1928? «Помятая, как бабушкина роба…»[281] Ты мне воздух, и дождь, и вино. Ада Владимирова Строчка «Ты мне воздух, и дождь, и вино» надолго останется в литературе. Из речи профессора Розанова И.Н. об Аде Владимировой Помятая, как бабушкина роба, Как жаба, раздуваешь ты свой зоб, Кидая в дрожь нервических особ, Ты декламируешь как бы из гроба. Чревовещательница и хвороба, Ты персонаж, каких не знал Эзоп, Ты — вол, что в тупости своей утоп, Лягушка и Крыловская утроба. Ты — воздух, где повесили топор, Ты — потный дождь из Розановский пор, Ты и вино, прокисшее в корзине, Ты воздух нам, ты дождь нам, ты вино, И, смешанная с ними заодно, Ты, безусловно, oleum ricini. [282] 17 февраля 1929 «Как губы милой, рдеет слово Жица…»[283] Как губы милой, рдеет слово Жица, Одна отрада — слушать злого Жица. Взгляните на него во время прений, Не осуждайте так сурово Жица. Он как барбос бросается на встречных, Не называйте же коровой Жица. Победа над Пеньковским в рукопашной — Последняя поднесь обнова Жица. Довольно с нас и этого любимца, Не требуйте, друзья, другого Жица. 29 февраля 1929 Экспромт («На протяжении версты…»)[284] На протяжении версты — Бульвар отменной красоты. Он домом Герцена гордится, На нем — и Пушкин, и блудница. Он Тимирязевым кряхтит — Завидный груз! Почетный вид! Но почему в заветном доме Фокстротной преданы истоме? Но почему под сенью муз Клуб с кабаком вступил в союз? Но почему так злы и грубы Друзья сомнительного клуба? Зачем заведомых врагов Пускать под Герценовский кров? — Друзья! Нельзя ли для прогулок Подальше выбрать переулок? 1 июня 1929 На Олимпиаду Никитичну, содержательницу пансиона в доме Волошина[285] «Не переслащивайте молоко, Хлебайте воду прямо из колодца, Вареников не прячьте за трико И доедайте всё, что остается!» Олимпиада, с видом полководца, Разносит всех. Послушайте, Клико: Вам сахар достается нелегко, Зато от Вас легко нам достается… 23 июля 1929
Пи-явный сон в Коктебеле[286] Максу ставили пиявок. Столь обильная закуска Привила им стиль и навык В мокром деле кровопуска. По земле несется слава, И чудовищем несытым Исполинская пиява К Максу тянется с визитом. Этот бог земных пиявиц, Пьяный кровию и пивом, Грин-писатель, Грин-красавец, Духом горд Максолюбивым. Ты довольно в пиве плавал, Ты замешан в мокром деле, Спи, диавол, спи, пиавол, В доброй максовой постели. 15 августа 1929 «Ангел-хранитель Максимилианий…»[287] Ангел-хранитель Максимилианий, Не откажись от земных воздаяний! Князь Coctebelicus, мастер и маг, Помни о верных тебе «теремах»! Август 1929 На перевод Абрамом Эфросом “VitaNuova” Данте, выпущенный издательством “Academia”[288] Семи кругов насытясь видом, Великий Данте в землю врос, Когда узнал, что адским гидом Был не Вергилий, а Эфрос. На перевод взирая косо, Веду рублям построчным счет, Тень Данта с профилем Эфроса О «Новой жизни» мне поет. «Наших бьют!..» В руках моих Ветхий Дант охрип от «Sos’a», На устах начатой стих, Недочитанной, затих В переводе А. Эфроса. Суровый Дант не презирал Эфроса, И, в знак того, что чтит его труды, В свой барельеф раствором купороса Втравил он профиль жидкой бороды. Музы, рыдать перестаньте, Выкидыш лучше, чем сноси, Спойте мне песню о Данте Или Абраме Эфросе. Жил беспокойный молодчик В мире лукавых обличий, Грешник, болтун, переводчик, Но он любил Беатриче. Тайные думы поэта В сердце, исполненном жаром, Стали звенеть, как монеты, Стали шуметь гонораром! Музы, в сонете-брильянте Став от него материями, Спойте мне песню о Данте И об Эфросе Абраме. вернуться «Помятая, как бабушкина роба…». Автограф — 42.64–64 об.; помета: «Сонет-экспромт на заданную тему в 11 минут. “Ада Владимирова”. 17 II 29 г. 1 ч. Дом Герцена». Ада Владимирова (наст. имя фам. Олимпиада Владимировна Ивойлова; в замуж. Козырева; 1890–1985) — поэтесса, переводчица; в 1913–1930 выпустила шесть авторских сборников. Дом Герцена — московский довоенный «дом писателей» (Тверской бульв., д. 25)№ здесь в разное время размещались РАПП (Российская ассоциация пролетарских писателей), МАПП (Московская ассоциация пролетарских писателей), МАСТКОМДРАМ (Мастерская коммунистической драмы) и т. д.; по легендам, домом некогда владела тетка А.С. Грибоедова, что и привело к появлению всех дальнейших мифов; ныне в этом здании размещается Литературный институт им. М. Горького. Розанов Иван Никифорович (1874–1959) — русский поэт, литературовед. вернуться «Как губы милой, рдеет слово Жица…». Автограф — 42.65; помета: «Газелла. Экспромт в Доме Герцена 28 II 29 г. после вечера Пеньковского с участием Жица». Пеньковский Лев Минаевич (1894–1971) — поэт, переводчик. Жиц Федор Аронович (Арнольдович; 1892–1952) — критик, писатель. вернуться Экспромт («На протяжении версты…»). Автограф — 42.17; помета: «Экспромт в 10 минут на соревновании поэтов на заключительном заседании Общества “Никитинские субботники” 1.VI. 1929 г. Тема (по жребию): “ Нельзя ли для прогулок подальше выбрать переулок?” 1-ый приз (книга с автографами всех присутствующих). 2-й приз — Арго. 3-й — Подгоречани. 4-й — Б. Черный. Остальные участники — Альвинг, Миних, Минаев, Щуренко, Тарковский, Зубакин (кажется, больше никого не было среди участников). Приз присужден единогласно жюри (Никитина, Лозовский, Галицкий) и публикой, которая ничей экспромт не приветствовала такими дружными аплодисментами, как экспромт Тарловского». вернуться На Олимпиаду Никитичну, содержательницу пансиона в доме Волошина. Автограф — 42.46. Олимпиада Никитична Сербинова (урожд. Ермакова; 1879–1955) — певица, жительница Старого Крыма; в 1923–1929 заведовала «Кухней» Дома поэта. вернуться Пи-явный сон в Коктебеле. Купченко В. Второе «я» Александра Грина // Брега Тавриды (Симферополь). 2003. № 1 (66). Автограф — 42.61. Ты довольно в пиве плавал… — алкоголизм А. Грина был известен не только в крымских, но и в куда более широких литературных кругах, причем, по свидетельству С. Шервинского, сколь бы много Грин не зарабатывал, деньги уходили у него из рук почти мгновенно. вернуться «Ангел-хранитель Максимилианий…». Автограф — 42.63. вернуться На перевод Абрамом Эфросом “Vita Nuova” Данте, выпущенный издательством “Academia”. Автограф — 46.35. |
