По форме избрания членов и кандидатов УЦР в ней возникло три вида представительства: территориально-этнографический, партийный, социально-корпоративный. Такой состав не мог не усложнить процесса достижения компромиссных решений. К тому же для руководства Рады социально-экономические задачи долго оставались на заднем плане, как и приоритеты государственного строительства, зато преобладали национально-языковые и культурно-просветительские. Этот подход не совпадал с главными народными чаяниями, особенно крестьянского большинства, составлявшего 83 процента населения.

Правда, под влиянием радикализации масс даже Товарищество украинских поступовцев (с июня 1917 — Украинская партия социалистов-федералистов), сходное по своей платформе с российской Партией народной свободы, прежде всего демонстрировало левые идеи. Но не имея организационной структуры, Центрального Комитета, будучи представлена лишь небольшой группой известных личностей, партия целиком уступила свои позиции украинским социал-демократам и эсерам.

Заметим, что УЦР являлась предпарламентом, так как постоянно заявляла о намерении передать власть всенародно избранному Всеукраинскому Учредительному собранию.

Ведущая в УЦР партия украинской социал-демократии на апрельской конференции подтвердила правомочность программы 1905 года с ее ключевыми требованиями национализации земли и автономии Украины. Имея до 40 тысяч членов, УСДРП оставалась традиционно более влиятельной на Правобережье.

В начале сентября в резолюциях IV съезда УСДРП отчетливо прозвучали сомнения в реальности проведения чисто социалистической революции в условиях Украины без поддержки пролетариата Запада. К тому же Советы рабочих депутатов рассматривались партией как политические центры демократии, а не властные структуры. В речи на съезде В. Винниченко подчеркнул: революция уничтожила царизм, а значит, и всякую почву для «самостийництва», поэтому все украинство должно защищать идею федеративно-демократической республики. Фактически съезд склонился к паллиативному варианту — социалистически-демократической революции с замедленным темпом социально-экономических преобразований радикального типа. Относительно формы государственного устройства УСДРП занимала промежуточную позицию между Украинской партией социалистов-самостийников и Украинской партией социалистов-федералистов. Они ратовали за такие права украинского автономного сейма, которые бы позволяли ему принимать законодательные акты, а саму федерацию больше рассматривали в конфедеративном духе. Но на выборах во Всероссийское Учредительное собрание в ноябре 1917 года УСДРП получила всего 500 тысяч голосов, т. е. меньше, чем большевики.

4—6 (17–19) апреля 1917 года конституировалась УПСР, имевшая к осени, по одним данным, 75 тысяч членов, по другим — даже 350 тысяч (нередко крестьяне записывались в ее ряды целыми селами). В июле 1917 года II съезд украинских эсеров провозгласил своей задачей установление диктатуры революционной демократии, социализацию земли. Эти установки соответствовали программе русских эсеров. Лидеры УПСР полагали, что к лету 1917 года общероссийская революция в Украине себя исчерпала, поэтому следует начинать революцию украинскую, УЦР должна брать полноту власти в свои руки. Относительно формулы государственного устройства партия защищала идею добровольной федерации суверенных наций в демократической России. Как и УСДРП, партия украинских эсеров постепенно раскалывалась на умеренное и радикальнолевое, близкое к большевикам течение.

Социалисты-федералисты связывали право Украины на автономию с необходимостью краевого законодательства, отводя будущему парламенту роль автономного.

Осознавая либерально-демократический характер воззрений большинства лидеров УЦР и ВП, украинские социал-демократы и эсеры до конца ноября 1917 года готовы были закреплять демократические принципы в России (нередко за демократию принимали анархизм), подвести страну к Учредительному собранию, которое и решило бы украинский вопрос. Отсюда — постоянная сдержанность и уступчивость украинских политических сил, склонность к компромиссам.

Однако нерешительность, непоследовательность украинских социалистов сыграла роковую роль, особенно в решении экономических вопросов. В апреле — мае 1917 года Рада дебатировала вопрос о том, может ли она как коалиционный орган различных партий, каждая из которых имела свою экономическую платформу, заниматься проблемами народного хозяйства, или в ее компетенции — только вопросы автономии, культурно-просветительской сферы. Поскольку экономические программы имели лишь украинские социал-демократы и эсеры, то в созданную 7 (20) мая 1917 года экономическую комиссию включили только членов этих двух партий. Этот факт и определил в дальнейшем особенности экономической политики Украинской Центральной Рады.

Весной 1917 года в наименее выигрышном положении находилась партия большевиков Украины — из-за малочисленности, слабого авторитета, незначительного числа этнографических украинцев (владевшего украинским языком В. П. Затонского его коллеги-коммунисты именовали «нашим националистом»). В Одессе большевиков насчитывалось около 50 человек, в Киеве — 200, в Полтаве даже в сентябре 1917 года— 30 и т. д. К тому же заместитель председателя Киевского Совета рабочих депутатов большевик П. П. Ермаков оказался, как установил С. А. Ефремов, одним из провокаторов царской охранки (будущий академик выявил их 31), что подорвало и без того невысокий рейтинг партии. Однако к осени большевистская партия насчитывала 42 тысячи членов и кандидатов, у меньшевиков было 33 тысячи, у кадетов и бундовцев — по 10 тысяч, у русских эсеров — 69 тысяч. Но именно большевики стали генератором социального нетерпения масс, подпитываясь их энергией, они твердо придерживались государственно-идеократического начала, способного обуздать возникшую смуту и анархию.

Деятельность Украинской Центральной Рады можно условно разделить на такие этапы:

тесный союз и сотрудничество с Временным правительством на почве борьбы с наследием самодержавия, за демократизацию управления в бывшей Российской империи— сначала марта до начала июня 1917 года;

углубление процесса государственного строительства в Украине на базе автономно-федеративного принципа под воздействием стихийного роста радикализма масс; достижение временного компромисса с петроградскими деятелями по вопросам о легитимизации автономии Украины— конец июня— начало сентября 1917 года;

борьба Украинской Центральной Рады за федерацию национально-государственных субъектов с однородным социалистическим центральным правительством — октябрь 1917 — середина января 1918 года;

существование формально самостоятельной Украинской Народной Республики (УНР) под протекцией Австро-Венгрии и Германии — конец января — 28 апреля 1918 года (исключая отсюда период войны с большевистской Россией и потерю власти в феврале 1918-го).

По территории Украины на протяжении 615 километров простирался Юго-Западный фронт, с 1916 года здесь проходила часть Румынского, а на юге были базы Черноморского флота. На этих фронтах находилось 3 миллиона 839,3 тысячи военнослужащих. Из них украинцы составляли до трети личного состава на Юго-Западном, четверть — на Румынском фронтах и около 65 процентов на Черноморском флоте.

Февральская революция явилась катализатором создания различных национальных комитетов и организаций в армии и на флотах России. В Петрограде возникла Украинская войсковая рада для формирования украинизированных воинских частей, ее поддержали матросы и часть офицеров Морской школы, на Черноморском флоте среди украинцев развернул организационную работу Войсковой клуб имени И. Серко в Севастополе.

В Киеве деятели «Братства самостийников» в марте 1917 года сформировали комитет по организации украинской армии, а также Украинский войсковой клуб имени гетмана П. Полуботка. Солдаты-украинцы, стремясь самоорганизоваться в отдельные части, руководствовались прежде всего практической выгодой: пребывание в близкой культурно-языковой среде, возможность нести службу на родине, успеть к разделу помещичьих земель, иметь более тесную связь с родными. Учитывая нарастание стихийной украинизации в армии, УСДРП и УПСР в апреле 1917 года поддержали идею создания украинских полков, их передислокацию по возможности в Украину. И М. С. Грушевский, и В. К. Винниченко, рассматривая армию как неизбежное зло, полагали, что национальное войско — это всего лишь формирования этнических украинцев в составе армии России на период войны. Если сторонники Н. И. Михновского видели в украинизации частей начало строительства национальных вооруженных сил, то большинство партий в УЦР ограничивали ее культурничеством.