случае надо бы отпустить, — шепнул.

— Зачем? — отпрянул князь. На его лице было такое удивление, как будто бывший старший ловчий, а ныне советник и боярин князя Александра предлагает сжечь его дом. — Зачем? — повторил. — Исай — наш враг.

Семён Андреевич невозмутимо ответил:

— А для укрепления Дорофея в стане Ахмата. Ахмат сбежал, а наш Дорофей продолжит свою тайную службу. Ты же ругал Дорофея?

— Ну, ругал!

— И это слышал Исай. Дорофей не зря ушёл с Ахматом. При нём и Константин Ломов. Жди на днесь его с вестями из Ногаевой орды. А Дорофея в присутствии Исая нужно ещё пуще ругать: мол, предатель, такой-сякой! Исай, когда до Рвача доберётся, ему об том расскажет.

— Да жалко отпускать-то, — засомневался князь Святослав. — И будет ли овчинка выделки стоить? Дорофей и без его помощи при Ахмате удержится, а Исай на воле — это нам лишние хлопоты, а то и жертвы... Но вообще-то мысль хорошая! — встрепенулся вдруг князь. — Приведите гада.

— Не торопись, Святослав Иванович.

— Почему?

— Пускай отстегают.

— А если до смерти?

— Исай живуч, как пёс. Ему эти длинники на пользу пойдут. Ещё больше обозлится, а помереть не помрёт, — успокоил Семён Андреевич. — Давай так: я заставлю Дёмку Шумахова провести Исая мимо нас, а ты ругай почём зря Дорофея, за компанию с Рвачом и Антипом, конечно. А Исаю пообещай колесование, чтоб прибавить прыти.