Здесь абсолютно четко звучит тема ДЕНЕГ и НАЖИВЫ. Жадный Стрепсиад не хочет отдавать долги и ищет пути — как избежать расплаты. Здесь проступает соответствие с евангельским Иудой Искариотом — жадным человеком, который ради денег даже предал своего Учителя.
Аристофан подчеркивает, что Стрепсиад сознательно идет на обман и готов терпеть все те обвинения, которые обрушит на него разгневанный народ.
«Мне бы только словчить и долгов не платить,
А потом пусть НАРОД называет меня Негодяем, нахалом, шутом, наглецом,
Шарлатаном, буяном, судейским крючком,
Надувалой, громилой, бузилой, шпиком.
Срамником, скопидомом, сутягой, лгуном,
Забиякой, задирой, бахвалом, клещом,
Подлипалой, прожженным, паршой, подлецом!
Приживалом, свиньей!
Пусть прохожие так окликают меня,
КАК ХОТЯТ, ТАК ПУСКАЙ И ПОНОСЯТ МЕНЯ!»
[1], с. 373.
Обращает на себя внимание буквально всенародная ненависть к Стрепсиаду, описанная в этих стихах. Спрашивается, если он всего лишь обманул нескольких своих кредиторов и не вернул им деньги, то откуда такая всеобщая ненависть к нему? Почему говорится о всем НАРОДЕ, о ПРОХОЖИХ, которые будут проклинать Стрепсиада? В конце концов, какое дело прохожим до него? Скорее всего, причина столь бурной ненависти в том, что Стрепсиад — отражение Иуды Искариота. Он стал врагом для буквально всех христиан. И вовсе не потому, что любил деньги, а потому, что предал Христа и фактически помог казнить его. За это Иуда и был всенародно проклят. Недаром, по Аристофану, Корифей, обращаясь к Стрепсиаду (Иуде) говорит: «До неба прославлен меж людей ты будешь» [1], с. 373. Все верно. Имя Иуды Искариота действительно стало отрицательно-нарицательным, известным всем.
3.3. Сократ-Христос и его ученики издевательски представлены Аристофаном в карикатурном виде
Затем Стрепсиад показывает своему сыну стоящий недалеко дом Сократа. Сын спрашивает — зачем ему этот дом? Стрепсиад отвечает:
«Мыслильня это для умов возвышенных.
Здесь обитают мудрецы. Послушать их,
Так небо — это просто печь железная,
А люди — это словно в печке уголья.
И тех, кто денег даст им, пред судом они
Обучат кривду делать речью правою…
Рассказывают, там, у этих умников,
Две речи есть. Кривая речь и правая.
С кривою этой речью всяк всегда везде
Одержит верх, хотя бы был кругом неправ.
Так если ты кривым речам научишься,
ИЗ ВСЕХ ДОЛГОВ, КОТОРЫМ ТЫ ОДИН ВИНОЙ,
НЕ ЗАПЛАЧУ Я И ПОЛУШКИ ЛОМАНОЙ»
[1], с. 353–354.
Тем самым, на страницах Аристофана Сократ-Христос и его ученики предстают в карикатурном виде. С одной стороны — они мудрецы, а с другой — они за деньги обучают людей превращать ложь в правду.
Стрепсиад направляется к дому Сократа и стучится в дверь. Завязывается беседа с вышедшим учеником Сократа. Ученик расхваливает своего Учителя в следующих словах.
«УЧЕНИК
Мудрец сфеттийский Хэрефонт спросил его (Сократа — Авт.),
Что мыслит он о комарином пении, —
Пищит комар гортанью или задницей?
СТРЕПСИАД
И что же сказал о комарах почтеннейший?
УЧЕНИК
Сказал он, что утроба комариная
Узка. Чрез эту узость воздух сдавленный
Стремится с силой к заднему отверстию.
Войдя каналом узким в расширение,
Из задницы он вылетает с присвистом.
СТРЕПСИАД
Тромбоном оказался комариный зад!
Мудрец кишечный, дважды, трижды счастлив ты!
УЧЕНИК
А вот недавно истина великая
Погибла из-за ящерицы…
В полночный час, исследуя движение
И бег Луны, стоял он (Сократ — Авт.), рот разинувши.
Тут с крыши в рот ему наклала ящерка.
СТРЕПСИАД
Смешно, Сократу в рот наклала ящерка!..
К чему ж еще Фалеса прославляем мы!
Открой, открой скорее мне в мыслильню дверь,
СОКРАТА ВИДЕТЬ Я ХОЧУ ВЕЛИКОГО!
К НЕМУ ИДУ В НАУКУ, дверь открой скорей!»
[1], с. 356–357.
Здесь Аристофан (или поздний редактор, воспользовавшийся известным именем старинного автора) рассказал нам о приходе Иуды к Христу-Сократу. Иуда просится в ученики и становится одним из апостолов. Однако вся сцена изложена в крайне издевательском ключе.
Кстати, в целях экономии места мы цитируем далеко не все насмешливые «перлы», которыми Аристофан постоянно расцвечивает Сократа-Христа и его учеников-апостолов.
3.4. Как описаны научные занятия Сократа-Христа и его учеников
Стрепсиад входит в дом Сократа и удивленно рассматривает Учителя и его учеников. Приведший Стрепсиада ученик услужливо поясняет, что присутствующие здесь исследуют глубины Тартара. На вопрос — почему один из них в небо «поднял задницу», следует ответ: «Считает звезды собственными средствами» [1], с. 357. Стрепсиад с удивлением рассматривает разнообразные предметы в «мыслильне» и спрашивает об их предназначении. Ему отвечают: «Вот это — астрономия… А это — геометрия… чтоб мерять землю… А здесь — изображенье всей вселенной. Вот Афины. Видишь?… Вот это… — Аттика… А вот Эвбея, видишь ты, как вытянулась, узкая и длинная» [1], с. 358–359.
Итак, фактически здесь сказано, что Сократ-Христос и его ученики усиленно занимались астрономией, геометрией, исследованиями неба, звезд и глубин Земли. Они показали Стрепсиаду-Иуде и географические карты — «изображенье всей вселенной». На картах были показаны Афины, Аттика, Лакедемон и т. д.
Все правильно. В книге «Царь Славян» мы уже говорили, что Андроник-Христос действительно занимался астрономией, геометрией, руководил составлением карт. Именно при нем начал складываться знаменитый «Альмагест», энциклопедия сведений о вселенной. В общем, Аристофан говорит то же самое. Правда, он преподносит все эти сведения в шутливом и часто издевательском тоне, однако при внимательном чтении суть дела становится ясна. Вообще не исключено, что первоначальный текст Аристофана вовсе не был таким ерническим. Наверное, это была поэма, вполне серьезно и уважительно рассказывавшая о Христе-Сократе и об истории Иуды-Стрепсиада. Но потом, в эпоху Реформации по ней прошлось увертливое перо скалигеровского редактора. Он окрасил текст в шутливые тона, разбросал повсюду слова вроде «задница», «мудрец кишечный», «в рот наклала…» и т. п. При беглом чтении именно эти яркие образы бросаются в глаза в первую очередь, и сильно искажают общее впечатление. Драму превратили в дешевую комедию. Отношение к ней стало несерьезным. Наверное, именно этого и добивались редакторы. Переписывать весь текст заново (в свете новых западноевропейских требований времени) было хлопотно. Куда проще было разбросать по всему произведению ругань и вульгарщину. После этого для рядового читателя суть поэмы исказилась. Ее христианское содержание затуманилось. Получилась пародия на Евангелия.
