Идя по улице, Артём видел всё когда — либо содеянное здесь и с каждым шагом зло нарастало снежным комом.

В доме через дорогу опять повешенная. Женщина не выдержала сексуальных притязаний своего взрослого сына — дауна и решительно свела счёты с жизнью.

Просто какой — то Бермудский треугольник. Похоже, здесь кто — то нарочно много лет подсаживал зло.

Артём подошёл к дому, где жила и погибла девочка Верочка. Зашторенные окна пестрили светлыми бликами. Наверно там смотрели телевизор.

Пейков знал, что, когда человек умирает насильственной смертью, происходит огромный выброс энергии, который порождает фантом погибшего. И он навсегда привязан к этому месту.

— Верочка, приди. Ты мне нужна, — мысленно позвал Артём и увидел отделившийся от забора, неясный, похожий на дым, детский образ.

Чуть колыхнувшийся в морозном воздухе, образ маленькой девочки приблизился ближе и молча поведал ему много нового и интересного. В своей смерти Верочка винила свою подружку Веру. Того же мнения придерживалась и инспектор, поставившая после того случая Веру на учёт в детскую комнату милиции.

Потом Вера старалась быть хорошей, но Боженька её всё же наказал: ей уже тридцать лет, а детей у неё нет. Хотя сама Верочка свою подружку уже простила.

Образ быстро растворился, а на крыльцо дома вышла укутанная в пуховый платок совершенно седая женщина. Она тревожно озиралась по сторонам, вглядываясь в ранние сумерки. Её взгляд наткнулся на Пейкова.

— Ты меня не видишь, — сказал ей Артём.

Лицо женщины стало спокойным и она ушла в дом. Но на крыльце тут же возникла высокая, морщинистая старуха. Она впялилась в Артёма яростным взглядом, прожигавшим мозг.

Пейков попытался отвести ей глаза, но остро почувствовал, что зеркалит. Его тело стало вялым и безвольным. Воздух вокруг него уплотнился и образовал плотный прозрачный кокон, из которого он не мог выбраться. Он был на волосок от гибели.

— Вот ведьма! — Артёма прошил страх. — У такой злыдни обязательно где — то рядом должно быть её чёрное. Это сотворённое ею зло. Возможно что — то спрятано прямо под крыльцом, поэтому она и не сходит со ступенек.

— Чего высматриваешь? Чтоб твои бельмы повытекли! — сухими листьями чужие мысли шуршали в голове Артёма.

— Опасность! — молнией пронеслось в его голове.

Чтобы отвлечь внимание старухи, он постарался призвать шофёра «Скорой помощи», спешившего на вызов по соседней улице и заблудившаяся «Скорая» послушно вырулила из переулка.

— Это за тобой! — крикнул он старухе.

Бабка недоумённо глянула в сторону подъехавшей машины и Артём, почувствовав себя свободным, поспешил уйти.

— Вот оно — здешнее зло! — поёжился он, всё ещё ощущая спиной жуткий холод властного взгляда старухи. — Но она мне не по зубам! — был вынужден признать он.

Как бы Артёму ни хотелось реванша, он всегда старался не переоценивать свои способности.

Пейков нашёл себя блуждающим по глубокому, бесконечному оврагу. Было темно, а крупный снег шёл сплошной стеной. Куда ни глянь, кругом: вверху, внизу был только холодный снег. Артём отключил мысли и доверился своему телу: ведь где — то должна быть линия электропередач и он должен был её почувствовать! Но её не было. Или он был очень слаб. И всё, что он смог, это вытолкнуть вперёд своё астральное тело и пойти за его шлейфом.

Выйдя на дорогу и поймав попутную машину, Пейков доехал на ней до райцентра. Он дождался задержавшуюся на родительском собрании молодую учительницу информатики, а так же классную руководительницу Веру Позднякову и прошёл за ней до её дома.

Внешность Веры его впечатлила, особо бросались в глаза её чувственные пухлые губки, а томный взгляд зелёных глаз из — под длинных пушистых ресниц завораживал. К тому же движения её были женственны и плавны. Она же в детстве занималась танцами, как рассказал ему призрак сгоревшей Верочки.

А вот отношения Веры с пьющим мужем, по словам вездесущих соседок, оставляли желать лучшего. Вполне возможно, что соседки просто злорадствовали из завести к Вере, или из — за своего природного коварства. Но увидев Вериного мужа воочию, Артём сплетням поверил.

Несносная семейная жизнь Веры Пейкову было только на руку.

Вскоре ветер немного утих, но снег пошёл сильнее.

— Пейков вдруг вспомнил когда — то популярную песню.

Впрочем, последняя строчка здесь была явно не уместна. Хлопья белого снега, падавшие в зимних сумерках, не могли отбелить черноты этого гиблого места. Здесь ничто не подпитывало силой, зато её тянуло из людей. Артём резко чувствовал, свойственный таким местам, спёртый запах пустых улиц, словно в наглухо заколоченном доме. И опять — сильный запах зла.

Даже мальчишки, старательно строившие снежную крепость на пришкольном участке, не отличались резвостью, а были слегка заторможенными. Артёму очень хотелось подарить им другую жизнь, вместо той, что пророчила им судьба. Но он не чувствовал на это дело в себе достаточно силы, а она ему самому сейчас была нужна, как никогда. Бабка высосала его почти до дна.

Всё же к вечеру Пейков уже знал, что приехал в эту глушь не зря и не напрасно здесь потратил время.

Знал он о Диме Темникове кое — что ещё, но, помня о наложенном на эту тему табу, с конторой, хоть и недавно прикрытой, он предпочёл не ссориться.

Дома Артём ещё раз вошёл в подсознание Темникова — старшего. Выходило, что о своей внебрачной, заживо сгоревшей дочери он действительно ничего не знал, но его самые сильные беспокойства были именно по этому поводу. Выходит, что это и могло стать его самой доступной сильной болевой точкой.

И с этой информацией Пейков начал работать.

Артём Андреевич совместно с Валентиной быстро набросал нехитрый сценарий своего страшного спектакля, который с одобрения четы Лаврищевых, они начали разыгрывать в театре под названием «жизнь».

Пейков вычислил Ларису без труда. Она опаздывала на работу, но не спешила, заранее зная, что директор забыл дома ключи.

Было обычное мартовское утро. Солнце по — весеннему пригревало. Недавно выпавший снег на тротуарах дворники уже успели убрать, а на проезжей части дороги он превратился в бурую грязную массу, сочившуюся кривыми мутными ручейками. Разлетавшаяся из — под колёс плотного потока автотранспорта, грязь быстро находила себе место на обуви и одежде своего нового хозяина.

В ярком модном пальто и хорошо сочетавшимися с ним сапожками, Лариса выгодно выделяясь в разношёрстной толпе. Она вроде бы не замечала направленных на неё заинтересованных мужских взглядов и в основном завистливых женских. Но лёгкая усмешка, игравшая на её губах, подтверждала, что она была вполне довольна собой.

Проходя мимо влюблённой парочки, Лариса кокетливо стрельнула глазами в парня и тот тут же повёлся. Счастливая улыбка, только что сиявшая на лице его подруги, мгновенно погасла.

— Кто это? — тут же поинтересовалась девушка.

Её густо накрашенные губы обиженно дрожали.

— Девушка, — рассеянно пояснил парень, ещё не придя себя от кобелиного восторга. — Красивая девушка!

— Подруга, — обернувшись, небрежно бросила Лариса.

— Ах, подруга! — взвизгнула девушка. — Чья? В её глазах, совсем недавно светившихся неземной любовью, вспыхнула злость.

— Наверно папина, — недоумевал парень.

— Ах, даже папина! Жаль, что не бабушкина! — разозлилась девушка и стеганула парня по физиономии только, что подаренным им букетом колючих роз.

Лариса расслышала последние слова девушки и они ей не понравились. Но отвечать не стала. Ещё раз оглянувшись, она скользнула по парню быстрым взглядом, гордо приосанившись, перешла на быстрый шаг.