- Позвольте представить, - церемонно начал Виктор, - владыку славного города Соверена Артахея Второго, повелителя живых и мертвых, ибо с их единодушного согласия и одобрения позван и призван он управлять славным городом Совереном и владеть телами и душами населяющих его жителей!

Сэр Роберт ни в чем не уступил гиганту: с подобающей случаю чопорностью и гордостью за свой древний род, он выступил вперед, чтобы представиться самому и представить всех остальных... Но тут на ратуше начали бить набат.

Юноша вздрогнул и в тревоге огляделся по сторонам. В долю секунды весь великосветский лоск слетел с него, губы сжались в едва заметную линию и правая рука в повелительном жесте взметнулась вверх, требуя тишины.

- Закрыть лаз! - приказал он. - Все на стены!

И, развернувшись, первым исчез в переулке. Виктор задержался. Он подскочил к раскосому стражнику, который уже умудрился наполовину затащить в лаз плот путешественников, и, схватив его за загривок, прошипел в ухо:

- Закрывай!

После чего уперся могучими руками в плот и вытолкнул его наружу. Раскосый аж взвыл от досады. В порыве он протянул руки к плоту, но тут же поспешно одернул их, поскольку по обе стороны от его ладоней уже начали съезжаться каменные глыбы, толкаемый другими стражниками. Мгновение, и они с тихим стуком сомкнулись. Краснея от натуги, стражники продели в сквозное отверстие в глыбах тяжелый железный стержень и накинули на его выступающие концы по цепи. Виктор закрутил колесо ворота, невидимый механизм пришел в движение - глыбы потихоньку поползли на свое место в стене.

- Закрывай! - повторил приказ Виктор и передал колесо ворота раскосому стражнику.

Говорить что-либо еще, он не счел нужным: резко развернувшись на месте, он побежал по переулку, спеша догнать исчезнувшую тень своего правителя. Над Совереном продолжал греметь набат, и его раскатистое эхо катилось по водам Стикса, разнося тревогу по всей округе...

Проводив Виктора взглядом, мертвец Без имени в недоумении покачал головой: ему было непонятно, почему никто не позвал их. Зато сэру Роберту не требовалось никакого приглашения. Так же молча, как и гигант с лицом ребенка Виктор, он выдернул меч и вошел в переулок. Пристроившись по правую руку, Герон не отставал от него ни на шаг. Остальные последовали уже за ними.

Все вместе они оказались на центральной площади города. Даже в осаде, когда разноголосие толпы сменило мрачное безмолвие, а о карнавале факелов напоминал один единственный едва тлевший в центре площади костер, город поражал воображение размахом воплощенной в камень фантазии. Первым, что приковывало взор, было огромное трехэтажное здание, отделанное с таким искусством, что казалось, нет на свете ничего изящней по своим формам. Сразу же от него начиналась высокая стена какого-то непонятного сооружения непомерной длины. Принюхавшись, Элементаль ощутил до сих пор шедший из самого его нутра запах лошадей и понял, что это было, видимо, ристалище или ипподром, но что-то связанное с азартом и борьбой. А уже от его стен, закрывая весь вид на север, раскинулся безбрежный сад - в его глубине был виден верхний полукруг амфитеатра. По другую сторону сада высилась ратуша; за ней, а точнее под ней, располагалось еще какое-то красивое здание, и еще одно, и еще, а уже дальше за ними блестели разноцветными крышами и навесами лавки торговцев. Куда идти было непонятно, однако времени на созерцание городских красот тоже не было.

В этот миг на площади в сопровождении еще двух человек появился тот самый десятник, что взял друзей в плен. Он спешил, почти бежал, но сэр Роберт и Элементаль быстро нагнали его и почти прокричали в один голос:

- Что случилось?!

- Там Торнтон!

Элементаль так и замер на месте, но сэр Роберт не отставал.

- Где Артахей?!

Десятник даже не остановился, бросив на ходу:

- Правитель на восточной стене. - Взглянув через плечо, он, увидел, кто перед ним, и поспешно объяснил: - Там, между магистратом и пивной узкий проход. - И, забыв про крестоносца, завопил на сопровождающих: - Пошевеливайтесь, цепи зла!

Друзья кинулись к изысканному трехэтажному зданию. Элементаль указал от него направо, на низенький красивый домик без крыши, перед дверью которого на цепях болталась жестяная кружка, пронзенная стрелой в шапку пены. Они пробежали меж колонн магистрата, миновали его высокие позолоченные двери и юркнули в проход у пивной.

- Какое хорошее соседство, - на бегу прокричал Элементаль. - Вечный соблазн для городского казначея!

Меж тем друзья оказались у каменной лестницы, круто вздымающейся к верхнему краю городской стены... Тревожный набат смолк, но пронзившая воздух тишина еще жестче стегала нервы предчувствием чего-то страшного и неизбежного.

Взлетев вверх по лестнице, сэр Роберт едва не сшиб правителя с ног. Артахей подался вперед, в пространство между зубьев стены, но верный Виктор вовремя придержал его за пояс. Вниз Артахей, конечно бы, не упал - стена скрывала человека до пояса, - однако все получилось довольно-таки неловко: правитель, как-никак! Но Артахей, казалось, не обратил на случившееся ни малейшего внимания - его взор был прикован к востоку.

- Мы будем рады помочь вам, - объявил сэр Роберт.

- Я с радостью приму любую помощь, - благосклонно ответил Артахей и вдруг заговорил быстро, словно пытаясь разом высказать все то, что накипело у него на душе: - Нам требуются все, кто способен держать оружие. Нас мало. Люди измучены голодом и холодом. Мог ли представить мой отец, что когда-нибудь в славном городе Соверене ночью будет гореть столько огней, сколько пальцев на одной руке! Когда их были сотни, пылающих очагов и просто костров, не считая факелов! Соверен не может без огня, ибо дающий нам жизнь Стикс по ночам взимает дань: он уносит с собой тепло, оставляя нам промозглость хоть и красивых, но все же камней. Люди болеют, и голод только ухудшает их состояние.

Элементаль слушал сбивчивые фразы только краем уха. Как и произносящий их правитель, он угрюмо и свирепо смотрел на восток.

Там на холме, на фоне лесной зелени гарцевала Черная дюжина во главе со своим серым вожаком. Со стены не было видно, что именно покрывало тело Торнтона, но он легко узнавался по накидке, стегающей круп такого же серого, как и всадник, коня. Вообще по сравнению с Торнтоном все остальные выглядели обычными смертными - тренированными и сильными вассалами, но не более того. Даже Дикорос со своими нечеловеческими размерами рядом с ним становился похож на оруженосца, большого, неуклюжего и, наверное, не очень умного. Хотя Элементаль знал, что, приписав росичу отсутствие ума и неуклюжесть, он противоречит истине.

Рассуждая в таком духе, Элементаль поднял глаза к небу и не заметил, как Торнтон отделился от отряда и поскакал вниз по холму. Он вернулся в реальность, только когда на городских стенах все разом стихло и в возникшем безмолвии свирепо прозвучал свист пущенной стрелы. Карлик инстинктивно отступил в сторону, но, с изумлением заметив, что, кроме него, никто больше не спешит спрятаться, вновь встал на свое место. Он догадался, что произошло. И увидел это... Увидел, как вниз по холму, пригнувшись к гриве скакуна, к острову летит Торнтон.

Они составляли одно целое: мускулистое, словно выточенное из мрамора животное, и слившийся с ним, гибкий, как дикая кошка, всадник. Им обоим, без сомнения, мешала полощущаяся по ветру накидка - она рвала их назад! - их, стремительно мчащихся вперед, для которых раздирать воздух в клочья было слаще жизни и горше смерти. Но именно она придавала их полету терпкое дыхание ужаса. Элементаль почувствовал, как в груди его, подобно попавшей в силки птице, затрепыхалось сердце, сбилось дыхание, а руки сами собой опустились на рукоятку кинжала, - пронзительный свист, издаваемый накидкой, явно родился в самом пекле преисподней. По мере приближения всадника к острову он усиливался все больше и больше. Лица людей исказились в гримасах боли и страха.