Гостомысл же, предчувствуя конец жизни своей, созвал всех старейшин земли от славян, руси, чуди, веси, меров, кривичей и дряговичей, поведал им сновидение и послал избранных в варяги просить князя.

И пришел после смерти Гостомысла Рюрик с двумя братьями и их сородичами… Рюрик по смерти братьев обладал всею землею, не имея ни с кем войны» [832], с. 54–55.

Поскольку этот русский текст важен, приведем его также и в старинной виде.

«Людие же терпяху тугу велику от варяг, пославше к Буривою, испросиша у него сына Гостомысла, да княжит во Белице граде. И егда Гостомысл приа власть, абие варяги бывшия овы изби, овы изгна, и дань варягом отрече, и, шед на ня, победи, и град во имя старейшаго сына своего Выбора при мори построй, учини с варяги мир, и бысть тишина по всей земли. Сей Гостомысл бе муж елико храбр, толико мудр, всем соседом своим страшный, а людем его любим, расправы ради и правосудна. Сего ради вси окольни чтяху его и дары и дани даюсче, купуя мир от него. Многи же князи от далеких стран прихождаху морем и землею послушати мудрости, и видети суд его, и просити совета и учения его, яко тем прославися всюду.

Гостомысл имел четыре сына и три дочере. Сынове его ово на войнах избиени, ово в дому измроша, и не остася ни единому им сына, а дочери выданы быша суседним князем в жены. И бысть Гостомыслу и людем о сем печаль тяжка, иде Гостомысл в Колмогард вопросити боги о наследии и, возшед на высокая, принесе жертвы многи и весчуны угобзи. Весчуны же отвесчаша ему, яко боги обесчают дати ему наследие от ложесн его. Но Гостомысл не ят сему веры, зане стар бе и жены его не раждаху, посла паки в Зимеголы к весчунам вопросити, и ти реша, яко имать наследовати от своих сему. Он же ни сему веры не ят, пребываше в печали. Единою спясчу ему о полудни виде сон, яко из чрева средние дочере его Умилы произрасте древо велико плодовито и покры весь град Великий, от плод же его насысчахуся людие всея земли.

Востав же от сна, призва весчуны, да изложат ему сон сей. Они же реша: „От сынов ея имать наследити ему, и земля угобзится княжением его“. И вси радовахуся о сем, еже не имать наследити сын большия дочере, зане негож бе.

Гостомысл же, видя конец живота своего, созва вся старейшины земли от славян, руси, чуди, веси, мери, кривич и дрягович, яви им сновидение и посла избраннейшия в варяги просити князя. И приидоша по смерти Гостомысла Рюрик со двемя браты и роды ею…

Рюрик по смерти братии облада всею землею, не имея ни с ким войны» [832], с. 109–110.

Совершенно очевидно, что перед нами практически тот же рассказ, что и у «античного» Геродота. При этом геродотовский Астиаг соответствует русскому князю Гостомыслу. Кстати, обращает на себя внимание следующая деталь. Вероятно, при обратном прочтении первой части имени ГОСТО-мысл у Геродота получился «древний» АСТИАГ. В самом деле, ГОСТО = ГСТ → СТГ = АСТИАГ.

Уже выше мы показали, что «История» Геродота описывает Русь-Орду XII–XVII веков. Поэтому обнаруживаемое нами сейчас наложение персидского царя Астиага на русского князя Гостомысла вполне укладывается в общий параллелизм.

Далее, Умила, средняя дочь Гостомысла = Астиага явно соответствует дочери персидского царя Астиага. Рассказ о ней в Иоакимовской летописи практически совпадает с геродотовским повествованием. И там и там говорится о вещем сне отца-царя, возвещающем, что из чрева дочери произрастет великое дерево, плодами которого насытится все человечество. Речь идет, как мы теперь понимаем, о рождении Андроника-Христа и о последующем распространении христианства по всему миру.

Между прочим, имя УМИЛА при переходе Л → Р могли прочитать как МАРИЯ. Это вполне согласуется с тем, что Мария-Умила — это мать Христа, то есть Богородица.

Теперь мы понимаем, что русский князь Гостомысл-Астиаг описан в Евангелиях как отец Марии Богородицы, то есть ИОАКИМ. Кстати, не потому ли старинная летопись, фрагменты которой донес до нас Татищев, называлась ИОАКИМОВСКОЙ? Не исключено, что на Руси существовала старинная летопись, носившая имя евангельского Иоакима, отца Марии.

Далее, Гостомыслу-Астиагу-Иоакиму было возвещено, что его наследник, мальчик, рожденный от дочери Умилы-Марии, будет править всем Царством. Но ведь Гостомыслу наследовал РЮРИК. Получается, что Рюрик отождествляется с Андроником-Христом. Это заключение прекрасно согласуется с выводом, уже сделанным нами ранее в книге «Начало Ордынской Руси». Там мы показали, что «варяг Рюрик» — это троянский царь Эней, бежавший из разгромленной Трои = Царь-Града. Эней-Рюрик пришел на Русь (откуда были родом его предки) и основал здесь новое Царство, наследовавшее павшему Царь-Градскому.

Далее, в той же книге мы показали, что старинные летописцы иногда путались, и отождествляли Андроника-Христа с Энеем. То есть с князем Рюриком. Все сходится. ТАКОЕ ЖЕ ОТОЖДЕСТВЛЕНИЕ МЫ ОБНАРУЖИВАЕМ ТЕПЕРЬ И В ИОАКИМОВСКОЙ ЛЕТОПИСИ, согласно которой именно Рюрик наследовал Гостомыслу, а боги предсказали, что Гостомысла сменит на престоле сын его дочери Умилы. Окончательно, выходит, что Рюрик, наследник Гостомысла, и есть сын Умилы-Марии, то есть Андроник-Христос. То есть троянский царь Эней.

Становится понятно, что Гостомысл-Астиаг-Иоаким посещал Царь-Град (то есть Трою = Иерусалим), откуда через некоторое время на Русь пришел Эней-Рюрик.

Таким образом, мы натолкнулись на поразительное согласование «античного» геродотовского повествования с рассказом старой русской Иоакимовской летописи. В очередной раз подтвердилось, что «античные персы» — это русские эпохи XIII–XVI веков.

Геродот говорит, что царь Астиаг призвал множество толкователей-МАГОВ, чтобы они разъяснили ему как первый, так и второй сон по поводу рождения Младенца от Манданы (Мадонны). По-видимому, перед нами — отражение известного евангельского рассказа о Волхвах, пришедших поклониться Младенцу Христу, см. рис. 3.10, и имевших беседу с царем Иродом. Напомним, что евангельских Волхвов устойчиво именуются также МАГАМИ. До сих пор так называют их, например, в Западной Европе. Именно «Саркофагом Магов» зовется известный саркофаг в Кельнском Соборе, содержащий, как считается, мощи Волхвов-Магов, см. [ХРОН6], гл. 3.

Как евангельская, так и «древне»-греческая версии подчеркивают, что Волхвы-Маги сообщили царствующему правителю, что родившийся Младенец будет Царем и сменит на престоле нынешнего царя. Геродот подчеркивает, что толкователи-маги напрямую заявили Астиагу: «Сын его дочери БУДЕТ ЦАРЕМ ВМЕСТО НЕГО», см. выше. Евангелия сообщают, в общем, то же самое, поскольку Волхвы-Маги, пришедшие в Иерусалим, спрашивали: «Где родившийся Царь Иудейский? ибо мы видели звезду Его на востоке» (Матфей 2:2). При наличии в это время в Иудее уже правившего царя Ирода такая постановка вопроса ясно указывала на то, что родившийся Царь Иисус уже самим фактом своего рождения начал оспаривать, по мнению многих, царскую власть у Ирода.

Согласно Геродоту, царь Астиаг, услышав разъяснение магов по поводу рождения Кира, перепугался и решил избавиться от Младенца. Он призывает своего родственника Гарпага и приказывает убить юного Кира. Это — хорошо известная евангельская тема испуга царя Ирода при известии о рождении Иисуса, Царя Иудейского. Ирод предпринимает все необходимые, по его мнению меры, дабы избавиться от Иисуса. Он приказывает перебить всех младенцев в Вифлееме возрастом до двух лет (Матфей 2:16). На рис. 3.11 приведена картина Моретто «Избиение младенцев».