— Это да… Но у любимого и вонь за аромат, — я назидательно подняла палец вверх.

Мужчина странно хрюкнул или всхлипнул и поспешил выпить еще вина, налив и мне.

Вино оказалось с богатым букетом, терпко-сладкое, хмельное. После пары бокалов почувствовала, что мне хватит. Меня посетило то самое ощущение, когда чувствуешь себя очень умной и значительной.

— Как твой циклоход? Могу помочь с починкой.

— Спасибо, Сури. Мне только забившиеся трубы отвода…

— Продуть надо, — не дослушав перебила. — Магией ни в коем случае. Они для труб используют особый сплав и еще изоляцию ставят. Магия все разрушает. Особенно огненная. Пытались уже умники. Нужно только губами. Вот я тебе их продую.

Мужчина завороженно следил, как я, облизнув губы от остатков вина, наглядно показывала, как буду продувать трубы. Он тяжело дышал, не отрывая потемневшего взгляда от моего лица.

— Боюсь, Сури, моя психика не выдержит такого испытания, — сглотнув, мужчина налил себе еще.

— Я понимаю, у тебя нет настроения. Когда близкий человек уходит, даже любимое дело перестает интересовать, — я наклонилась и сочувственно хлопнула паладина по плечу.

— Ты это о чем, Сури? У меня все живы-здоровы… — озадачился мужчина, забыв откусить от бутерброда.

— О Тринити…

Он фыркнул, закинул исходящий ароматом хлебец в рот целиком и резюмировал:

— Мы давно расстались с ней из-за… физиологической несовместимости… и не только.

Я вспомнила, перешедшую в стадию сплетен, проблему Эндера и его подружек, колечко какое-то и согласно закивала.

— Паэр Эндер, вы…

— Мы договорились на «ты», — перебил меня мужчина. — Тем более мы целовались уже.

— Нет. Я делала искусственное дыхание, — запротестовала я. — Целуюсь я совсем не так.

— Нет, Сури, это был настоящий поцелуй. Уж поверь мне, — мужчина допил вино, отставил бокал и сложил руки на груди.

Нет, ну что за упрямец такой! Он еще спорить со мной будет!

— Нет, Эндер, это не поцелуй, — я оставила бокал в сторону и низко наклонилась над импровизированным столом, обхватывая шею сидящего напротив мужчины руками. — Вот это настоящий поцелуй.

Я накрыла теплые, пахнущие вином губы своими. Чуть прикусила, дразня. Игриво провела язычком. И он ответил, перехватил инициативу. Впиваясь жадно, требовательно, до боли, до стона. Все окружающее отступило, остались только эти руки, порывистое дыхание, ласкающие губы, требовательный, настойчивый язык. Появившийся было страх, был сметен волной дикого, долго сдерживаемого желания. Где-то на краю сознания мелькнула мысль о несовместимости и пропала. Мы уже лежали на диване, руки торопливо избавляли друг друга от ненужной одежды. Мужчина стонал от нетерпения, путаясь в завязках шнуров. Рыкнув, он махнул рукой, платье скользнуло к лодыжкам, и обнаженной спины коснулись прохладные покрывала. За платьем полетела диадема и драгоценные заколки. Волосы рассыпались по обнаженным плечам.

Эндер, одетый только в брюки, поднялся на колени и замер, разглядывая меня. Потемневшие глаза вглядывались в лицо. Я от нетерпения покусывала губу. Он осторожно пропустил локоны сквозь кольцо пальцев. Коснулся ключицы, обвел полушарие груди. От прикосновений волна желания дрожью прошла по телу. Я застонала и выгнулась навстречу ласке. Но мужчина медлил.

Глава 66

Кажется, кто-то вспомнил о несовместимости.

— Эндер, что случилось?

— Сури, ты уверена? Не пожалеешь потом?

Слова мигом отрезвили. Я была уверена и точно знала, что не пожалею. Ни о чем не пожалею!

Злость и разочарование, разом вскипевшие во мне срочно требовали выхода. И лучшим казалось пойти и разнести по камню что-нибудь в этой дурацкой стране. А почему не храм Темного Бога? Уродливое здание сразу мне не понравилось. Наверняка всем жителям тоже. Только у них кишка тонка, а Сури может! Сури может и не такое!

Я выскользнула из-под Эндера, подхватила платье, пытаясь в него влезть. Получилось не сразу, и верх разорванный Раулем сваливался до пояса. Но какая разница. У меня же дело. Пора храм… посетить. Получается святое дело. А для него всегда и время, и место, и любая форма одежды парадная. Стянув шелк на груди узлом, направилась к двери.

— Сури, подожди, ты куда? — В голосе Эндера слышалась озабоченность и вина. — Ты обиделась?

— Все нормально, — на диво спокойным голосом ответила паладину и дернула дверь.

Я не обиделась, я в бешенстве! И если не выйду тотчас отсюда, то дворец разнесу по камешку.

Дверь была вновь заперта, а я, конечно же, не знала заклинание.

Что ж за день-то такой неудачный! И ничему тебя, Сури, жизнь не учит!

Упрекнув себя, раздражено посмотрела на мужчину.

— Открой! У меня святое дело не доделано! — тем же голосом определила характер дальнейшей деятельности на сегодняшний крайне неудачный вечер.

— Я совершенно не понимаю тебя. И никуда не отпущу, — мужчина отрицательно качнул головой, стягивая через голову рубашку.

Интересно, здесь вообще нормальные мужики есть? Видимо на мне они закончились. Или это знак Богини вернуться в обитель и стать монахиней. А лучше выпросить разрешение у императора и построить храм Светлой Богини здесь и уйти туда, приняв свой целибат.

Я представила себя сестрой Симирной. Полной красноносой монахиней, которая когда-то сбежала с собственной свадьбы в обитель. Состарившись, она жалела, что не родила детей и часто подкармливала меня, гладила по голове и тяжело вздыхала. И так мне стало жалко себя, что слезы градом полились из глаз. Я сползла на пол, закрыла лицо руками и зарыдала.

— Сури, что с тобой? — Эндер поднял меня на руки, отнес и осторожно опустил на покрывало и лег рядом. — Ты вообще была с мужчиной когда-нибудь?

— Была… — я всхлипнула, отвернувшись от брюнета. — А ты с женщиной?

Не могла себе отказать в возможности отомстить ему. За один вечер довести меня до слез и монастыря.

Что еще ждать от человека с внешностью Гаролда? Гаролда! Вот еще плакать из-за таких! Они только и горазды жизнь другим портить. Не бывать этому!

Эта мысль сразу отрезвила, и я успокоилась. Поднялась, присела на подоконник и принялась за еду, подливая себе вина в бокал. Мужчина насмешливо фыркнул, продолжая наблюдать за мной. Он вынул из брюк кожаный, изукрашенный серебром ремень. И начал стягивать штаны. Я замерла с непрожеванным кусочком ветчины во рту.

— Что это ты делаешь? — я проглотила мясо, не прожевав, разглядев все его достоинство во всей красе.

Белья Эндер не признавал. А потом запоздало отвернулась, вспомнив, что неприлично, и вообще я почти послушница в обители.

— Раздеваюсь, — равнодушно ответил Эндер, отбрасывая не нужную одежду в сторону. — Налей мне вина, если не трудно.

Вина я налила, и даже не расплескала. Но как повернуться и подать? Он же там совсем голый.

— Мне самому встать? Или ты будешь любезна… — подал голос Эндер, подгоняя мою нерешительность.

Если подам я, то увижу его во всей красе. Но если он сам подойдет, то «краса» окажется перед моим носом. Лучше сама. Главное смотреть ему в лицо.

Я развернулась, нашла его лицо немного ниже нужного места. Совсем ниже. От чего-то красы было два экземпляра. Да и бокалов, что я прихватила для паладина тоже. Полюбовалась, ибо красы много не бывает. Вспомнила про свой обет стать монахиней. Обругала себя, заставила поднять глаза, присела и подала бокал. Брюнет вынул напиток, перехватил руку, дернул на себя.

Наши тела разделяла тонкая грань шелковой ткани. Я чувствовала его желание. Все обиды враз вылетели из головы. Жар тела проникал сквозь кожу, пробуждая уснувшие было чувства. Очертила пальцами контур губ, таких манящих и сладких. Хотелось вновь ощутить их прикосновение. Кожа на губах заныла, я провела по ней языком. Пальцы мужчины сжались, с силой прижимая к себе. Глаза засияли, вспыхивая золотистыми искрами, в них отражалась страсть.

— Ты невероятная, Сури! Постоянно ставишь меня в тупик. Такое должно раздражать, но мне весело, — он откинул светлую прядь, рука нырнула в гущу волос, провел ладонью вдоль спины, вызывая волну желания. — И я безумно тебя хочу. Еще с того момента, как поцеловал на дороге. Можешь прибить меня, как Рауля, но только завтра. Сегодня ты моя!