Вампир отметил отсутствие в глазах матери тёплого, согревающего света, ставшего таким родным и привычным. Моран скользнул осуждающим взглядом в сторону Вонга и Доминика, двое мужчин упорно делали вид полной непричастности к происходящему, их время ещё не пришло.

Ликвидатор напрягся, атмосфера в комнате давила на нервы. Адель начала без вступления:

— Берк, ты должен вернуть Джули в своё подразделение.

Морана как ледяной водой окатили:

— Мама, и ты туда же.

Мужчина непонимающим взглядом уставился на молчаливые фигуры:

— Может мне кто-нибудь объяснит, что здесь происходит? И почему я позвал Фарион к девяти, а мы собрались в восемь?

Тревога вползала в комнату, заставляя тела напрягаться, а сердца биться чаще. Вонг прервал затянувшееся молчание, рассудив, что непонимание грозит серьёзными последствиями:

— Берк, она нужна нам. В ней скрыта сила, способная помочь, и эту силу выявил твой отец.

Что ж, Моран ожидал чего-то подобного и пришёл подготовленным: на стол упала папка с отчётами по делам с участием Джули Фарион.

— Я искал… Ян, ты не поверишь, как тщательно я перечитывал страницу за страницей, пытаясь вытащить хоть крупицу информации о её даре… Ничего.

Доминик демонстративно откашлялся, Вонг даже не взглянул на бумаги, Адель сильнее вжалась в кресло, казалось, оно поглотило женщину.

— Я склонен доверять чутью твоего отца, Берк. Теперь эта девушка может помочь в расследовании его смерти.

И больше ничего: ни объяснений, ни фактов…. ничего… Берк устал, безумно устал быть использованным, чувствовать себя пешкой в игре членов Коалиции, он до сих пор не мог понять, чем вызвано присутствие матери, почему местом встречи стал VIP-бар, зачем здесь нужна Фарион? И, похоже, никто не собирался вдаваться в подробности. Оставалось последнее средство — нападение. Моран скривился в ехидной ухмылке:

— Возможно, в выборе любовниц отец и был хорош…

Вздох Доминика походил на пощёчину, молчание наставника давило осуждением, фраза ударила по Адель, обнажая горечь предательства. Женщина заговорила, тщательно подбирая слова:

— Ты не должен во всём винить отца.

Готовясь к дальнейшему разговору, Берк снисходительно улыбнулся.

— Я виновата в разрыве отношений с Ричардом.

Адель опешила, увидев реакцию сына на её признание, но последующие слова расставили всё по своим местам:

— Я знаю, мама. Он изменил, а ты не смогла с этим смириться.

«О, Боже, как трудно произносить истины, осознавая, что с предательства только началась цепь ошибок. Ричард, зачем мы скрыли правду от сына? Ты пожалел меня, а Берк до сих пор расплачивается за это».

Закончив мысленный монолог с покойным мужем, Адель с силой вцепилась в подлокотники кресла, глаза вампира загорелись недобрым огнём. Холодные, жестокие слова прозвучали в тишине комнаты, разорвав сердце младшего Морана на куски:

— Я изменила, а Ричард не смог с этим смириться, — и свет в карих глазах погас, в один миг женщина постарела на несколько лет.

А Берк… Берк был морально уничтожен… Невидящим взглядом ликвидатор смотрел на картину Айвазовского… шторм, уничтожающий всё живое на своём пути, выхолостил душу ликвидатора, оставив лишь пустоту и сильную, ноющую боль где-то глубоко внутри, как постоянное напоминание о предательстве матери. Пять лет он винил отца, пять лет он находился в заблуждении относительно мотивов его поступков… пять долгих, мучительных лет…

Но слишком хорошо зная своего сына, Адель не остановилась на достигнутом: женщина молча подошла к тайной панели…

«Вот почему встреча назначена в VIP-баре. Тайник… Ответ на один из вопросов», — Берк отметил это автоматически, такие мелочи уже не интересовали Морана.

В полном молчании Адель протянула сыну письмо.

Ликвидатор считал, что хуже быть не может. Он ошибся… ровный, каллиграфический почерк матери… слова безумной любви и неудержимой страсти… имя счастливчика тщательно перечёркнуто… Сомнений не осталось — письмо писала Адель… письмо другому… не отцу…

Сын молча вернул листок владелице…

— Спасибо, что не спрашиваешь — кто он, — голос женщины дрожал, выдавая эмоции, готовые в любой момент вырваться наружу неконтролируемым потоком.

— Ты сама научила меня этому, — равнодушный тон Морана действовал, словно парализующий яд.

По выражению лица сына, мать поняла: разговор окончен. Адель судорожно сглотнула, но не смогла промолчать:

— Не будешь обвинять меня? Не спросишь, почему?

Бекр внимательно посмотрел матери в глаза и тихо ответил:

— Я знаю почему, мама… Предательство заложено в женской натуре, и рано или поздно этому суждено было случиться.

Ни Доминик, ни Ян не ожидали подобного развития событий. Новая проблема поразила глубиной и масштабами.

— Возможно, ты и прав, — еле слышно произнесла Адель, с болью и отчаянием посмотрела на сына, и, пошатываясь, вышла из комнаты.

Ян Вонг, опытный член Коалиции был раздавлен, если не сказать больше:

— Берк, скажи хоть что-нибудь.

Вопрос придавил сильнее:

— Вы знали?

«О, Боже, лучше бы молчал», — пронеслось в голове Вонга.

Вот они — моменты, говорящие красноречивее любых слов. Морану оставалось только усмехнуться своей наивности, глупости и поразительной способности узнавать о важных вещах, непосредственно его касающихся, последним.

Похоже, настала очередь Доминика попытаться успокоить или, наоборот, посыпать солью открытую рану.

— Берк, ты не должен…

Глаза ликвидатора полыхнули зловещим огнём, присутствующие ощутили лёгкую дрожь, они впервые видели младшего Морана таким… впервые осознали его силу… впервые реально оценили, на что способен сын Ричарда… и это знание не понравилось…обоим…

— Чего вы ждёте от меня? Разбитой мебели… или исповеди? Разочарую, не будет ни того, ни другого.

В полном молчании потянулись минуты… десять… двадцать… тридцать… сорок…

Доминика бесила сложившаяся ситуация. Вонг решил вышибить клин клином:

— Милая, добрая, нежная, беззащитная девочка Джули Фарион, похоже, забила на нас. Или я не прав?

Берк заставил себя вернуться в реальность, гнев закипел в нём с новой силой. Довольный произведённым эффектом, Ян продолжал, как ни в чём не бывало: