— Ох, справлюсь ли? — нерешительно протянул Александр Иванович.

— Князья не должны сомневаться! — отрубил Святослав. — Справишься. Ещё и меня чему-нибудь научишь.

От окладной тучи остались одни лохматые хвосты, уплывающие к юго-востоку. Солнце, вырвавшись из плена, осветило землю, обогревая всё живое и попутно засасывая в небеса сброшенную ещё недавно из туч влагу для образования новых туч. Округа пробудилась от тягучей водянистой дремоты. Прыгая с ветки на ветку, защебетали и зачирикали, обрадовавшись солнышку, голосистые птахи. Небесное светило, с вершины поглядывая на свою лежанку за горизонтом, начало не спеша спускаться вниз.

В это самое время и решил боярин Космач навестить своего свата Рвача.

Терем купца-грабителя в Онузе, выстроенный из вековых дубов, с высоты глядел по сторонам. Красивое крыльцо, отделанное резными узорами, и такие же окна улыбались гостям, но хозяин хором являл полную противоположность своему жилищу. “Нависшие на глаза брови и изогнутые подковкой губы выражали злобу и жестокость. Маленькие крысиные глазки прятались в глазницах, чтобы не смотреть на окружающих, а подсматривать за ними, ничего не упуская из виду. И вообще, Рвач очень походил на слизняка, от одного вида которого мурашки по телу бегут.

Космач не любил свата. Сам хоть и небесхитростный, но беззлобный, он не переносил скрытных и жестоких людей. И потужил, что взял сноху из этого рода, хотя претензий к ней не имел. На счастье Космачей, не в отца она пошла, а в мать, кроткую, добрую женщину, которая замуж за этого крота вышла лишь от безысходной бедности. Вот и сейчас она искренне обрадовалась Гавриле Васильевичу.

— Ах, сваточек дорогой в гости пришёл! — загоношила, всплеснув руками, потом глянула на мужа и осеклась: всю радость как рукой сняло.

Рвач сердито зыркнул на жену, после повернул голову в сторону свата и буркнул грубым хриплым голосом:

— Рады гостю. Раздевайся. Дело пытать аль от дела лытать пришёл, сват? — спросил, дожидаясь, пока Космач разденется. Пропустив его вперёд, в гостиную, крикнул: — Эй, Марфутка, подавай на стол! Князёк небось ко мне послал? — Это уже свату.

У Космача от этого унизительного «князёк» всё закипело внутри. Он слишком уважал своего князя, чтобы выслушивать такие слова, и хотел было дать достойную отповедь хаму, но, вспомнив наказ Святослава, сдержался. Даже бровью не повёл.

— Мне до князя дела мало, — уселся за стол Космач. — Я пришёл в гости. Иль особое приглашение требуется?

Рвач смутился, пальцы его забарабанили по скатерти.

— Да нет, что ты! — сменил тон. — Сват завсегда может запросто приходить к свату без приглашенья, таков закон предков, и нарушать его никому не позволено. Да не обижайся, не обижайся. Как там моя Варвара? Чево не привёл её к отцу?

— Не подумал, сват, не подумал. Варвара ничего, хорошая у меня сноха, за дочь у нас живёт, об тебе печалится. Как там мой батя в Орде, говорит. Могут ить убить нечестивцы поганые! — соврал Космач.

В действительности Варвара не любила отца, боялась и никогда не прощала его за мать, которую, особенно по молодости, Рвач жестоко избивал, так что кровью подплывала. Но что могла сделать девчонка? Она даже не могла ненавидеть изверга — грех. Она могла его только не любить. И теперь Варвара к матери ходила, лишь когда отца не было дома.

— А как Дорофей поживает? — вспомнил Рвач и про зятя.

— Да и Дорофей с Божьей помощью жив-здоров. Кланяется, повидаться желает.

— Ну-ну! — промычал Рвач.

Наконец стол был накрыт. Сваты перекрестились на лик Спаса и выпили мёду крепкого. Ели сначала молча. Потом Рвач, подогретый хмельным, разговорился.

— Севрюжки, севрюжки попробуй, сват, — угощал он гостя. — С Итиль-реки севрюжка. Баскак Ахмат приказал специально для меня наловить, — хвастался Рвач. — Севрюга — это тебе не щука и не голавль. Севрюга — смак, во рту тает! — Рвач демонстративно взял серёдку рыбины и начал уплетать её, обливая бороду и руки рыбьим жиром.

Космач тоже цапнул немалый кусок, тоже начал есть, причмокивая и всем своим видом изображая удовольствие. Утёр рот:

— Рыбка действительно хороша! Видать, ты, сваток, спознался с большой шишкой в Орде?

— Да есть малость, есть, — сверкнул из глубины век кротиными глазками Рвач, заподозрив подвох. Потом облизал в удовольствие все десять пальцев и потянулся за кружкой с мёдом. После нескольких глотков, покрякивая, вытер бороду рушником и кивнул: — Да, спознался я с хорошими людьми. А у баскака Ахмата за первого гостя. Вот и дал он мне небольшое заданьице... — И вдруг осёкся.

— И правильно, сваток, правильно! — Космач потянулся, разминая затёкшие от сидения мышцы, и зевнул, всем своим видом давая понять, что слова Рвача не представляют для него интереса. А потом, к великому удивлению хозяина, заявил: — Липецкое княжество — слабое, да и князь Святослав не ахти какой могутный. И что ты близко снюхался с новым баскаком, сваток, — это хорошо, хотя и ответственность, конечно, большая. Татары не любят неисполнительных, — с дальним прицелом ввернул Космач. — Небось одному-то трудно справиться с заданьем баскака?

— Каким заданьем? — вскинулся Рвач.

— Да не заданьем, а заданьями, — поправился Космач. — Ну, которые тебе придётся выполнять. Я ж говорю: тяжело всё делать самому.

— Гм, а ты бы что посоветовал? — прищурился Рвач.

— А я бы те посоветовал не забывать про родню.

Рвач насторожился:

— Кого имеешь в виду?

— Во! Да хочь бы себя. Сват я тебе али не сват?

— Я в твоей помощи не нуждаюсь! — шарахнул кулаком по столу Рвач и умолк.

Похоже, Космач действительно отшатнулся от князя и хочет сблизиться с Ахматом для собственной пользы, но рисковать Рвач не хотел. Он слишком хорошо знал Космача, которого не так-то легко было сбить с толку и заставить изменить долгу. Для этого нужны были слишком веские причины. «А где они, эти веские причины? — думал предатель. — Их нету!» Однако, весь скроенный из интриг и коварства, Рвач о людях судил по себе, говоря: «Человек есть существо червивое и рано или поздно выползет на поверхность, когда его грязную нору затопит вода». Так, может, и Космач тоже такой же червяк и предаст своего благодетеля, дабы найти более тёплое местечко под солнцем? Но всё же сразу довериться свату Рвач не рискнул, хотя и закумекал уже, что к исполнению задания Ахмата можно будет привлечь сына Космача, своего зятя Дорофея. В итоге Рвач сменил гнев на милость и буркнул:

— Ну ладно, сваток. Давай-ка ещё по кружечке выпьем, может, чего и надумаем.

Выпили ещё по кружке мёду крепкого. Закусывать не стали — сыты уже.

— А что-то и зятёк не пришёл? — прогнусил Рвач. — Аль на што обижается?

— Да нет, — возразил Космач. — Я ж сказал: они с дочкой завтра собирались наведаться. — Хотя такого он и не говорил, но понадеялся на пьяную память свата и, в общем-то, понял намёк на возможность сотрудничества. — Поутру провожу их к тебе, готовь детям подарки, сват, — выдавил из себя улыбку Космач.

Шумах торопился со свадьбой. Раненый сын не больно его волновал, а на внука старик возлагал большие надежды. Да и Демьян поторапливал деда, проявляя молодое нетерпение. Мария была ему страсть как люба.

Свадьбу назначили, как и решили, на Покров Пресвятой Богородицы. Никто не придёт на гулянье во время полевых работ, и хотя кузнецы не имели прямого отношения к земледелию, у них было много родственников-пахарей, а какая свадьба без родни. Да и князь запрещал, и церковь не одобряла до Покрова свадьбы гулять, так же как и любые другие развлечения во время жнивы не поощрялись. Кстати, о князе. Святослав Иванович узнал о женитьбе Демьяна и пообещал сам приехать вместе с братом Александром Ивановичем.

Дед Шумах, узнав о таких гостях, ещё усерднее стал заниматься устройством свадьбы. Да и Дымарь, тоже не желая ударить в грязь лицом, старался вовсю. Много было заготовлено мёду крепкого, браги сногсшибательной, достали даже вина заморского. А с кушаньями ещё проще. Убивали баранов, свиней, быков двух- и трёхгодовалых: благо на дворах у кузнецов скота было много.