— Вы не оговорились? Разве их несколько?

— Сколько путешественников — столько версий истории, — улыбнулась миссис Персон. — Вся сложность в том, чтобы оставаться в постоянном цикле. Если путешественнику это не удается, его приспособление к окружающей среде обречено на провал. Надломанный потрясением, человек, в конце концов, сходит с ума. Как вы думаете, среди помешанных много искателей приключений во Времени? Мы никогда не узнаем, — она рассмеялась. — Капитан Бастейбл, например, оказался на грани сумасшествия из-за своей собственной небрежности (и такое иногда случается). Мы едва спасли его. Первое, что он обнаружил — это то, что будущее не соответствовало прошлому, а это согласитесь — страшно.

Джерек с трудом улавливал смысл ее слов, а миссис Ундервуд и вовсе была сбита с толку, однако робко подхватила диалог.

— Вы хотите сказать, что тот странник с площади Ватерлоо и я совсем из разных времен. Но это невозможно. Неужели моего времени больше не существует, потому что?…

— Ваше время существует. Оно нетленно, миссис Ундервуд. Простите мне мои слова, но вы кажетесь особенно неподходящей для подобных путешествий. Как случилось, что ваш выбор пал на Поздний Девон?

— Мы ничего не выбирали, — ответил Джерек. — Мы были уверены, что вскоре окажемся в Конце Времени, но машина забарахлила и высадила нас здесь.

— Возможно, так оно и было.

— Что было?

— По всей вероятности, вы прошли полный цикл, прибыли к его концу и продолжили свой путь к началу.

— Вы считаете, что Время циклично?

— Допускаю, — улыбнулась она. — Известно о его спиралеобразности. Никто из нас не понимает этого достаточно глубоко, мистер Карнелиан. Пока мы просто собираем всю информацию. Нам удалось разработать основные принципы самозащиты. Но вряд ли кому-нибудь удастся разгадать тайну природы Времени, слишком она подвижна и изменчива. Теория Хроноса, столь популярная в некоторых цивилизациях, оказалась несостоятельной, хотя до сих пор не все отказались от нее. В вашей собственной Теории Морфейла масса достоинств, однако она не в состоянии разрешить все сложности и противоречия. Главное же ее заблуждение — в утверждении, что Время имеет лишь одно измерение, как если бы и Пространство имело только одно. Вы понимаете, мистер Карнелиан?

— В какой-то степени, — она улыбнулась. — Я сама понимаю все ото лишь в «какой-то степени». Нет экспертов в вопросах времени — это единственная аксиома, которой учит Гилвдия новых членов. Все мы пытаемся с помощью случайных открытий и исследований отыскать возможность выживания. Некоторые теории предполагают, что с каждым новым открытием о Времени мы создаем две новые загадки. Для Времени никогда не может быть составлен свод законов как и для пространства, потому что с каждой крупинкой информации, наши размышления и действия, основанные на ней, вносят свой вклад в расширение границы возможного, дополняет и обогащает теорию Времени. Мои слова достаточно пространны потому, что я затронула область непознаваемого, возможно, метафизического. Время — это сон или кошмар, от которого никогда нельзя очнуться. По сути, путешественники во времени — мечтатели, случайно разделяющие общие переживания… Гилвдия была создана для того, чтобы помочь нам сохранить себя, не потерять ощущения смысла жизни — это очень важно для путешественников. Вам повезло, что вы не дрейфуете по полипространству, как пришлось капитану Бастейблу, иначе бы вы стали похожи на тонущего человека, который отказывается плыть, но барахтается — ведь каждая волна, которую вы создаете в Море Времени, имеет привычку становиться целым Океаном со своими собственными законами.

Миссис Ундервуд выслушала ее с явным беспокойством. Она подняла крышку корзины и, открыв фляжку, предложила миссис Персон глоток бренди.

— Восхитительно, — сказала миссис Персон, отпив глоток. — После двадцатого века, больше всего мне нравится девятнадцатый.

— А вы сами из какого? — полюбопытствовал Джерек.

— Из середины двадцатого. Я немного знакома с вашим предком, его сестра — моя лучшая подруга, — миссис Персон заметила, что это озадачило его. — Разве Вы не знаете его? Странно. Хотя Джеггед… ваши гены, — она пожала плечами.

Джерек был заинтригован. Возможно, в ее словах таился ответ, который он искал у Джеггеда.

— Джеггед не был откровенен со мной, — объяснил Джерек. — Он отложил разговор до моего возвращения. Если вы прольете свет на эту тайну, я буду вам очень признателен.

Но она прикусила губу, поняв, что только что была на грани нечаянного предательства.

— Увы, — с сочувствием сказала она. — Я не могу говорить без его согласия. Наверное, у него были какие-то причины…

— Интересно, какие, — резко перебила миссис Ундервуд. — Кажется, это он подстроил нашу встречу. Теперь мы почти уверены, что он — причина наших бед…

— И наших удач, — мягко добавил Джерек, чтобы быть справедливым. — Он утверждает, что не замешан в этом, но я уверен…

— Я не в силах помочь вам, — извинилась миссис Персон. — А вот и капитан Бастейбл.

Катерок подпрыгивал на волнах, быстро приближаясь к ним и оставляя за собой белопенную дорожку в нескольких шагах от берега. Бастейбл развернул лодку и заглушил мотор.

— Вам не повредит небольшая водная процедура для ног? Скорпионов нет поблизости, вы в безопасности..

Они по воде подошли к лодке и влезли на борт, поставив корзину на дно. Миссис Ундервуд посмотрела на воду.

— Я не представляла, что могут быть насекомые таких габаритов. Динозавры — да, но скорпионы…

— Они обречены, — сказал капитан Бастейбл, вновь заводя мотор. — В конце концов, эти гигантские рыбы вытеснят их. Через миллион лет в этой реке будет много перемен, — он улыбнулся. — Мы должны предотвращать любое самовольное вмешательство во Время, — он показал назад на воду. — Мы не оставляем после себя ни малейшего следа нашего присутствия.

— Вам удалось преодолеть эффект Морфейла, — восхитился Джерек.

— У нас другая терминология, — прервала его миссис Персон. — Спокойствие времени зависит от спокойствия анахронизмов. Вот почему мы так старались спасти вашу кружку — это чужеродный след. Все наше оборудование из очень нестойких материалов. Оно служит нам, но не выстоит больше столетия. Наше существование ненадежно — нас может вышвырнуть из этого века в любой момент, и мы можем оказаться не только разделенными, возможно навечно, но и в среде, неспособной поддерживать человеческую жизнь даже в самом элементарном.

— Вы играете с огнем, — заметила миссис Ундервуд. — Но зачем вам нужно подвергать себя опасности?

Миссис Персон засмеялась.

— Привычка. Постепенно входишь во вкус, вам, наверное, это тоже знакомо.

Залив начал сужаться между покрытыми мхом берегами, и вдали показалась деревянная пристань с двумя лодками у причала. За пристанью, в тени густой листвы, угадывалась какая-то темная масса.

Светловолосый юноша помог им стать на причал. На нем был такой же костюм, как у миссис Персон и капитана Бастейбла. Он приветливо кивнул Джереку и миссис Ундервуд, когда те выпрыгнули на пристань.

— Ваши друзья уже внутри, — сказал он.

Все четверо прошли по заросшей мхом скале к черным ровным стенам с запахом теплой резины. Миссис Персон сняла свою шляпку, распушив короткие темные волосы, придающие ей мальчишеский вид. Грациозным движением она коснулась стены в двух местах, заставив дверь скользнуть в сторону, чтобы впустить их. Они прошли внутрь.

Перед ними находились несколько похожих на коробки зданий. Миссис Персон повела их к самому большому. Внутрь проникало немного света, но по всей окружности стены бежала постоянная полоска искусственного освещения. Земля была покрыта тем же, слепка прогибающимся, темным материалом, и у Джерека сложилось впечатление, что весь лагерь может быть сложен за несколько секунд и транспортирован как единый груз. Он представил себе Центр, как большой корабль времени, так как тот имел определенное сходство с машиной, в которой Джерек путешествовал в девятнадцатое столетие.