Сюжеты мифа легли в основу ряда трагедий 17–18 вв. („Алкмеон“ А. Арди; „Эрифила“ Вольтера и др.); ОСОБУЮ ПОПУЛЯРНОСТЬ приобрели они в музыкально-драматическом искусстве (ОКОЛО 30 ОПЕР), в том числе „Арсиноя“ П. Франческини; „Эрифила“ О. Арности; „Арсиноя“ Р. Кайзера, „Арсиноя“ А. Кальдары, „Эрифила“ Й. Мысливечека, „Эрифила“ А. Саккини)» [52], т. 1, с. 60.

Конечно, «античный» рассказ об Алкмеоне достаточно туманен, однако костяк евангельского сюжета вполне проступает. В самом деле, звучат следующие темы.

• ГИБЕЛЬ ОТЦА АЛКМЕОНА ИЗ-ЗА ПРЕДАТЕЛЬСТВА ПОДКУПЛЕННОЙ ЖЕНЩИНЫ. По-видимому, это — отражение гибели Христа из-за предательства Иуды-Алкмеона. Причем, как мы уже показали в книге «Царь Славян», русские летописи, например, описали гибель Андрея Боголюбского (Христа) из-за предательства ЖЕНЩИНЫ, а именно, его собственной жены. Так иногда преломлялась на страницах старинных источников личность предателя Иуды Искариота, коварно поцеловавшего Христа. Причем в перечисленных версиях ясно звучит тема ПОДКУПА, то есть каких-то денег, при помощи которых произошло предательство.

• ГИБЕЛЬ ЭРИФИЛЫ, МАТЕРИ АЛКМЕОНА, СОБСТВЕННОРУЧНО УБИТОЙ АЛКМЕОНОМ. Вероятно, это — повторное отражение все той же истории казни Христа из-за предателя Иуды-Алкмеона. Хотя сам Иуда Христа не убивал, он приложил к этому руку.

• АЛКМЕОН — ОБМАНЩИК. Он кощунственно обманул свою первую жену (Алфисебею или Арсиною, по другим источникам [3], с. 59), пытаясь обманом забрать у нее драгоценность, дабы передать ее второй своей жене (Каллирое). При этом Алкмеон коварно скрыл от всех свое двоеженство. Здесь мы, по-видимому, наталкиваемся на искаженный мотив предательства Иуды. Между прочим, этот же мотив столкновения интересов двух жен из-за некоей драгоценности (связанной с хитростью-обманом), мы подробно разобрали в книге «Начало Ордынской Руси». Он ярко присутствует в обнаруженной нами скандинавской версии истории евангельской эпохи. Мы имеем в виду рассказы о герое Зигфриде и валькирии Брунгильде. Таким образом, один и тот же сюжет отразился как в «древне»-греческой версии, так и в средневековой германо-скандинавской версии.

• ИЗ-ЗА СВОЕГО КОЩУНСТВЕННОГО ПОСТУПКА АЛКМЕОН ПОРАЖЕН БЕЗУМИЕМ И ВЫНУЖДЕН СКИТАТЬСЯ, ПОСЛЕ ЧЕГО, В КОНЦЕ КОНЦОВ, ЕГО УБИВАЮТ. Скорее всего, здесь звучит тема раскаявшегося Иуды Искариота, бросившего проклятые деньги и удалившегося прочь, дабы ПОВЕСИТЬСЯ на смоковнице. Как мы уже видели, некоторые старинные авторы считали, что Иуду УБИЛИ.

Отметим интересное обстоятельство. История «античного» Алкмеона стала, оказывается, весьма популярной в Западной Европе в эпоху XVII–XVIII веков. Например, на эту тему было написано ни много ни мало ТРИДЦАТЬ ОПЕР. Далеко не все сюжеты «античности» удостоились такой чести и пристального внимания западных поэтов, писателей и композиторов. Например, на тему тоже популярного германо-скандинавского эпоса «Нибелунги» (также на самом деле рассказывающего о Христе и связанных с ним событиях) опер в Западной Европе почему-то было написано заметно меньше. В чем дело? Не исключено, что столь очевидная популярность истории Алкмеона объясняется тем, что под этим именем на самом деле выступал евангельский Иуда Искариот. А в эпоху XVII–XVIII веков большое влияние стала приобретать иудейская точка зрения, скептически относившаяся к Андронику-Христу и в противовес ему поднявшая на щит Иуду Искариота. На страницах раввинских текстов, представленных, например, в сборнике [34], Иуда рисуется куда привлекательнее Христа. Получается, что многие композиторы и поэты той эпохи послушно следовали этой тенденции.

Наконец, тот факт, что история «античного» Алкмеона-Иуды стала особо популярной именно в XVII–XVIII веках, означает, что «античность» была для людей той эпохи совсем не такой же ветхой историей. Напротив, она была для них весьма актуальной, животрепещущей. О ней бурно спорили. Как мы теперь понимаем, дело было в том, что «античность» — это эпоха XIV–XVI веков, непосредственно предшествующая эпохе XVII–XVIII веков.

Кроме того, скалигеровское редактирование древних источников приходится как раз на эпоху XVII–XVIII веков. Реформаторы уже безбоязненно меняли оценку событий совсем недавнего прошлого, активно и беззастенчиво перекрашивали черное в белое и белое в черное. Так что вовсе не случайно, что именно в это время начался заметный подъем уважительного интереса к Алкмеону-Иуде в западноевропейском обществе. Из темной личности и жадного предателя «изготовили» (на бумаге) привлекательный образ трагического, слегка запутавшегося, но в целом очень хорошего героя. Мать зарезал собственной рукой, жену обманул, впал в кровосмесительную связь со своей дочерью (см. [52], т. 1, с. 60), но в общем, дескать, был замечательным человеком. Заслуживает всяческого сочувствия. Достоин подражания. Тридцать опер написали. Для солистов, хора, балета и оркестра. Оперные театры заполнялись восторженными слушателями-реформаторами.

Надо сказать, что на Востоке, — в частности, в русской православной церкви, — личность Иуды Искариота, напротив, всегда оценивалась крайне отрицательно. Прекрасных опер в его честь не сочиняли. Примером для подражания не выставляли. Дифирамбов не пели.

В «античной» истории Греции неоднократно обсуждалось ПРЕДАТЕЛЬСТВО АЛКМЕОНИДОВ в пользу Персии путем «поднятия сигнального щита». Тем самым Алкмеониды предали афинян. Эта животрепещущая тема неоднократно и активно обсуждалась старинными летописцами. Геродот сомневается в правдивости рассказа, но никаких аргументов против не приводит. Вот что он пишет.

«Меня удивляют и ПРЕДСТАВЛЯЮТСЯ СОВЕРШЕННО НЕВЕРОЯТНЫМИ толки о том, будто Алкмеониды действительно вступили в соглашение с персами и ПОДНЯЛИ ДАЖЕ СИГНАЛЬНЫЙ ЩИТ персам, желая передать афинян под иго варваров и Гиппия…

Великую ненависть… питали к тиранам и Алкмеониды. Поэтому-то я удивляюсь и не могу поверить клевете, будто они подняли [персам] сигнальный щит…

Но, может быть, Алкмеониды предали свой родной город в раздражении на народ афинский? Напротив, в Афинах не было знатнее и более уважаемых людей, чем они, и потому даже невероятно, что они с такой целью могли ПОДНЯТЬ [СИГНАЛЬНЫЙ] ЩИТ. ЩИТ БЫЛ ТОГДА ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ПОДНЯТ — ЭТОГО НЕЛЬЗЯ ОТРИЦАТЬ, ПОТОМУ ЧТО ЭТО ПРАВДА. Но кто все-таки его поднял — я не могу ничего больше об этом сказать» [18], с. 307.

Ясно видно, что данная тема очень взволновала Геродота. Относится он к Алкмеонидам в целом неплохо, поэтому старается обелить их, несколько раз повторяя, что хотя «сигнальный щит подняли», но кто и почему это сделал, дескать, непонятно. Хотя другие «античные» авторы упорно указывали именно на Алкмеонидов как на виновников.

Рассказ туманный. Постараемся разобраться. Выделим его суть.

• Алкмеониды предали афинян.

• Для этого В ВОЗДУХ ими был ПОДНЯТ некий СИГНАЛЬНЫЙ ЩИТ.

• Событие произошло во время столкновения афинян с персами.

Может быть, действительно во время сражения афинян с персами кто-то поднял некий щит, подал условный знак и, тем самым, помог врагам. Однако не исключено и другое понимание этого рассказа. Ведь если бы речь шла о рядовом военном эпизоде, вряд ли Геродот столь недоверчиво и так бурно стал бы его обсуждать. Три раза подчеркнул, что «не верит клевете», «совершенно невероятно» и т. д. Что его так задело?

Конечно, взятый отдельно, вне контекста, данный сюжет остался бы нам неясным. Как, кстати, не совсем разобрался в нем и сам Геродот. Но наше положение существенно лучше геродотовского. Ведь мы уже начинаем понимать, что речь на самом деле идет о евангельском Иуде Искариоте (= «античном» Алкмеоне, Алкмеонидах). Следовательно, стоит взглянуть на историю «поднятого в воздух сигнального щита» именно с этой новой точки зрения. На первый взгляд, такая подсказка не очень помогает. Ведь нет в Евангелиях ничего похожего на поднятый сигнальный щит! Да и в апокрифических новозаветных и раввинских текстах тоже вроде бы ничего похожего не описано. Однако при более пристальном взгляде на раввинскую историю Иуды, представленную в сборнике старых иудейских документов [34], в глаза сразу бросается следующий яркий сюжет, отразившийся в нескольких старинных иудейских текстах. В Евангелиях ему, вероятно, частично соответствует известная сцена Преображения Христа, см. рис. 5.31 — рис. 5.33.