Плутарх и Ксенофонт говорят, что младший царевич Кир (здесь Кир = Гор = Христос), проведя какое-то время в изгнании, далеко от столицы, тем не менее, постоянно мечтал все-таки стать царем. Через некоторое время он собрал войска и двинулся с походом на Вавилон, столицу Персии.

Таким образом, в обеих версиях мы видим примерно одно и то же: после спасения от смерти и бегства из столицы, изгнанный царевич мечтает вернуться обратно и воцариться на царство. Через некоторое время он действительно возвращается.

Интересно, что Плутарх, явно опираясь на какие-то старые документы, частично спутал покушение евангельского Ирода на Младенца Христа с арестом и распятием самого Христа (уже при другом царе Ироде). «Древне»-греческий историк совместил оба старинных рассказа, вставив один в другой. Судите сами.

Плутарх сообщает, что события развернулись во время религиозного священного обряда в память о Кире Древнем, то есть о Кире Старшем, если следовать современной терминологии. Как мы покажем в дальнейшем, история Кира Старшего также в значительной мере является отражением истории Андроника-Христа. Таким образом, Плутарх совершенно правильно сближает истории «двух Киров» — Младшего и Старшего. Иными словами, он переплетает два рассказа — о Кире Старшем и Кире Младшем, считая их разными людьми. Но в действительности это не так. В итоге у Плутарха «склеились» два мотива — младенчество Христа и последние дни Христа.

Вероятно, у Плутарха подъем Христа на Голгофу преломился в «восшествие Царя на престол». Этот старинный и восходящий к Киру (Царю) Старшему, как говорит Плутарх, персидский обряд включал в себя следующие действия.

Во-первых, НУЖНО БЫЛО СНЯТЬ С СЕБЯ ВСЮ ОДЕЖДУ И ОБЛАЧИТЬСЯ В ТУ, которую носил Кир Старший до того, как взошел на трон. Более того, царевичу (Арта-Ксерксу) при этом нужно было РАЗДЕТЬСЯ ПОЛНОСТЬЮ, ДОНАГА, и лишь потом надеть на себя некое подобие «одежды Кира Старшего» [68], т. 3, с. 350. Ритуал выглядит несколько странно. Однако лишь на первый взгляд. Опираясь на все предыдущие результаты, мы начинаем понимать, что здесь на самом деле говорится о Христе. Спрашивается, известно ли нам нечто подобное, связанное с Христом? Известно. Сразу же вспоминается евангельская сцена Страстей Христа, его восшествие на Голгофу. Перед распятием Христа раздели, СНЯЛИ С НЕГО ВСЮ ОДЕЖДУ, которую римские воины тут же поделили между собой прямо у подножия креста, см. рис. 2.5, 2.6. Недаром Христа обычно изображают на кресте почти полностью обнаженным, лишь в одной набедренной повязке, см. рис. 2.7. Вероятно, именно это обстоятельство и отразилось в замечании Плутарха, что всем последующим царям-христианам нужно было перед «восшествием на трон» обязательно раздеться донага. Как бы в память о страданиях Спасителя.

Далее, по Плутарху, старинный персидский обряд предполагал, что посвящаемый «отведывает пастилы из плодов смоковницы, разгрызает несколько фисташковых орехов и выпивает небольшую чашу кислого молока. Присоединяются ли к этому какие-либо иные действия, посторонним неизвестно» [68], т. 3, с. 350.

Похоже, что здесь в туманной форме у Плутарха отразились хорошо знакомые нам евангельские мотивы. В самом деле, сказано, что Царь (в память о Кире = Хоре = Христе) должен был ОТВЕДАТЬ «пастилы из плодов смоковницы». Но тут сразу же вспоминается известная евангельская история о том, как ХРИСТОС ПОЖЕЛАЛ ОТВЕДАТЬ ПЛОДОВ СМОКОВНИЦЫ.

«Поутру же, возвращаясь в город, ВЗАЛКАЛ (то есть захотел есть — Авт.); и увидев при дороге одну СМОКОВНИЦУ, подошел к ней и, ничего не найдя на ней, кроме одних листьев, говорит ей: да не будет же впредь от тебя плода вовек. И смоковница тотчас засохла. Увидев это, ученики удивились и говорили: как это тотчас засохла смоковница? Иисус же сказал им в ответ: истинно говорю вам, если будете иметь веру и не усомнитесь, не только сделаете то, что сделано со смоковницею, но если и горе скажете: поднимись и ввергнись в море, — будет; и все, чего ни попросите в молитве с верою, получите» (Матфей 21:18–22).

Итак, ХРИСТОС ЗАХОТЕЛ СЪЕСТЬ ПЛОДЫ СМОКОВНИЦЫ, но она оказалась бесплодной. Как мы видим, в позднейшем обычае персидских царей этот знаменитый рассказ о Христе отразился вполне отчетливо: каждый новый царь должен был обязательно отведать плодов смоковницы.

Вообще, образ библейской смоковницы (Ficus Sycomoris по-латински) иногда связывают со смертью, с гибелью. Например, согласно устойчивой церковной традиции считается, что Иуда повесился именно на смоковнице. Так что упоминание смоковницы в памятном христианском ритуале, посвященном казни Христа, вполне оправдано.

Плутарх говорит далее, что при восшествии на престол каждый следующий персидский Царь (в память о Кире = Хоре) должен был выпить небольшую чашу кислого молока. Здесь связь с Евангелиями также ясна. Вспомним, что когда Христос на кресте попросил пить, ему издевательски поднесли на шесте губку, напоенную уксусом. То есть дали выпить кислый и неприятный напиток. В дальнейших памятных обрядах кислый уксус, вероятно, превратился в кислое молоко. Ясно также, что влаги в губке, поднесенной Иисусу, было немного. В память об этом жрецы стали подносить новым Царям НЕБОЛЬШУЮ чашу кислого молока. Подчеркивается именно НЕБОЛЬШОЙ размер чаши.

Очень интересно упоминание Плутарха о том, что персидский Царь должен был РАЗГРЫЗТЬ ФИСТАШКОВЫЕ ОРЕХИ. Ни о чем подобном Евангелия не сообщают. Более того, во всем Новом Завете слово ФИСТАШКИ вообще ни разу (!) не употребляется. См. «Полную Симфонию», то есть упорядоченный алфавитный список ВСЕХ СЛОВ, употребляемых в Библии [72]. Вообще, во всей Библии, включая и Ветхий и Новый Завет, слово «фисташки» встречается лишь один раз, в книге Бытие 45:11. В контексте, никак не связанном с Христом.

Далее, слово ОРЕХ (или ОРЕХИ) тоже ни разу не употреблено во всем Новом Завете. И лишь два раза встречается в Ветхом Завете [72].

По-видимому, здесь на страницах Плутарха мы столкнулись с каким-то новым эффектом, отличным от двух предыдущих случаев, когда «плоды смоковницы» и «кислое молоко» в общем-то, сразу указывали на евангельские мотивы. В случае с «разгрызанием фисташковых орехов» картина не столь очевидна.

Однако на самом деле ситуация и здесь оказывается достаточно прозрачной. Дело в том, что, как мы показали, например, в [ХРОН7], гл. 21:3.4, средневековые авторы или редакторы далеко не всегда хорошо понимали лежащий перед ними старинный текст, который они переписывали. Особенно если он был написан на не очень знакомом им языке. В таком случае, желая сохранить не вполне понятную ему информацию, редактор передавал ее по своему разумению, подбирая близкие, как ему казалось, похоже звучащие слова. В результате непонятное место приобретало внешне ясный смысл, хотя и далекий от оригинала. В [ХРОН7], гл. 21:3.4 мы показали, например, что известное библейское ветхозаветное «Послание кровью» коленам Израиля — это, на самом деле, знаменитый королевский эдикт 1492 года Фердинанда и Изабеллы об изгнании иудеев из Испании. Поэтому не исключено, что и в случае с «фисташковыми орехами», мы сталкиваемся с чем-то подобным. Попробуем разобраться.