Он прикусил запястье, там, где горела брачная метка. Хаос в мыслях и чувствах сбивал с толку, не давая сосредоточиться. Я лихорадочно пыталась найти решение, как отправить упрямого лакки восвояси, ни минуты не сомневаясь, что его страсть ко мне — глупая бравада и соперничество с Гаролдом.

Неожиданно громкие крики и вопли толпы внизу, слаженным движением отхлынувшей от места поединка и побелевшее лицо Рыжика заставили обернуться. В пяти метрах от меня, внизу под возвышением, застывшее тело Гаролда с занесенным для удара клинком замерло перед странной, яркой, ослепительно сияющей золотом фигурой родича. Слепящий светом с размытым абрисом мужчина был похож на молнию. Я замерла, открыв рот в восхищении. В толпе крикнули, и остальные подхватили, передавая «страшное» слово.

— Шебитт, шебитт, — неслось по рядам, будто миллионы песчинок терлись друг о друга, а им вторили шипением сотни змей.

— Светлая Богиня, он чудовище! — выдохнул за моей спиной Рыжик и громко крикнул вниз:- Убить тварь!

И толпа подхватила его слова, ревя во все глотки и требуя смерти Бодирода. Неистовый крик пробудил Гаролда, и князь рубанул по искрящейся голове. Клинок прошел насквозь, не причинив Бодироду видимых травм, вызвав бурю негодования и злых выкриков у зрителей. Контратака родича. И рубящий удар сияющим мечом рассек плечо и подпалил рубашку Пресветлого, оставив глубокий шрам со спекшейся кровью. Гаролд вскрикнул и упал на одно колено, успевая подставить блоком клинок. Соприкоснувшись с оружием шебитта, металл лезвия оплавился и горячими каплями стек на князя. Толпа взревела, негодуя, требуя равного поединка. Понимая, что следующий удар для Гаролда окажется последним, повернулась, ища помощи у Рыжика. Он залихватским видом свистел, поддерживая претензии народа. Выхватив из ножен его меч, я спрыгнула вниз и рванула, едва не запутавшись в платье к поединщикам. Упав на колени, успела во время подставить клинок, защищая голову Гаролда. От соприкосновения за доли секунды, металл нагрелся, испуская золотое сияние, оно охватило лезвие и гарду, перекинулось на мою кисть, вызвав адскую боль, от которой я взвыла. Гаролд рявкнул и толкнул меня в сторону, подставив себя под скользящий удар клинка.

— Сури, шмырова девка, вон отсюда! — другой рукав и грудь окрасились алым, и Гаролд, свалившись кулем у ног, затих.

Новый рев толпы, требующей покарать шебитта, оглушил на мгновение. Нащупав жилку на шее, убедилась, что Гаролд жив. Злость, страх и ненависть к прекрасному чудовищу, стоящему передо мной и угрожающему смертью моему мужу, смешались и выплеснулись в диком вопле. Подхватив искалеченный клинок, рванула к родичу, нанося удар. Яркое золото брызнуло в разные стороны. Капли попали в лицо, но боли не было. Родич отшатнулся, прикрываясь сияющей рукой.

— Шесса, пощади, — услышала тихий шелест чужого голоса в голове, вызвавший новую волну злости.

Утерев лицо, окутанными странным серебристым сиянием руками рванула на шебитта. Не помня себя от ярости рубила, безжалостно топя сталь в вязком теле, утрачивающем слепящее сияние и оттесняя его дальше от мужа, надеясь, что у олухов хватит ума подобрать и унести своего князя. Родич не сопротивлялся, лишь просил пощады, прикрывая руками голову. Мелькнула мысль, что теперь я вижу его не слепящей глаза молнией, а прежним блондином, лишь окруженным мягко светящимся золотистым ореолом.

Глава 38

Бодирод осел и завалился на бок. Окружавший его ореол потух. Шестым чувством поняла, что родич мертв. Отерла пот со лба. Отбросила в сторону ненужный больше клинок и повернулась к мужу. Гаролд уже стоял, придерживая раненую руку. Я счастливо выдохнула, поискала его взгляд и отшатнулась. Князь смотрел на меня в упор, будто впервые видел, лицо искажала гримаса отвращения ненависти.

— Она и Бодирод — чудовища, проникшие в наш мир. Надеть на нее антимагические кандалы и запереть в башне! — отвернувшись, Гаролд обвел напряженным взглядом притихшую публику. — Я защищу Окавиту от мерзких тварей! Пощады не будет даже моей жене!

Расторопный слуга защелкнул антимагические браслеты, ожегшие кожу холодом. На плечи навалилась тяжесть. Каждая клеточка тела лишенная нужных магических токов ответила болью. Сжав зубы, чтобы нечаянно не вскрикнуть, позволила лишь паре слезинок незаметно скатиться по щекам. Я не сопротивлялась, оглушенная переполняющими эмоциями от недавней схватки, открывшейся правды о родиче и странного поведения Гаролда. Все еще не понимая причины такой перемены, надеялась, что все это недоразумение. Когда на руках защелкнулись кандалы, муженек презрительно усмехнулся и отвернулся, поправляя наброшенный слугами алый плащ.

Он решил, раз мы в родстве с Бодиродом, я тоже шебитт?! Но я же спасала его жизнь! Я на его стороне!

— Прошу вас, княгиня, следовать за мной, — мысли прервал вежливый и какой-то виноватый тон гвардейца, моего конвоира.

Подхватив подол подвенечного платья, я почти бегом направилась через площадь в сторону белокаменных княжеских палат. Народ расступался, образуя коридор, низко кланяясь. Вслед летели шепотки проклятий «шмыровому семени». В перехваченных на ходу взглядах замечала лишь ужас, презрение, ненависть и жажду крови. Захотелось побыстрее убраться к себе, сменить тонкое оголяющее спину платье и атласные туфли на кольчужку и сапоги, добраться до своих клинков, сжать их рукояти, почувствовав себя под защитой.

Я снова одна, вокруг только враги, жаждущие смерти шебитта, моей крови. И никто не придет на помощь, как тогда, после кончины Проспера, когда я выла ночь над телом, чувствуя горе потери, тоску одиночества и страх, сжимающий сердце. Стражник едва поспевал за мной.

Влетев в комнату в башне, в которой нас держал Бодирод, услышала, как лязгнул запор с той стороны. Меня заперли и охраняют. Отцепив венец, поморщилась, воспоминая, как пальцы мужа осторожно поправляли волосы. Стянула ставшую ненавистной фату и швырнула в угол. Следом полетело платье и туфли. В шкафу нашлась одежда для охоты. Натянув кожаные брюки, простую рубашку и высокие сапоги, почувствовала себя немного увереннее. Распустив замысловатую прическу, убрала волосы в обычную косу. Княжеский венец сунула за пазуху. Пусть и неказистый, но это дар Светлой Богини и негоже им разбрасываться. Клинки нашлись тут же, брошенные с амуницией на пол в углу. Погладив рукоятки, убрала в заплечные ножны и осталась ждать Гаролда. Удобно усевшись на подоконнике, разглядывала кусочек площади, на котором еще толпился народ, в ожидании гуляний и салюта в честь княжеской свадьбы. В отличие от простого люда, я понимала, что праздник могут отменить. Поединок с родичем в корне поменял отношение Гаролда ко мне.

Только какого шмыра? Я хотела защитить его. Он обязан дать объяснения случившемуся. То, что Бодирод оказался шебиттом не доказывает, что весь наш род чудовища. Но не хочет ли князь воспользоваться удачно представившейся возможностью вырезать неугодных и избавиться от лишних претендентов на престол? А заодно и от меня, неугодной и нелюбимой жены.

От последней мысли стало обидно, глаза защипало от слез. Еще оставалась надежда, что гнев ко мне, это разыгранный Гаролдом спектакль, имеющий свои причины, и он сейчас зайдет, обнимет и все объяснит. Время шло, день сменился вечером, но в двери так никто не постучался. Когда совсем стемнело, и на стенах зажглись факелы, проголодавшись, решила сама сходить и поискать кухню. Только отодвинула засов, как дверь резко распахнулась. От неожиданности не удержалась на ногах и приземлилась на пятую точку, разглядывая стоящих у дверей. Гаролд переодевшийся в темные шелка с подвязанной рукой, быстро пересек порог и остановился, нависая сверху. Следом вошел Калеб, скупо кивнув на мое приветствие. При звуках моего голоса, Гаролд резко отстранился, красивые губы брезгливо скривились. Он кивнул брату, и в его руке появился свиток. Развернув, торопливо зачитал:

— Верховный Совет Князей Окавиты и Риволы(в будущем именовать Великое Княжество Дорант), исходя из законов обоих княжеств, постановил Суриэль Дорант Светлую княгиню Окавиты и Риволы(в будущем именовать Великое Княжество Дорант) за свидетельством многих достойных признать врагом народа(шебиттом) и применить высшую меру наказания. Привести в исполнение немедленно. — Гаролд оторвал взгляд, и не глядя на меня, добавил:- Шебитта может убить только шебитт. Какая злая ирония судьбы, эта башня, выстроенная твоим дедом, подавляет способности шебиттов, и она станет для тебя могилой. Из нее ты не выйдешь.