- Ну, не надо плакать. Надо верить... Вот, кстати, и Стикс!

Они подошли к мертвецу - тот стоял на самом краю невысокого песчаного обрыва и задумчиво смотрел на водную гладь. Стикс предстал перед ними узкой, не более пятидесяти шагов в ширину, речушкой, извилистой, как путь пьяницы, и своенравной, как проделки кокетки; его пологие берега обильно поросли камышом, но на местах изгибов вода выточила обрывы, которые слепили глаза девственно желтым песчаником. Путешественники вышли к реке как раз на одном из таких мест.

- И каков будет плот? - после долгого молчания поинтересовался мертвец.

- Три связанных бревна - не больше, - ответил Элементаль.

- Но вы же будете все время по пояс в воде.

- Ничего, переживем. Зато можно будет в любой момент соскользнуть и дать деру. Три умело связанных бревна - так, чтобы не особо было видно веревки, - не привлекут ничьего внимания, проплыви они хоть под самым носом, а вот плот... - Не договорив, карлик красноречиво развел руками. - Тут же погоня, крики - словом, хлопоты!

- Разумно. К тому же без пилы и топора нам не удастся построить действительно хороший плот. Пошли в лес.

Мертвец и карлик удалились. Пираллида осталась на берегу одна. Опустив голову, она смотрела под ноги, вдоль обрыва, видела, как вода, отрывая песчинки от берега, уносила их в глубину, и ей становилось жаль саму себя. Гений, почувствовав ее настроение, молчал и не шевелился...

Первым на берег возвратился Элементаль. Он волоком тащил за собой бревно, поминутно делая остановки, чтобы стереть застилавший глаза пот.

- Нам повезло, - прокричал он. - Тут недалеко ветер повалил несколько сосен - слава Богу, древесина мягкая, попадись дуб, до вечера бы возились! Без топора сбить сучки действительно адская работа!

Он бросил бревно и огляделся по сторонам - девушки нигде не было видно. Карлик побежал вниз по течению, потом вверх, где, продравшись сквозь камыш, наконец-то обнаружил ее. Укутавшись в плащ Фредерика, Пираллида безмятежно спала на сухой подстилке прошлогоднего гнезда какой-то большой, водной птицы. Над ее лицом, взлохматив вихры, из стороны в сторону, подобно маятнику, покачивался индиговый Гений. Заметив Элементаля, он едва слышно пискнул:

- Это, конечно, не наше дело, нагонять сны. Но мы, Гении, все-таки первые в иерархии Духов, и я подумал, а почему бы мне не дать милой девушке несколько часов чарующего сна.

- Она проснется и сочинит что-нибудь великое? - спросил Элементаль.

- Ну, почему же сразу сочинит: может, придумает, а может, откроет. Но, скорее всего, мои усилия пойдут прахом, потому что она влюбится. Девушки любят открывать для себя любовь. Или сочинять ее.

- Ладно, пусть отдыхает.

Элементаль развернулся и пошагал к лесу.

К полудню, когда воздух прогрелся настолько, что любое движение откликалось градом пота, бревна были отесаны, уложены в ряд и перевязаны ивовыми ветками. По мнению Элементаля, все получилось очень даже неплохо. Мертвец Без имени был категоричней в выводах, а потому все время пытался что-нибудь подправить, подравнять и дополнительно перевязать для пущей крепости. В конце концов и он остался доволен проделанной работой: плот, а точнее его маленькое подобие, мог доставить путешественников туда, куда им было угодно.

Покончив с делами, мужчины решили искупаться. Разбросав одежду по берегу, они окунули тела в воды Стикса. Одно, живое, горячее и потное - и второе, мертвое, холодное и пахнущее чернобыльником. Проснувшаяся Пираллида, выглянув из камышей, смутилась и поспешно спряталась назад. Подумав, она рассудила, что и ей неплохо было бы освежиться. Она разделась и, пройдя сквозь зелень, скрылась в воде с головой. Гений, проследив за ней, возвел глаза к небу.

После купания все собрались возле плота.

- Жалко, что перекусить нечем, - посетовал Элементаль. - Дорога дальняя - хорошо было бы подкрепиться.

Горький вздох девушки и мертвеца послужил ему ответом. Услышав этот стон, Элементаль вознегодовал и решил, что настало время отплывать, иначе тоска съест последние силы. Он уперся в край плота и начал толкать его к воде. Поспешно встав рядом, мертвец принялся помогать ему.

Плот закачался на поднятых им же волнах. Элементаль запрыгнул на его передний край, а Пираллиде досталось место позади. Как и предсказывал мертвец, три бревна не выдержали вес людей: они скрылись под рябью, отчего со стороны все выглядело так, будто люди сидят прямо на речной глади.

- До встречи, монсеньор Без имени! - попрощался Элементаль. - Кажется, у вас, у мертвых, говорят так.

- У вас, живых, как я помню, тоже, - улыбнулся мертвец. - До встречи!

Пираллида просто кивнула головой и оттолкнулась ногой от песчаного дна - плот пришел в движение. Покружившись немного на месте под первыми неуверенными гребками седоков, он вскоре выровнялся, а когда попал в течение, то поплыл вперед с завидной для полузатопленных бревен скоростью.

Друзья еще посылали друг другу прощальные взгляды, когда в лесу послышался шум. Мертвец Без имени насторожился, присел, а уже в следующую секунду со всех ног помчался к песчаному обрыву. Оттолкнувшись от его края, он полетел над водой и ухнул вниз, подняв над поверхностью фонтан брызг. Сквозь брызги тотчас просвистела стрела, - не долетев до плота, она с жужжанием впилась в речную гладь.

На берегу, верхом на гнедом рысаке, появился Дикорос.

- Вон они! - трубным голосом проревел он.

Из лесной чащи один за другим стали возникать другие всадники. Дикорос взлетел на обрыв, с которого только что нырнул мертвец, и осадил коня так резко, что тот встал на дыбы над самым обрывом.

- Бери их, цепи зла! - проорал он во всю глотку.

Один из всадников, осадив коня рядом с Дикоросом, выхватил лук и вложил в него стрелу. Тетива тревожно щелкнула, и стрела, пролетев над головой плывущего размашистыми гребками мертвеца Без имени, впилась в бревно плота позади Пираллиды. Лицо Дикороса исказила гримаса гнева.

- Стрелять только в мертвеца! Девушка и карлик нужны мне живыми!

- Но я и целил в мертвеца! - попытался оправдаться всадник.

Дикороса не волновали подобные мелочи: он видел, что стрела едва не поразила девушку, а потому, развернувшись вполоборота, двинул кулаком стрелявшему в плечо так, что тот едва удержался в седле. Спас всадника верный конь, который, следуя движению хозяина, засеменил в бок, подальше от разгневанного Дикороса.

Меж тем мертвец наконец-то настиг уплывающий плот. Уцепившись за него рукой, он стал толкать его вперед, пытаясь хоть как-то ускорить движение бревен, а вместе с ними и людей.

- Кажется, я уже никогда не расстанусь с вами! - срывающимся от натуги голосом прокричал он.

- Это судьба, - обрадовал его Элементаль.

- Моя судьба - мертвецы, зачем мне живые?!

- Ты недооцениваешь судьбу, мой друг! Эта легкомысленная шалунья весьма часто лучше человека знает, кто чего достоин. И потом, что ты имеешь против нас: мы - хорошие! - откликнулся Элементаль, оглянулся через плечо и завопил: - Давайте-ка поднажмем! Лес вдоль берега густеет, и если нам повезет, то он помешает их погоне хоть на лошадях, хоть пешком.

Стикс делал очередной поворот. Проплыв его, друзья вздохнули с облегчением, а карлик даже в глубине души поблагодарил всевышнего за милость. Прямо за поворотом лес подступал к самой воде, образуя на берегах одну большую, шапкой нависшую над гладью реки зелено-коричневую чащу. О том, что бы продраться сквозь нее, не могло идти и речи, - вековое хитросплетение стволов, поваленных деревьев и разросшегося до гигантских размеров подлеска делали берега непроходимыми.

Возникший на месте поворота Дикорос, увидев перед собой эту картину, в отчаянии вознес кулаки к небу.

Сэр Роберт очнулся от боли: его лицо буквально испепеляло вошедшее в зенит солнце. Он повернул голову набок, приоткрыл глаза и, увидев перед собой округлую тень раскинувшегося над ними дерева, попытался продвинуться вперед. И едва вновь не лишился чувств, поскольку на слабое движение рукой все тело тотчас откликнулось водопадом мучительных ощущений: мышцы пронзили тысячи иголок, как это бывает с отсиженной конечностью, по сухожилиям пробежали судороги, а в глазах вспыхнули и закружились в неистовом хороводе разноцветные искры. Крестоносец чуть не взвыл в голос, однако, собрав всю волю в кулак, сумел перебороть себя и лишь тихонько простонал, выдохнув воздух из легких в сырую землю меж корней дерева. Почувствовав губами влагу, он уронил голову и жадно стал слизывать капельки воды, хранимые с ночи зелено-голубым мхом. С каждой каплей во рту все более разгорался терпкий привкус чего-то перебродившего, хмельного, и сэр Роберт никак не мог понять, откуда он взялся...