Макс ощутил лёгкое головокружение, затем потусторонняя сила, словно невидимая движущаяся стена, подтолкнула мужчину, заставив сделать шаг от офиса в сторону дороги.

— Джули, подойди на секунду, — просьба Сеймы заставила девушку вернуться.

Макс тряхнул головой, собираясь с мыслями. Сделал шаг в сторону здания, получилось.

«Что за чертовщина тут творится?»

Такер, не мигая, смотрел в сторону жертвы, собираясь с силами. Убивать по лицензии не сложно с технической точки зрения, нужно лишь правильно выбрать момент смерти, а вот управляться параллельно с внушением, наложенным вампиром-недотёпой, задача не из лёгких. Приговорённый не предоставлен сам себе, он уже не марионетка, которую можно дёргать за ниточки, точнее, марионетка, но не одного хозяина. Возможен сбой, но от того игра становится только интересней.

Решив рабочий вопрос с Сеймой, Джули сделала шаг к выходу.

Невидимая стена силы сдвинула беззащитного Макса на шаг назад, затем ещё и ещё. Безвольная кукла в руках судьбы или тех, кто к ней причастен.

Одной рукой Такер вцепился в край стола, мышцы лица напряглись, глаза неотрывно смотрели на жертву, не давая Максу изменить направление движения, только назад, к дороге, ни в коем случае не в сторону.

Джули открыла дверь, очередной шаг Макса назад… Внезапно мужчина понял, что видит её в последний раз. Подобное понимание приходит перед смертью, в момент, когда всё остальное становится не важным, только секунды жизни, отмеренные судьбой.

Обречённо повернув голову, Макс увидел: у смерти зелёные глаза, холодные и мёртвые. Странно, почему он не заметил его раньше… Вновь поворот головы, другие глаза — карие и тёплые, полные жизни, но уже не для него…

Джули на секунду замерла у двери… она не видела его, только взгляд… взгляд другого Макса… прощальный взгляд приговорённого, полный тоски и боли от невозможности изменить что-либо…

Границы восприятия расширились, тьма хлынула сплошным потоком…

— Макс, — Фарион бросилась к молодому человеку и желанием помочь помогла свершиться неизбежному.

— Люблю, — остальное потеряло смысл…

Шаг назад, на дорогу…

Водитель грузовика так и не смог объяснить, откуда появился этот несчастный.

Изуродованное тело мужчины, лежащее на проезжей части…

Такер закрыл глаза, змею требовалось время на восстановление.

Джули услышала пронзительный крик, закончившийся глухим рыком раненого зверя… Свой крик… Затем чьи-то сильные руки крепко держали, мешая подойти ближе… Голос Марьи настойчиво проник в сознание: «Я понимаю, ты — сильная, ты видела самого карона, но этого я тебе видеть не позволю». Рыдания вырвались из груди, горе заслонило остальные эмоции, лишь где-то на краю сознания Фарион ощущала страх, вызванный присутствием рыжего монстра.

Вампир прижимала к себе плачущую девушку, проклиная случившееся. Профессиональный киллер не любила человеческую реакцию на смерть, всячески стараясь избегать подобных сцен. Но сейчас выбора не было. Гибель Макса оставила Марью равнодушной, но состояние Джули…

Взгляд в сторону, и серые глаза встретились с зелёными. Один наёмник прочёл по губам другого: «Он был моим».

Смерть по лицензии, банальная в своей простоте и исполнении.

Марья гневно посмотрела на любовника: «Какая же ты всё-таки сволочь, не мог убить не у неё на глазах».

Конечно, подобные смерти происходили часто и при свидетелях, но перед офисом ликвидатора, вмешав в схему человеческую женщину из его команды, это слишком.

Сквозь стекло Такер видел двух женщин: ту, которую хотел и любил, и ту, которой заполнял пустоту в жизни. Одна рыдала от горя, другая молча ненавидела его… мужчину, с кем недавно спала и делилась историей своей жизни. Змей швырнул деньги на стол и быстро покинул кафе.

Отличие двух, казалось бы, одинаковых сущностей: Марья не наслаждалась процессом, Такер наслаждался и ничего не мог с собой поделать.

— Ты должен вернуть её…

Слова повисли в воздухе, казалось, тишина напряглась, ожидая продолжения. Двое мужчин внимательно смотрели друг на друга, Ливон первым отвел взгляд.

— Берк, — лев коснулся рукой виска, собираясь с мыслями, — это будет не просто. Иногда я сомневаюсь, возможно ли такое вообще.

— Почему нет? — бровь вампира изогнулась, выражая недоумение, но тяжёлый взгляд говорил о другом.

Блондин устало закрыл глаза.

— Селеста сходит с ума от любви и боли. Джонатан пытался просто поговорить с ней… безрезультатно. По его словам, она совсем слетела с катушек.

Ликвидатор резко встал с кресла, подошёл к окну. Медленно потекли минуты. Ливон терпеливо ждал. Наконец, Берк обернулся. Взгляд чёрных глаз поразил решимостью.

— Говоришь, что Селеста слетела с катушек, — возникла странная пауза.

Лев чувствовал, сейчас будет нечто болезненное. Вампир не заставил себя долго ждать, продолжив фразу:

— Достучись до неё, скажи, что Демьян никогда её не любил… И она вернётся.

Ливон не поверил собственным ушам. Конечно, вожак не обсуждал с пумой его чувства, но есть вещи, которые не требуют объяснений. То, как Демьян смотрел на Селесту, не оставляло сомнений в его чувствах, их роман был делом времени.

Негодование мужчины отчётливо зазвучало в голосе:

— Так нельзя, Берк. Она имеет право на эту любовь.

Вампир вновь уставился в окно и тихо заговорил, слова звучали холодно и отчуждённо.

— Право на эту любовь… Демьян говорил о любви к ней? Нет… А взгляды… Что они значат, Ливон?

Берк резко повернулся, чёрные глаза потемнели от гнева.

— Я видел, как Мари смотрела на тебя, — удар ниже пояса, учащённое дыхание вожака львов, Берк безжалостно продолжал, — но она ушла от тебя… Любовь проиграла, мысли о душе потянули чашу весов вниз, выбрав смерть… Она предала вашу любовь, Ливон, предала.

Руки блондина сжались в кулаки, движение не укрылось от вампира.

— Перестань, сейчас я настолько сильнее тебя, что не позволю даже встать, не говоря уже о возможности нанести удар.

Их взгляды встретились, лев гневно прошептал:

— Ты не имеешь право говорить о чувствах Мари.

— Имею, Ливон, я имею полное право говорить о вас с того момента, как согласился убить её, — в один миг вожак постарел лет на десять, но это не остановило Берка, — или ты решил, что мне было легко. Какая разница: убить рецидивиста, нарушившего тридцать законов Иного мира или ни в чём не повинную возлюбленную друга, отчётливо понимая, какие страдания его ожидают…