В просторной комнате не было окон, но встроенные в потолок лампы давали достаточно света. У стены на кровати лежал юноша архаи с перебинтованной грудью. Светлые, влажные от пота волосы падали на лоб, делая лицо детским и беззащитным. На полу у ног молодого человека мирно сопел карон. Тело монстра местами покрывала мазь желеобразного вида. На коленях перед палачом сидел Леонид, усердно вертя хвост своего подопечного в руках и сосредоточенно его рассматривая.

При появлении Морана и Сеймы вампир расплылся в широкой улыбке и счастливо протянул:

— Рад вас видеть.

Девушка судорожно вздохнула, смахнула слёзы и, обернувшись к Берку, произнесла:

— Ты сказал, что они мертвы.

— Иван не должен был знать. И никто за пределами этой комнаты не должен.

Согласно кивнув, Сейма подошла к кровати, всматриваясь в лицо юноши.

— Он ещё совсем ребёнок.

— И не только он, — с нотками грусти в голосе заметил Леонид.

Оборотень посмотрела на карона.

— Странно, а выглядит взрослым, — произнесла Сейма, наклонившись над палачом. Внезапно монстр открыл глаза и уставился на дельфина. Девушка резко отпрянула, инстинктивно схватившись за сердце.

Со стороны кровати послышалось слабое:

— Не бойтесь. Он просто очень любопытный. Его зовут Лози.

— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался Леонид, переключившись с карона на его хозяина.

— Лучше, — парень улыбнулся.

В голову Сеймы пришла мысль о несовместимости смерти и мальчишки, лежащего на кровати.

Оборотню хотелось задать главный вопрос, но она не решалась. Берк заговорил, будто прочитав мысли сотрудницы.

— Когда Леонид прибыл на поляну, то обнаружил, что Шон ещё дышит. А, вспомнив о глубокой и непостижимой связи карона со своим архаи, проверил монстра, тот был при смерти, но также дышал.

Берк взглянул на патологоанатома, призывая его продолжить. Вампир не отказался:

— Мы перенесли их сюда, и я вспомнил всё, что знал о каронах, достал записи. В итоге, плюс два.

На секунду лицо мага накрыла тень. Чувство вины, обречённость или смирение со своей участью, а может, всё вместе. Сейма не смогла определить точно. Рука женщины легла на плечо мужчины в немом жесте поддержки. Леонид накрыл её руку своей, тихо произнеся:

— Если прошлое настигло, значит, нужно обратить это в пользу.

Патологоанатом печально улыбнулся. Карон поднял голову и ткнулся влажным носом в тёплую ладонь. Брови вампира нахмурились, немой вопрос застыл во взгляде, обращённом к Шону. Парень хрипло произнёс:

— То, о чём я говорил. Лози не похож на остальных. Он точно чувствует не только меня и любит общение. Это часто злило Арона.

— Можешь более подробно? — спросил Берк, присаживаясь на край кровати.

Юноша устроился поудобнее.

— Арон старается воспитывать каронов только в среде архаи, равнодушными, а чаще и злобными ко всем остальным. В большинстве своём, палачи так и устроены, но во всех правилах есть исключения.

Парень ненадолго замолчал, набираясь сил, затем продолжил:

— Лози — особый экземпляр, но не исключение. Меня часто посещала мысль, что смени мы многовековой уклад условий содержания каронов, они могли бы пойти дальше своего предназначения — быть палачами. Конечно, это их природа, основной инстинкт, но они достаточно эволюционировали, чтобы развиваться в иных направлениях.

— Шон, ты ставишь под сомнение многовековые законы? — озабоченно спросил Леонид.

— Да, — спокойно ответил парень, — и я не раз разговаривал об этом с Ароном.

Патологоанатома мало что могло удивить, но сейчас вампир был искренне удивлён. Сложив два и два, мужчина сурово изрёк:

— Поэтому он и отправил тебя сюда.

— Нет. Арон не хотел, чтобы я уходил, хотя многие думали иначе.

Похоже, пределы удивления мага сегодня были весьма нестабильны.

— Что ты имеешь в виду? — осторожно спросила Сейма.

На секунду страдание коснулось лица юноши, но он быстро взял себя в руки.

— Арон хотел избавиться от Лози, а я не смог его отпустить, ведь такое равносильно предательству, — произнеся эти слова, Шон с любовью посмотрел на друга. — Мы с учителем поссорились, и он позволил уйти.

В комнате воцарилось тягостное молчание. Берк думал о личном, так часто вмешивающимся в рабочий процесс, и лучше понимал его неизбежность.

Лози хвостом с острым кинжалом на конце коснулся руки Шона, юноша нежно погладил прозрачную кожу. Зрелище завораживало и пугало одновременно.

Погрузившись в прошлое, Леонид глухо произнёс:

— Странно, я много лет провёл с этими существами, но не думал, что они способны на иные чувства, способны на…

Патологоанатом пытался найти подходящие слова, но не мог.

— Вы не были в их голове, а если и касались тайны внутреннего мира, то только с разрешения и под тщательным надзором Арона. К тому же, вы не работали с детёнышами. Ведь так?

— Так, — в голосе Леонида слышались нотки досады, — не трогать их — было главным условием Арона.

И вновь тишина, и вновь прошлое, настойчиво протискивающееся в узкие щели.

— А Киор мёртв? — спросил Шон, обратившись к Берку.

На секунду ликвидатор нахмурился, затем понял вопрос.

— Если ты о другом кароне, то да — Арон подтвердил его смерть.

На лице Шона читалось явное облегчение. Поймав вопросительные взгляды, парень поспешил объяснить:

— Киор — кровожадный маньяк среди других каронов. Он — полная противоположность Лози. Хотя, — юноша вновь по-детски улыбнулся, — мой малыш — один из лучших палачей Иного мира, он владеет всеми приёмами медленной и мучительной смерти, но не получает от этого удовольствия, он просто выполняет свою работу.

От сочетания детской улыбки, вида одного из лучших палачей Иного мира и страшных слов архаи у Сеймы на голове зашевелились волосы, и мурашки табуном пронеслись по спине.

— Вы напряглись, — заметил парень, обращаясь к дельфину, — разве лучшие киллеры в вашем подразделении не отделяют работу от остальной жизни. Грань тонка, но мы все обречены на это.

Сейма открыла рот в попытке что-то сказать, но не смогла. Шон добавил:

— И не думайте, что читаю ваши мысли, у вас всех есть защита.