— Не бывать тому! — взорвался Даниил. — Мы всё равно разбиты, и терять нам уже нечего, кроме князя. Потеряем тебя — совсем конец. Надо собрать силы и ударить по Ахматовым слободам.

— Хоть и молод князь Данила, и горяч, а говорит разумно, — поддержал юношу Семён Андреевич. — Неча смерть искать нашему князю в Орде. В лесах будем жить, а покою татарам не дадим.

— Я согласен, — кивнул князь Александр.

— Людей у нас мало, — печально вздохнул Святослав. — Борьба с нехристями — дело богоугодное, да дружина почти вся полегла на поле брани.

— Ничего, народ соберём! — заверил брата Александр. — Смердов и верных холопов военному делу за зиму обучим. Нужно только гонцов послать во все концы Черлёного Яра.

— Ну хорошо, на том и порешим... — Князь Липецкий поморщился от боли, встал и пошатнулся. Даниил с Василием Шумаховым успели подхватить его под руки.

— Ладно-ладно, пройдёт... — еле шевеля губами, проговорил Святослав.

— Княже, да тебе ещё лежать надо! — появился на пороге знахарь Симон. — Ты ещё слаб. Ведите его в опочивальню...

В отсутствие больного Святослава Ивановича подготовку к обучению дружины взял на себя князь Александр.

Демьян с Антоном Свиристелкиным и Евтеем Ломовым отправились в урочище Плющань. Демьяна встретили не очень-то приветливо. Косясь на его спутников, Кунам рыкнул:

— Зачем притащил чужих людей? — Помолчав, спросил: — А где Иван?

— Негу больше Ивана, — снял шапку Демьян. — Убили татары при осаде Липеца. Царствие ему небесное...

Остальные тоже сняли шапки и перекрестились.

— Слыхали про вашу беду, — сочувственно молвил атаман.

— А чего ж на помощь не пришли? — нахмурился Демьян.

— Опоздали, — виновато вздохнул Кунам. — Пришли уже на пепелище, застали там пару десятков татар и отправили их к праотцам.

— Невелика, однако, помощь... А где же Силай? — спохватился Демьян.

— Силай твой жив и здоров, тоже в Липец ходил. Искали мы вас, но не нашли, вы как в воду канули. Силай сказал, что вы можете прятаться на реке Кривке. Ездили и на Кривку, но без толку. Пришлось вернуться.

— Где он сейчас?

— Не терпится повидать друга?

— А ты как думал?

— Ну идём...

Пошли. Вроде и туда, где были осенью, да не той дорогой. А может, глубокий снег и безлистные деревья делали её непохожей на осеннюю. Или Кунам сбивал с панталыку посторонних, чтоб потом это укромное место никто не нашёл. Шли долго. Демьян и его спутники утопали в снегу по самые колени, Кунам же с товарищами шли ровно, не утопая, — на ногах у лесных братьев сплетённые из прутьев орешника корзиночки, которые слегка продавливали снег, но держали человека на поверхности снежного заноса. Демьян же с Антоном и Евтеем вконец выбились из сил.

— Погодите! Не могу больше! — рухнув в сугроб, утёр йот со лба Демьян.

Кунам еле слышно пробормотал: «Щенки!», постоял немного и заявил:

— Вот что, милые. Рассиживаться некогда, да и простудиться на таком холоде раз плюнуть. До селища недалеко, так что наберитесь уж терпенья.

Демьян сверкнул угольными очами на Кунама и, стараясь ступать как можно легче, пробурчал:

— Могли бы и запасные лапти с собой носить!

— Это не лапти, а скороходы, — поправил сын Кунама Тяпка.

— Мы ж не знали, что к нам такие дорогие гости заявятся, — ухмыльнулся другой атаманов сын Рус. — А то б, конечно, прихватили ещё тройку скороходов.

— Цыц вы! Хватит лясы точить! — оборвал их Кунам. — Я вижу, твой друг... Как зовут?

— Антон, — пропыхтел Демьян.

— Совсем, гляжу, он из сил выбился.

Кунам сел, снял плетёнки и протянул парню:

— Одень, а то и впрямь замерзать тут останешься.

— А как же ты? — смущённо спросил Антон.

— Мы по снегу ходить привычные, — усмехнулся Кунам. И действительно, как-то по-особенному мягко ступая, он не проваливался.

Антон надел скороходы, и вскоре ватага была на месте.

Силай жил в той же избе, в которой отлёживался от ран. Он чинил супонью разрубленную в недавней схватке с татарами амуницию, а увидя вошедших, мгновенье изумлённо смотрел на Демьяна, потом поднялся, отбросив седло, и кинулся к нему, всхлипывая, как малый ребёнок.

— Что ты, ну что ты? — обнимая Силая, ласково говорил Демьян. — Ну хватит...

Наконец Силай немного успокоился, вытер слёзы и поздоровался с остальными гостями. Потом спросил:

— А где Иван?

Демьян замялся: говорить — не говорить? Решил сказать.

— Убил его в бою с татарами предатель Антип Рвачов.

Силай обессиленно присел на лавку:

— А ты-то где был? Почему не заступился?

— Силаюшка, дорогой, что ты говоришь? — потухшим голосом промолвил Демьян. — Татары Липец уже взяли, и мы бились на улицах. Антип схватил Варьку Попову, хотел её спортить, а Иван заступился, убил Антипа, но и сам был ранен насмерть. А Варька этого не выдержала, в проруби утопилась. Мы и не думали, что она над собой такое сделает... Ну, хватит горе горевать. Князь Святослав Иванович людей собирает в дружину, кто жив остался после Ахматовой рати. С весны опять пойдём на басурман и предателей. Вы с нами? — посмотрел на Кунама.

— Я с вами! — воскликнул Силай.

— И мы по весне подсобим, — пообещал Кунам. — Только весточку дайте, когда двинете на татар.

— А почему сейчас не хотите идти?

— А ты сперва спроси свово князя, примет он нас ал и нет.

— Да почему ж не примет?

— Нет, ты уж спроси. А то придём от чистого сердца помочь, а он возьмёт да на деревьях нас поразвешает.

— Будь по-вашему, спрошу, — согласился Демьян. — Ведь у нас каждый дружинник на счету... Силай! Ты готов?

— Погодите-погодите! — вскинулся Кунам. — Потрапезуйте сперва, обед на столе.

Гости согласились, поели и вскоре уже мчались по наезженной дороге в сторону Липеца. Завернули на пепелище. Сняли шапки и шлемы, перекрестились, постояли немного и вдруг обратили внимание на бредущих невдалеке людей. Их было трое, одеты слишком справно для бродяг.

— Эй, стойте! — крикнул Демьян.

Мужики оглянулись и, вопреки ожиданию дружинников, не побежали, а, наоборот, пошли к ним.

— Кто такие и куда путь держите? — спросил Демьян.

Мужики оглядели встречных с головы до ног, и один, сухощавый, высокого роста, в кафтане не по размеру, видать, старший в этой троице, невесело улыбнулся:

— Кто такие? Странники мы. Всё ходим по слободам, городам и видим везде только пепел да трупы, и некого нам, как велено было, стращать.

— Стращать? — удивился Силай. — Вам — стращать?!

— Что-то на тебе, длиннобудылый, кафтан мне знакомый, — нахмурился Демьян. — Не убил ли ты и ограбил кого из наших?

— Да нет, — спокойно ответил мужик. — Только зовут меня не длиннобудылый, а Кузьма, и убивать мы никого не убивали. Кафтаны на нас надели люди баскака Ахмата, а стращать мы должны народ вот чем... Евтихий, достань и покажи этим молодцам татарские подарки князю Святославу.

Евтихий, тоже одетый в богатый кафтан, снял с плеча мешок и вывалил его содержимое. Демьян и остальные остолбенели — на снег упала и покатилась под горку мёрзлая человеческая голова, а в сугроб воткнулись восковые кисти рук. Кони заржали и стали вырываться. Силай не удержал своего, и конь бешеными прыжками, поднимая снежную пыль, помчался к лесу.

Козьма же бесстрастно произнёс:

— Кто пойдёт против Ахмата, того постигнет такая же участь.

У Демьяна от гнева потемнело в глазах. Он выхватил шашку — удар, и Кузьма рухнул, обагряя снег кровью. Двое других странников побежали. Демьян кинулся за ними вдогонку.

— Не убивай их! — крикнул вслед более сдержанный Евтей Ломов и сам устремился за одним из беглецов, настиг его и подмял под себя. Подоспел Антон и помог скрутить странника. Демьян же продолжал преследовать свою жертву. Мужик скинул длинный кафтан и, петляя как заяц, увёртывался от ударов шашки дружинника.