Однако, по Геродоту, Младенец Кир чудесным образом спасается от козней злого Астиага. Аналогично, по Евангелиям, Младенцу Христу удается избежать гибели. Святое Семейство бежит в Египет, где проводит довольно длительное время. Попытка царя Ирода убить Младенца Иисуса кончилась ничем.

Таким образом, в данном пункте «древне»-греческая и евангельская версии хорошо согласуются.

Итак, злобный Астиаг отдаст приказ Гарпагу убить Младенца Кира. «Когда же ему (Гарпагу — Авт.) уже передали младенца, обряженного в погребальную одежду, он с плачем вернулся домой. Там он передал жене все слова Астиага… „Я, конечно, не собираюсь выполнять приказания Астиага… и не буду соучастником столь ужасного убийства… Я не хочу губить ребенка. Прежде всего потому, что младенец мне родственник“…

Так сказал Гарпаг и тотчас же послал вестника к одному ПАСТУХУ-волопасу, который, как он знал, пас коров на горных пастбищах… Звали пастуха Митридат. Жил он там с женой… Имя ее на эллинском языке было КИНО, а по-мидийски СПАКО („собака“ по-мидийски спако)… Когда пастух поспешно прибыл на зов, Гарпаг сказал ему вот что: „Астиаг приказал тебе взять этого младенца и оставить в самом диком месте в горах, чтобы он там как можно скорее погиб“…

Выслушав приказ, ПАСТУХ ВЗЯЛ НА РУКИ РЕБЕНКА И ТЕМ ЖЕ ПУТЕМ ВЕРНУЛСЯ В СВОЮ ХИЖИНУ. В это время жена его… по воле случая родила как раз тогда, когда муж ушел в город… Когда же муж, возвратившись, подошел к ней, то первый вопрос жены… был: зачем так поспешно вызвал его к себе Гарпаг? А муж отвечал:… „Весь дом Гарпага оглашался рыданиями… Я… увидел младенца, трепещущего и кричащего. На ребенке были золотые украшения, и одет он был в расшитое разноцветными узорами одеяние… Гарпаг велел тотчас же взять с собой ребенка и оставить в горах, где полно диких зверей… Я взял ребенка на руки и понес, думая, что это дитя кого-нибудь из слуг… Я дивился только золотым украшениям и роскошной одежде младенца… По дороге я тотчас же узнал всю правду от слуги… что это дитя Манданы, дочери Астиага, и ее супруга Камбиса, сына Кира, и что Астиаг приказал убить младенца“…

Пастух распеленал младенца и показал жене. А жена, лишь только увидела, какой это РОСЛЫЙ и миловидный ребенок, в слезах бросилась к ногам мужа, заклиная его никоим образом не оставлять младенца… „Я ведь также родила, но МЕРТВОГО РЕБЕНКА. Его-то ты возьми и выставь на съедение диким зверям, а младенца дочери Астиага давай воспитаем, как нашего родного сына… Наше умершее дитя будет погребено по-царски, а живое останется в живых“.

Пастух… последовал ее совету. Осужденного на смерть младенца… он отдал жене, а своего собственного мертвого ребенка ПОЛОЖИЛ В КОРЗИНУ, в которой нес царского младенца. Затем, обрядив мертвого в одежды царского младенца, пастух отнес его в самое уединенное место в горах и там оставил… Придя в дом Гарпага, он сказал, что может показать труп ребенка. А Гарпаг… велел похоронить дитя пастуха. Его-то и похоронили, а другого ребенка, впоследствии названного Киром, взяла на воспитание жена пастуха и дала ему какое-то другое имя, а не Кир» [18], с. 46–48.

История, рассказанная Геродотом, практически дословно совпадает с известной историей братьев Ромула и Рема, согласно «древне»-римским первоисточникам. Напомним вкратце этот сюжет.

Рассказ о рождении Ромула Плутарх начинает с того, что, по мнению некоторых старинных авторов, Ромул «БЫЛ СЫНОМ ЭНЕЯ» [69], с. 33. См. также [59], с. 24. По Титу Ливию, Ромул и Рем были царскими детьми, сыновьями Реи Сильвии, дочери царя Нумитора [48], т. 1, с. 12–13.

Плутарх приводит, в частности, следующее известие о рождении Ромула: «Некоторые рассказывают о его (Ромула — Авт.) рождении СОВЕРШЕННО НЕВЕРОЯТНЫЕ ВЕЩИ. У царя альбанского Тархетия, КРОВОЖАДНОГО ДЕСПОТА, СЛУЧИЛОСЬ ВО ДВОРЦЕ ЧУДО: ИЗ СРЕДИНЫ ОЧАГА ПОДНЯЛСЯ МУЖСКОЙ ЧЛЕН и оставался так несколько дней. В ЭТРУРИИ есть оракул Тефии. Он дал Тархетию совет СОЕДИНИТЬ ЕГО ДОЧЬ С ВИДЕНИЕМ, ПРЕДСКАЗЫВАЯ, ЧТО У НЕЙ РОДИТСЯ СЛАВНЫЙ СЫН, богато наделенный нравственными качествами, счастьем и телесной силой. Когда Тархетию сказали об ответе оракула, он приказал исполнить прорицание одной из своих дочерей; но она оскорбилась и послала вместо себя рабыню. Узнав об этом, Тархетий в раздражении решил запереть обоих в тюрьму и казнить их; но Веста ЯВИЛАСЬ ЕМУ ВО СНЕ и запретила обагрять кровью руки» [69], с. 33.

В результате вскоре у «рабыни» родились двое сыновей — Ромул и Рем. Кровожадный царь Тархетий приказал их убить и отдал младенцев какому-то Тератию. Однако тот не исполнил приказа царя, а «УНЕС ИХ И ОСТАВИЛ НА БЕРЕГУ РЕКИ» [69], с. 34. Младенцев обнаружила и вскормила ВОЛЧИЦА. Затем их нашли люди, и вскоре Ромул с Ремом, повзрослев, победили «плохого царя» Тархетия. На рис. 3.12 приведено старинное изображение Ромула.

Примерно то же самое рассказывает и Тит Ливий. «Детей царь приказал бросить в реку… Тибр как раз волей богов разлился… и тем, кто принес детей, оставалось надеяться, что младенцы утонут, хотя бы и в тихих водах» (48), т. 1, с. 13.

Младенцы довольно долго живут здесь в одиночестве, вскармливаемые «ВОЛЧИЦЕЙ» и «птицами», носившими им еду [69], с. 34. Через некоторое время некий ПАСТУХ находит и спасает Ромула и Рема. Тит Ливий передает мнение некоторых старинных авторов, что «ВОЛЧИЦА» БЫЛА НА САМОМ ДЕЛЕ ЖЕНЩИНОЙ. Сообщается следующее. Пастух «принес детей к себе и передал НА ВОСПИТАНИЕ СВОЕЙ ЖЕНЕ ЛАРЕНЦИИ. Иные считают, что Ларенция звалась среди пастухов „ВОЛЧИЦЕЙ“» [48], т. 1, с. 13. Римский историк Секст Аврелий Виктор говорит, что близнецов отдали на прокормление «женщине Акке Ларенции, а ЖЕНЩИНУ эту за то, что она торговала своим телом, звали ВОЛЧИЦЕЙ. Известно ведь, что так называются женщины, извлекающие выгоды из своего тела, поэтому и место, где они пребывают, называется ЛУПАНАРИЕМ» [75], с. 176.

Сравнивая греческую и римскую версии, мы обнаруживаем их поразительную близость. В самом деле.

По Геродоту, младенец КИР был царского происхождения. По римской версии, РОМУЛ и Рем были царскими детьми. В греческом варианте тоже появляется второй ребенок — сын пастуха, которому Гарпаг передал младенца Кира. Таким образом, в обеих версиях мы видим ДВУХ младенцев. По мнению греков, один из них — царского происхождения, второй — простого. Причем они одного возраста, так как, судя по рассказу Геродота, родились либо одновременно, либо с разницей в несколько дней. То же самое известно и о римских братьях Ромуле и Реме. Отметим далее, что хотя в «древне»-греческой версии сын пастуха и не назван царским сыном, тем не менее его обряжают в роскошные царские одежды, снятые с царевича Кира. Не исключено, что такое «переодевание» является следом царского происхождения обоих младенцев, о которых говорит в данном месте Геродот. Наконец, сына пастуха ПОГРЕБАЮТ ПО-ЦАРСКИ, будто бы по ошибке приняв его за царевича Кира. Следовательно, в обеих версиях два младенца считались (в том или ином смысле) лицами царского происхождения.