<ИЗ ЦИКЛА «ЛЮБОВЬ И СМЕРТЬ»> «Хмуро небо ночное…» © Перевод С. Ботвинник Хмуро небо ночное, — Ночь давно пересилила день, И от свечки в покое Уж бесшумно колышется пятнами тень. Ты не спишь ни минутки — Напряженно в постели лежишь, Словно жадно и чутко Устремляешь свой взгляд в эту темную тишь. Голос — трепетней, глуше, Еле рот твой раскрылся, румян. Мне шепнула: «Послушай», — И, зардевшись, кивнула на гибкий свой стан. Сердце сжалось в волненьи! Понял я. У постели я встал Пред тобой на колени, С затаенной надеждою к чреву припал. А оно уж дрожало, Билась жизнь, затаенная в нем, — И душа просияла Никогда не гасимым священным огнем. Август или октябрь 1912 БЕРЕМЕННОЙ © Перевод А. Прокофьев Тихо идешь ты и в чреве ребенка, шагая, колышешь, Служишь теперь колыбелью темной и теплой ему. Август или октябрь 1912 «Дитя, что в колосе зерно…» © Перевод А. Прокофьев Дитя, что в колосе зерно, Под сердцем у тебя всё зреет, И сердце темное светлеет, Щедрей становится оно. И ничего в нем больше нет, Лишь есть любовь, ее сверканье И сладко-сонное желанье, И сладко-сонной думы след. Август или октябрь 1912 ТРИОЛЕТ («Деревянное яичко…») © Перевод С. Ботвинник Деревянное яичко Представляешь ты собой. В нем увидишь, лишь открой, Деревянное яичко. Как игрушка-невеличка, В чреве скрыт ребенок твой — Деревянное яичко Представляешь ты собой. Август или октябрь 1912 «Когда дитя, ребенок твой…» © Перевод А. Прокофьев Когда дитя, ребенок твой, Под сердцем тихо шевельнется, То вмиг по телу разольется Еще невиданный покой. И ты, такой покой храня, Как будто слышишь человечка: «Я — птенчик, под твоим сердечком Как в гнездышке. Не тронь меня!» Август или октябрь 1912 ПРОКЛЯТЬЕ БЕРЕМЕННОЙ © Перевод С. Ботвинник К твоим окошкам спозаранку Явилась ворожить цыганка В посконном рубище нечистом, Блестя серебряным монистом. И, твой отказ почуяв сразу, Шипит проклятья злую фразу, В твой взор впирает взор сердитый: «Ребенка мертвого роди ты!» Тут засмеялась ты несмело, Вся задрожала, побледнела. Август или октябрь 1912 «С горем ты дитя рождаешь…» © Перевод А. Прокофьев С горем ты дитя рождаешь, Боли никак не унять. Стонами сердце терзаешь… Что я могу тут понять? Сильно меня ты любила, Сильно тебя я любил, Всё же довел до могилы, Мукам отдав, погубил. Август или октябрь 1912 «Совсем без сил, в поту, как белый снег бледна…» © Перевод С. Ботвинник Совсем без сил, в поту, как белый снег бледна, На смятой, кровью залитой постели Лежит усталая и жалкая она, «Я — мать», — одно лишь шепчет еле-еле. Она измучилась. Ей, может, уж не жить — Но счастьем полон взор страдалицы недавней, А на ее тугой груди уже лежит Багровый, тепленький — и чмокает забавно. Август или октябрь 1912 «После родов день ото дня ты вянешь…» © Перевод А. Прокофьев После родов день ото дня ты вянешь: Поблекшее осунулось лицо, Растрескались обветренные губы; На них порой неясно пробежит Пугливая и жалкая усмешка; Большие синеватые круги Легли, как тени, у очей, а очи Как будто просят милости у всех. Так маленький пушистый одуванчик Под ветром облетает, чтобы семя Могло взрасти и расцвести могло бы, И после только жалкий стебелек Всем говорит о жизни, данной детям. Август или октябрь 1912 «Смертию смерть поправ…» © Перевод А. Прокофьев «Смертию смерть поправ», Ты на земле отгостила… И, хоть сама умерла, В муках дитя породила. Скоро в могилу навек Тело усталое ляжет; Пусть же, как символ над ним, Крест о мученьях нам скажет! Август или октябрь 1912 «Тем венки суровой славы…» © Перевод А. Прокофьев Тем венки суровой славы, Что за край родной в бою Жребий вынули кровавый, Повстречали смерть свою. Всё же доля есть славнее: В чьих сердцах любовь горит, Боль и муки знают с нею Те, кто миру жизнь дарит. Слава тем, кто, так страдая, Может с честью смерть принять, Кто в мученьях умирает, Чтобы жизнь ребенку дать! Август или октябрь 1912 |
