Март 1928 У памятника в Детском селе[206] Нищий, жалуясь на скуку Русокудрому арапу, Я протягиваю руку И приподымаю шляпу. Вот он сдержанно и пылко Смотрит со своей лужайки: Он заметил, что копилка Давит руку попрошайки; Медным голосом кумира Вот он спрашивает: «что Вам? — Заменю ль богатства мира Подаянием грошовым? Выгодно ли, милый, бредя, Денег требовать у статуй? Что найдете, кроме меди, В самой щедрой и богатой?» — Пушкин! Медные, литые Гвозди от твоей скамейки — Это вечно-золотые Неразменные копейки! Если боязно и зябко Эти пальцы шляпу сняли, Ты сними хотя бы шляпку С гвоздика на пьедестале!.. Если милостив ко мне ты, Дай мне вместо амулета, Вместо золотой монеты — Бляху с твоего жилета! — Он дает — и в гневном визге Льются медные опилки, И летят снопами брызги От расплавленной копилки… 4 июля 1928 Нева и Октябрь[207] Век тот настал — кровавый некто, Инспектор, двинутый толпой, Прошел вдоль Невского проспекта И встал братишкой над Невой — И, флаг прославленного флота Над Петропавловкой взъяря, Назвался Днем переворота И Двадцать пятым Октября. — «Сдавай дела, моя красотка, Пора, красотка, на покой!» — Смиренно-грамотно, но четко Братишка вывел над рекой. «Я сам, — прибавил он, — не промах, И Революция — не фря: Мы без попов и без черемух Родим Дорогу Октября. Покончив с буржуазной хлябью, Мужайся, улица Невы, И скинь к монаху кичку бабью С Адмиралтейской головы!» — Товарищ, это Ваше право, — Пророкотал подводный гром, — У Ваших ног Петрова слава Со все ее инвентарем… Я двести лет — река поэтов, — Мосты и дни перекрестив, Дышала с рей и парапетов На лучшую из перспектив. Что ж? — Кройте Невский! Перекрасьте Его таблиц ультрамарин На красный цвет козырной масти, На крап повторных именин. Он Ваш — и шум его отныне Мне будет маршем похорон — Уже не я его святыня, Уже не я его патрон, — Но я из каждого канала В него сочила свой ярем, Я каждый год напоминала О бурном имени своем, — И, чтобы он, хребет столицы, Чужих побед не забывал, Из года в год — мильонолицый, По нем гоните шествий шквал, А в день досады особливо, И тоже по моим стопам, Над ним пройтись волной разлива От всей души желаю Вам. 23–24 сентября 1928
Пляж[208] Не понимаю тех мужчин, Которые любую даму Спешат, без видимых причин, Раздеть и косвенно и прямо. «Раздетая — она острей! Постельная — она дороже!» — Кричат любители затей И родинок на женской коже. Глупцы! Не лучше ли она С тяжелым панцирем на теле, Чем нежная, во время сна, В своей или в чужой постели? — Я целый месяц тосковал Меж голых тел на голом пляже По складкам скрытых покрывал, По шелку, по дешевой пряже; На тонны туш, лишенных чар (Где некуда поставить ногу), На слитный золотой загар Я рассердился понемногу: Я проклял драгоценный прах Мифического Эльдорадо, Где золото — во всех норах, Где медь — редчайшая отрада. О да! прекрасна нагота. Но если нагота в избытке, Она бесцельна и пуста, Как эти золотые слитки! — И я покинул тошный пляж, Покинул рай преображенный, Крича: — да здравствует корсаж! Оденьтесь, ветреные жены! — 27–28 сентября 1928 Худяковский парк[209] Миф о родине агавы Создал Генри златоустый И назвал его, лукавый, «Королями и капустой». Вероломно уверяя, Что не пишет о Панаме, Он писал и не о крае, Зябнущем под зипунами: Он писал о наших голых И веселых антиподах, О бамбуках медностволых, О бананах долгоплодых. Я завидовал бы долго Экзотическим рассказам, Если б ласковая Волга Не свела меня с Кавказом. — Да! мы тоже обладаем (Не гордитесь, антиподы!) И Анчурией, и раем Субтропической природы. Еду, еду загорать я К темнокудрым кипарисам: Кипарисы — это братья Нашим соснам белобрысым; Кипарис пирамидальный, Друг рапсодов и весталок, — Так о нем гласит миндальный Ботанический каталог; На почетном карауле Он стоит, как факел жаркий, При гробнице, при ауле И при Худяковском парке; Он кадит, живой огарок, Этим финиковым пальмам, Что похожи на дикарок В каннибальском платье бальном… Тень пустынного привала, Звон паломничьего гимна Саговое опахало Нам подаст гостеприимно; Лист банана — сын избытка — Нам послужит шляпой яркой; Будет послан как открытка Лист магнолии под маркой; Ахнет и отгонит гадин Раб руки, бамбук певучий, И по гроздям виноградин Тростью вытянется жгучей; Будут рушиться в корзины, Волей прибыльной Помоны, Жертвенные апельсины, Мандарины и лимоны; Будет плыть туман табачный В горы глетчерного хлопка, Будет хлопать браге злачной Свежесрезанная пробка; Злые кактусы и юкки И агавы-недотроги Изорвут нам наши брюки, Искалечат наши ноги, — Но от всех врагов защита Нам дана — в костровой гари, В яде древнего самшита, В чешуе араукарий! От кустарников лавровых К нам прихлынут напоследок — Дух кумирен и столовых, Крики муз и хруст беседок… Друг мой! Да не будет жаль нам На прощанье преклониться Перед деревом, печальным, Как библейская блудница: Наша северная ива, Со своей тоской великой, Весела и шаловлива Рядом с этим горемыкой; Не русалочья заботца, Не Офелькина обидца — Это горе полководца На исходе Австерлитца; Вдернув никнущую хвою, Как надломленные кисти, Вот он хохлится совою Обессиленной корысти; Пересаженный из края Желтых скул и водной шири, Он похож на самурая За обрядом харакири; Он пришел в смоляной схиме От заплаканного риса, Чтобы здесь присвоить имя Траурного кипариса… Милый Генри, где ты, где ты? Генри, слышишь ли меня ты? — Счастлив край, тобой воспетый, Счастьем тоже мы богаты, Но на Западе счастливом Слезы смол не так жестоки, Слезы смол бедней надрывом, Чем у нас и на Востоке! вернуться У памятника в Детском селе. Автограф — 41.22. вернуться Нева и Октябрь. Машинопись с правкой — 41.31–32. вернуться Пляж. Машинопись с правкой — 41.33. вернуться Худяковский парк. Машинопись с правкой — 41.36–39. Вошло в книгу «В созвездии Дельфина»; сопроводительный текст: «От Новороссийска до турецкой границы <…> вьется по всему нашему побережью буйная кайма субтропической растительности. Она могла бы быть еще богаче, еще обильнее видами, если бы их выпустить из-за тюремных решеток Худяковского парка, Чаквы и других садов» (62.110–111). Худяковский парк — парк Дендрарий в Cочи; основан в 1892 Сергеем Николаевичем Худековым (1837–1928), журналистом, историком балета, либреттистом; в начале XX в. в просторечии именовался «худяковским». Генри златоустый — О. Генри (наст. имя и фам. Уильям Сидни Портер; 1862–1910), американский писатель, автор книги «Короли и капуста» (1904), действие которой разворачивается в вымышленной латиноамериканской стране Анчурии. Помона (рим. миф.) — богиня древесных плодов. Траурного кипариса… — примеч. автора в книге «В созвездии Дельфина»: «Траурный кипарис (Cypressus funebris), родом из Японии, — самое упадочное дерево на свете. Этакий Есенин среди растений» (62.113). |
