19–22 сентября 1927 ПОЧТОВЫЙ ГОЛУБЬ (1930)[29] I. ПИСЬМА С ДОРОГИ Дорога[30] Скользя колесами по стали, Неумолимый, неминучий, В иные времена и дали Меня несет дракон гремучий… Разлуки длительны и странны. Я не могу прийти обратно. Привязанности постоянны, А пройденное невозвратно. О, город ветра и тумана, Друзья и девушки, ответьте: На дне какого океана, В каком вы все тысячелетьи? Пути теряются во мраке, И на пороге постоянства, Как две сторожевых собаки, Ложатся время и пространство. Октябрь 1922 Москва[31] Столица-идолопоклонница, Кликуша и ворожея, — Моя мечта, моя бессонница И первая любовь моя! Почти с другого полушария Мне подмигнули, егоза, Твои ворованные, карие Замоскворецкие глаза — И о тебе, о деревенщине, На девятнадцатом году Я размечтался, как о женщине, Считая деньги на ходу; А на двадцатом, нерастраченный, Влюбленный по уши жених, Я обручился с азиатчиной Проездов кольчатых твоих, Где дремлет, ничего не делая, Трамваями обойдена, Великолепная, замшелая, Китайгородская стена, И с каждым годом всё блаженнее, Всё сказочнее с каждым днем Девическое средостение Между Лубянкой и Кремлем… Я знал: пройдет очарование, И свадебный прогоркнет мед — Любовь, готовая заранее, Меня по-новому займет, И я забуду злое марево, Столицы сонной житие, Для ярких губ, для взора карего Живой наместницы ее. Май 1928 Тоскуя[32] Тоскуя по розовым далям, В дорожном весеннем хмелю, Я дни коротаю за Далем И ночи за Гоголем длю. Как нежны, и сладки, и кратки Призывные звуки дорог! — Я слышу в словарном порядке Расхристанной песни упрек, Я вижу — не ведает чуда И стынет распятая речь, И мертвенны звуки, покуда Мертва Запорожская Сечь. Но только в украинской думке За Бульбу вскипит булава, Как лезут из Далевой сумки Покорные зову слова — На кресле, безвылазно строгом, Дрожит алфавитная цепь, И Гоголь по вольным дорогам Ведет заповитную степь. 1 июля 1927
Два вала[33] Упорная всходит луна, Свершая обряд молчаливый. Подъемля и руша приливы, Над морем проходит она. Давно ли ты стала такой, Пророчица глухонемая? Давно ли молчишь, отнимая У моря и сердца покой? Две силы над нею бегут, Подобные вздыбленным гривам: Одну называют приливом, Другую никак не зовут. В то время, как первая бьёт О скалы, не в силах залить их, Вторая, в мечтах и наитьях, Бессонное сердце скребёт. Навеки пленённый луной, Бескрылый, в усердии пьяном, За нею по всем океанам Волочится вал водяной. Но там, где кончается он, Споткнувшись о гравий прибрежный, Другой нарастает прилежно И плещет в квадраты окон; И, в нём захлебнувшись на миг, Под знаком планеты двурогой, Томятся бессонной тревогой И зверь, и дитя, и старик… Два вала вздымает луна, И оба по-разному явны, Но правит обоими равно, Естественно правит она. 6 апреля 1929 Атлас[34] К богине верст мой дух присватался, И вот поют мои стихи Географического атласа Необычайные штрихи. Покуда ношею Атлантовой На шее виснет небосвод, Клубки маршрутные разматывай Над картами земель и вод; Перед чернилами и прессами, С огнем Колумбовым в груди, Непредусмотренными рейсами По книге сказочной броди; Иль, как Орфей, дельфина вымани, Чтобы избавил от сирен, Когда над линиями синими Рука испытывает крен, Когда, как мачты, перья колются, Скользя дорогой расписной По льдам, пылающим у полюса Первопечатной белизной! Перед Коперниковым глобусом Теперь я понял, почему На нем средневековым способом Чертили парус и корму. — Гудя векам прибойным отзывом, На романтических путях, Мне снова машет флагом розовым Богиня чаек и бродяг! вернуться Сборник, доведенный до первой корректуры, в свет не вышел. Гранки — 43.105–144; дата на штампе типографии — 18 ноября 1929; на титуле: «Марк Тарловский. Почтовый голубь. Стихи. Москва, Ленинград: Государственное издательство, 1930»; заглавия разделов проставлены только в содержании. На этой стадии текст сборника претерпел следующие искажения цензурного характера: заглавие раздела VII «Скотный двор» исправлено на «Кровь и любовь»; вычеркнуты ст-ния «Проезжая», «Списанное с скалы», «Поцелуи. II» — полностью (заглавие ст-ния «Поцелуи. I» исправлено автором на «Утро»), в ст-нии «Духи» — строфы I и II, в ст-нии «Утешительное письмо» — посвящение, в ст-нии «Ярославна» — ст. 1 и 2 эпиграфа, в ст-нии «О лирике» — эпиграф, в ст-нии «Убийство посла» — эпиграф после слов «Чужие руки» до конца. Под загл. «Бумеранг», в переформатированном и существенно сокращенном составе (см. в Приложении), сборник был принят к печати в изд-ве «Федерация» (договор от 27 мая 1931 — 11.5–6 об.) и вышел в конце февраля 1932. из 76 ст-ний «Почтового голубя» в сборнике осталось 30, многие из которых подверглись цензурной (или самоцензурной) правке. 4 ст-ния, не вошедшие в «Бумеранг» («Ираклийский треугольник», «У ворот Крыма», «Ай-Петри и Карадаг», «Кавказ»), были включены Тарловским в прозаическо-очерковую книгу «В созвездии Дельфина», принятую к печати в изд-ве «Федерация» (договор заключался дважды, 17 марта и 28 ноября 1932 — 11.9, 13), но так и не вышедшую. Сборник печатается по гранкам первой корректуры с устранением цензурных искажений. В Дополнение 1 вошли ст-ния из сборника «Бумеранг», отсутствовавшие в «Почтовом голубе» (о ст-нии «Алай», не включенном в раздел, см. примеч. к ст-нию «1914–1931»), в Дополнение 2 — ст-ния, обозначенные в составе промежуточной редакции «Бумеранга» (42.2–3), но не вошедшие в окончательную. Заглавие — из ст-ния «Перед потопом», не включенного в сборник. вернуться Дорога. Недра. 1928. Кн. 13. — Бумеранг. С.8. машинопись с правкой — 43.38. вернуться Москва. Бумеранг. С. 23–25; варианты После строфы VI Но срок настал — и ты разгадана, Женоподобная Москва: На месте пороха и ладана Дымятся уголь и дрова; Истлела ярая усобица, И жертвенник богов зачах. И старый мир покорно топится В хозяйственных твоих печах. После строфы VIII Пойми ж, Москва, что не напрасно я Сменил звездой твой древний щит И не напрасно имя Красная Над вечной площадью звучит! Машинопись с правкой — 43.39. вернуться Тоскуя. Бумеранг. С. 21–22, под загл. «Словарь и песня»; варианты. С. 4: «над Гоголем» вместо «за гоголем»; после строфы V: И мир уже больше не тесен И льются, как воды, за плес, Слова днепростроевских песен, Подслушанных в реве колес! Машинопись 1 — 40.29. Машинопись 2 — 40.30; вариант — после строфы V: как в «Бумеранге», с пометой: «приписка 1931 г.». Запорожская Сечь — военное укрепление за Днепровскими порогами, военный и административный центр запорожского казачества в XVI–XVIII вв. вернуться Два вала. Недра. 1930. Кн. 19 — Бумеранг. С. 29–30. Автограф — 42.5. вернуться Атлас. Иль, как Орфей, дельфина вымани, / Чтобы избавил от сирен… — след увлечения автора астрономией: созвездие Лиры (один из углов осенне-летнего треугольника) традиционно связывают с несколькими мифами — об Арионе, Гермесе, Орфее и т. п.; созвездие Дельфина также помещается внутри осенне-летнего треугольника. Дельфин в Древней Греции был культовым животным, с ним связано несколько звездных мифов. Впрочем, в мифологии дельфин считался спасителем Ариона, а не Орфея. Перед Коперниковым глобусом… — т. е. перед небесной сферой, сконструированной сообразно гелиоцентрической системе мира Николая Коперника. Чертили парус и корму… — до XVIII в. в южном полушарии звездного неба существовало созвездие Корабль Арго (лат. Argo Navis), одно из 48 в атласе Птолемея; в середине XVIII в. французский астроном Никола Луи де Лакайль (1713–1762) разделили его на созвездия Киль, Корма и Паруса. |
