Казалось бы, зачем травница в их небольшой деревеньке? Ан нет, была она фигурой важной, так что сам староста ей кланялся, да и купцы вниманием не обходили: в предгорьях росло много целебных трав, а чтоб они могли полную силу показать, собирать их следовало по правилам. Вот Ярина и собирала, сушила да настои делала, и за все это купцы платили звонкой монетой... Вон, в прошлом году аж цельных три золотых заплатили!
Собрав вещи, девочка в последний раз всхлипнула и присела на топчан, оглядывая свое убежище и прощаясь с прежней жизнью. "Ладно, хорош рассиживаться", - прикрикнула она на себя и поднялась. Тихонько вышла из комнатушки, спустилась на пару ступенек и застыла, слушая тихий разговор.
Никто в деревне не знал про слух Лиассы, только мама, которая и взяла с нее обещание никому про то не говорить. Девочка могла услышать шепот на расстоянии пары десятков локтей! Сколько раз это спасало её от поползновений деревенских парней - не счесть! А сейчас, похоже, это поможет ей узнать что-то очень важное.
- Ты уверена, мать? - еле слышный грубоватый голос. Дядька Фард...
- А что еще ты собрался с ней сделать? Замуж выдать? Да кто бесприданницу да чернуху такую возьмет, рази что и верно в младшие жены, да только что нам с того толку-то будет? Аль сынку отдать, чтоб натешился? Так передай ему, если что, вообще силы мужской лишу! И его, и дружков! А помощницей моей она быстро кормежку да одежонку свою отработает, мне-то уж тяжко стало по лесам да болотам шастать! А там глядишь, и вовсе на покой уйду...
- А коль она такая ж порченая, как Минна была? Это ж надо, чего тогда удумала: девка в самый Ортен сбежала! Гулящая!
Лиасса затаила дыхание. Ортен - столица их провинции, выходит, мама туда сбежала? А Фард... Вот узнаю травы и подсыплю тебе какой гадости, пообещала она себе.
- Ты-то уж глупостей не повторяй, - устало сказала ему мать, - в Магическую Школу она сбежала. Кто ж знал, что их на практику на границу с Кшасаэром пошлют, а там война начнется...
- К-как в Школу? Так это что ж, у Минки дар был? Ты ж никогда не сказывала! - яростным шепотом изумился дядька, - так Минка что, магичкой была?!
- Да какой там магичкой, - махнула рукой мать, - так, каплю силы в зелья добавить, да в целители и таких берут, маловато их у нас. А как девку свою родила, так словно отрезало.
- Так у Лийки може тоже дар есть? - не на шутку заинтересовался дядька.
- Не знаю я. Не наша она, чужая, если дар и есть - я его не чувствую.
- Так а за что ж ты Минку-то гулящей честила? - явно удивился Фард.
- Тихо ты! - шикнула на него мать и прислушалась, а затем добавила еле слышным даже для слуха Лиассы шепотом, - не знаю я про Лийкиного отца ничего, да только уж больно странная она. Причем ладно бы Минку ссильничали, не она первая, не она последняя... Мало что ль баб через воинов прошли? Да только рожать-то зачем было? Что она, плод не могла вытравить? Это Минка-то, она ж не только каплю дара имела, но и травница посильней меня была... Стал быть, не насилие то было, а стала Минка наша полюбовницей, да как бы не врагу, таковые-то черные только на юге и водятся, да многие кшаси служат...Вот и кумекаю я, чего ж она и со Школы-то ушла: это здесь про тех ничего не знают, а в Ортене-то мигом бы ее на чистую воду вывели!
- Так вроде ж у нас с кшаси да их слугами мир давно?
- Нонче-то мир, а тогда? Эх, дура она была, да нравная больно... Вот еще что, о Лийке: характер у нее мой да материн, так что пусть Ремар держится от нее подальше. Так, и где эта бездельница там шляется?
Неслышно отступив назад, Лийка погромче хлопнула дверью и сбежала вниз. В голове ее крутились слова бабки. Получается, все, что ей говорили, было ложью? Ладно, надо себя не выдать, а то та глазастая, мигом углядит!
Бабка с дядькой сидели на кухне, где вкусно пахло кашей с мясом. Девочка втянула носом сытный запах, сглотнув слюну: сегодня она успела только позавтракать, выпив кружку молока с куском хлеба, а солнце уже почти закатилось. В пояс поклонившись старшим, выпрямилась и шмыгнула носом, прижимая к себе узелок с вещами. Сдвинув брови, Ярина покачала головой:
- Тоща ты больно, как и не девка вовсе. На вот, ешь, - она наполнила миску кашей.
Лиасса присела за стол и принялась есть, обжигаясь. Нет, голодом ее не морили, но и не баловали, хоть семья и была одной из богатейших в округе. Да только мясо в деревне обычно лишь мужикам доставалось, бабы да девки его только по праздникам едали, а тут в мису аж два, да нет, три куска положили! Доев и с трудом удержавшись от того, чтобы по-собачьи вылизать миску, девочка соскребла последние крошки и встала из-за стола, снова поклонившись, как полагалось по древним обычаям.
- Идем, - махнула ей Ярина.
Следом за бабкой она вышла из хаты. В пристройку, где Ярина жила, хранила травы, сушила их да настои варила, никому из семьи хода не было. Толкнув дверь, они вошли в сени, где пахло сушеной травой, через них в просторную горницу. Лиасса стрельнула взглядом по сторонам: стена справа от входа полностью загорожена полками, на них множество горшков и горшочков разной формы. У оконца - здоровенный стол во всю стену, кое-где прожженный да покарябанный, на нем миски, ножи и бронзовая ступка с пестиком. Маленькая закопченная печка, какой она и не видывала никогда, примостилась слева, рядом стоял еще один столик поменьше да здоровенный сундук. С потолка и в простенках свисали пряно пахнущие связки трав, девочка тут же узнала зверобой, душицу, кровохлебку - те, что в изобилии росли вокруг деревни.
- Здесь работать будешь, - холодно сказала ей Ярина. - А теперь иди сюда!
Она прошла через комнату и толкнула дверь, которую Лийка не сразу и заметила, поглощенная разглядыванием обстановки. За ней оказался крохотный коридорчик, что закончился двумя дверями, бабка кивнула ей на правую:
- Это твоя. Сегодня можешь отдыхать, завтра подниму на рассвете.
- А... - пискнула девочка.
- Можешь идти спокойно, никто тебя не тронет. И что за глупость, каждый день мыться? Все моются раз в неделю и ничего, только тебе каждый день подавай!
Лийка промолчала. Она и сама не знала, откуда в ней это, но старалась мыться каждый день, иначе было противно и кожа казалась какой-то серой. Бабка поджала губы, качнула головой и ушла, а девочка толкнула дверь в свою комнату.
Войдя, жадно огляделась вокруг. Небольшая комнатка скудно освещалась светом, что проходил сквозь крохотное оконце, затянутое бычьим пузырем - купцы, что приезжали в их деревню, баяли, что в больших городах все окна были стеклянными, да только в такую глушь стекло никто не возил. Обстановка комнаты отличалась от той, что была на чердаке, лишь добротностью: кровать шириной локтя полтора, стул, сундук. Присев на краешек кровати, девочка провела ладошкой по тюфяку. Да, это не ее прежний, комковатый да слежавшийся - почти все тюфяки да подушки в деревне делали из соломы с травами, и ей обычно доставалось то, что другим было уже ненадобно...
Открыв пустой сундук, Лиасса собралась было положить туда свои небогатые пожитки, и вдруг хлопнула себя по лбу. А сапоги-то! Пусть и разношенные, да другой обувки у нее нет! Вот же ж нескладеха! А забрать... Быстро переодевшись, она аккуратно сложила платье и затаилась под дверью, прислушиваясь к издаваемым Яриной звукам. Ага, вот она прошла по коридору, хлопнула дверь... Метнувшись следом, девочка увидела, что бабка направилась к дому, да и Ремар туда зашел... Видно, вечерять позвали... Тенью выскользнув из пристройки, со всех ног припустила к ручью за обувкой.
Вернувшись и быстро окатившись еле теплой водой из дождевой бочки, так же незаметно пробралась к себе, села на кровать и призадумалась. Голова ее пухла от новых впечатлений, а более всего - от того, что она узнала из разговора родичей. "Мамочка моя родненькая... Надо ж, магичкой была, и смелая - не забоялась же в сам Ортен сбежать! И почему Боги решили забрать ее? Лучше бы бабку та лихоманка поганая прибрала!" - злые мысли роились в голове, не давая покоя, а на глазах выступили слезы. Хлюпнув носом и утерев его кулаком, она вдруг подумала: "Ой, это ж мама тут жила, когда была такая, как я нонче... А эти гады все ее поносят.... Ну ничо, узнаю травы, вы у меня за все поплатитесь!" - пообещала она себе. Ну и пусть мама никогда не бранилась с родичами, не обращая внимание на их поношения, она, Лийка, не такая добрая! Не зря ж девки деревенские говорят, что злой глаз у нее! Ткнув кулаком подушку, девочка покосилась на темноту за окном, закуталась в лоскутное одеяло и закрыла глаза.
