* * *

Ближе к весне прорывы участились. На день приходилось по нескольку выездов. Обратно возвращались уставшие, измученные и изгвазданные в останках тварей и грязи. Я с отвращением отдирала от одежды комья слизи и требухи, жалуясь на отвратительный запах. Бывалые рейнджеры посмеивались над моими возмущениями, успокаивая прогнозами на предстоящее лето, обещающее быть необычно жарким. Как всем известно, большинство известных видов нежити не переносит сухой жаркий воздух. Я верила предположениям оборотней, с сочувствием похлопывающих по плечам, и с нетерпением ждала тепла, с вожделением поглядывая на манящую гладь океана. До колик в пальцах хотелось сбросить, наконец, зимние одежки и вдоволь порезвиться, ныряя в высокие волны. Мое желание разделял Латус. А дракон не раз, прямо на глазах у изумленной толпы раздевался донага, нарочно смущая меня видом крепких, подтянутых ягодиц, и с разбегу нырял в ледяную воду, на которой покачивались прозрачные пластинки льда. Каждый раз с замиранием сердца ждала, когда фиолетовая шевелюра покажется на поверхности. Вдоволь поныряв, Жоррес, вытирая исходящие парком смуглые плечи и живот, утверждал, что дети огня не чувствительны к холоду, пренебрежительно фыркая в мою сторону. На что я ему иногда колко отвечала, а чаще игнорировала. С Жорресом у нас не заладилось с самого начала. Я ему еще в коридоре не понравилась. И при каждом удобном случае он мне напоминал об этом. Доводить меня до белого каления было его любимым занятием. И как-то он поплатился за это. Любимой его темой было мое нежелание вступать в отношения, которое уважали все рейнджеры, кроме Жорреса. Он регулярно прохаживался на мой счет, сравнивая то со льдами полюсов, утверждая, что даже если сжечь всю Темную Чащу — древний лес, занявший половину континента, этого жара не хватит, чтобы зажечь мою страсть, то с варутами — бесполыми оборотнями, время от времени рождающимися в этом мире. Несчастным выделили остров, где они жили колонией изолированно от сородичей.

Конец моему терпению все же настал, когда изнывающий от многодневного безделья наглец, вальяжно развалившись в кресле и разглядывая свои ногти, при всей команде заявил, похабно ухмыльнувшись, что неспроста я посматриваю слишком нежно на оборотницу Лайлу и постоянно улыбаюсь «сияющей» Трикси. Кое-кто поддержал его грубым смехом и грязными намеками. Это стало последней каплей, не помня себя от гнева, я взмахнула рукой, на которой был закреплен фаяр, прицелилась в его трепливый рот и выстрелила. Дракон едва успел одернуть голову, дротик лишь царапнул по камню в серьге.

Начальник, вызвавший на разбирательство инцидента, выслушал и не стал ругать. Паэр Брухх предложил перевестись в столицу и даже дал рекомендательное письмо. Мотивируя тем, что в головном отделении «стражей» у него служит знакомый, который найдет для шессы более достойную должность. Горячо поблагодарив, я пообещала подумать. Чувствовала, что уйти придется мне. Узнав историю с драконьей зазнобой, рейнджеры негласно приняли сторону Жорреса. В нашем противостоянии мужские голоса были на его стороне, многие считали, что молоденькой шессе нечего делать на грязной и опасной работе. Вспыльчивому и острому на язык дракону вряд ли будут рады в столице, и Брухх не рискнет рекомендовать его своим друзьям. Да и меня давно тянуло полюбоваться красотами главного города Таймерии, но Латус категорически отказался переезжать, а разлучаться с ним не хотелось. Он прекрасно себя чувствовал, крутя скоротечные романы направо и налево. Поначалу, как его названная сестра, я ждала, что женщины побегут ко мне жаловаться на непутевого «братца». Но местные оказались не чета кадетам. Никаких истерик, упреков и претензий в мой адрес не было. И я вздохнула свободно.

Глава 49

— Латус, я никуда не пойду, — вырвавшись из рук лакки, я раздраженно потерла плечи. Хватка у него была железной. — Мне еды в вашей сомнительной таверне и в прошлый раз хватило.

Вспомнила использованный ночной горшок, в котором кипело жаркое, и скривилась в отвращении.

— Сури, соберутся все. Во-первых, день города. Не отметить нельзя. Во-вторых, сама знаешь, новичков, принятых в «стражи» должны приветствовать ветераны, — увещевал Рыжик, разглядывая мои наряды в шкафу. — И собираемся мы в этот раз в «Волне».

— Именно, что все. И этот несносный дракон снова начнет прохаживаться на мой счет, и я не уверена, что в этот раз ему удастся уклониться от дротика, — я кровожадно ухмыльнулась, сложив руки на груди. — Пристрелю, как паршивую нежить!

— Я обещаю, что сегодня Жоррес даже смотреть в твою сторону не станет, — клятвенно пообещал улыбающийся Рыжик, протягивая золотистое кружевное платье на тонких бретелях и босоножки. — Сури, всем давно понятно, что он от тебя без ума. Но наученный горьким опытом, боится признаться, чтобы вновь не обжечься.

— И ты туда же… Горький опыт — не повод изощренно изводить невиновного. У меня, знаешь ли, тоже отношения были не сахар, но я не срываюсь на неповинных. Вы же из мужской солидарности оправдываете его, выдавая неприкрытое хамство за чувства, которых в помине нет, — скептически покачала головой, принимая выбор платья. — Не может достать зазнобу и мстит мне.

— Ничего ты не понимаешь, лапочка моя, — осклабился Рыж, разваливаясь на кровати. — Мне его жалко. Мы с ним в одной лодке. Я ведь тоже по тебе давно сохну. А ты игнорируешь мои чувства.

— Странный способ сохнуть по мне в чужих объятиях… — скептически хмыкнула, не понимая, зачем парень убеждает меня, а главное себя в чувствах, которых нет.

— Может, я хочу, чтобы ты приревновала, — закинув руки за голову, Латус заинтересованно разглядывал короткий шелковый халатик, доставшийся мне из запасов Тариль.

— Вот еще…

Фыркнув, отправилась в ванную, переодеваться.

* * *

Лето выдалось жарким, как обещали рейнджеры. Изнывая от жары, мучилась в кафе, потягивая теплое фруктовое вино и ковыряя подтаявшее мороженое, представляя, как могла сейчас валятся на песочке в свой законный выходной или плавать в прохладных волнах. Латус, быстро сошедшийся с новенькими уже охмурял светлоокую, кудрявую «сияющую», смущенно розовеющую от его комплиментов. Рядом со мной Тарэн, Жоррес и Дрим делали ставки, как быстро Рыжик уложит новенькую в постель. Разозлившись от похабного поведения напарников, а еще больше от усталости и жары, я смерила спорщиков презрительным взглядом, встала и отправилась на воздух, считая свой долг «стражника» на сегодня выполненным.

Путь к общежитию проходил вдоль набережной, и мне пришла в голову мысль искупаться перед сном. Пляжи в Брасове разделялись на мужские и женские. И нужный мне расположен далековато. Топать пару кварталов по жаре было лениво. И я решила подождать захода Кастра, благо диск золотился над самым горизонтом. А там под покровом темноты нарушить запрет на купание в общественном месте.

Спустившись к дорожке, ведущей вдоль кромки океана, присела на ближайшую лавочку. Откинувшись на спинку, прикрыла глаза, сквозь ресницы любуясь на разноцветную гальку, вынесенную прибоем на прибрежную полосу, крикливых птиц, дерущихся из-за мелкой рыбешки, дорожку на волнах, вызолоченную садящимся светилом. Свежий ветерок охладил кожу и успокоил расшалившиеся нервы. От выпитого вина и полной расслабленности по телу разлилось умиротворение. Я поймала себя на том, что блаженно улыбаюсь.

— Высокородная шесса сбежала, побрезговав обществом простых работяг, — прошипел на ухо знакомый до боли голос.

От явственного запаха перегара передернуло. Приятная расслабленность улетучилась быстрее осенних листьев в ураган. Вечер резко перестал быть томным и приятным.

Какого лысого его понесло за мной? Вот чего спрашивается, привязался, шмыр фиолетовый? Склеил бы себе кого-нибудь на вечер, как Латус. Кажется, Рыжик упоминал, что драконище посещает бордели. Вот и катился бы туда! Там ему самое место! Или ему даже там не рады?!

— Я такая же работяга, как все вы. Или мне, чтобы выйти подышать придется спрашивать разрешение? Не у тебя ли, Жоррес? — процедила сквозь зубы, злясь на Латуса, что поддалась его уговорам и испортила себе вечер.