— Опять вы? Я же вам сказала! — гневным шёпотом среагировала на несносного милиционера дочь Корнелия Ивановича, когда тот позвонил ей в дверь.

— Да, я собственно к вам, — Евгений старался быть самой любезностью. — Мы ведь в прошлый раз с вами даже не познакомились!

Молодая, высокая женщина, недоверчиво глянула на Евгения, но всё же впустила его в квартиру. Проступивший на её щеках румянец сулил надежду на её заинтересованность в их предстоящем знакомстве.

В квартире было тихо и действительно тревожно пахло лекарствами.

— Милена, можно без отчества — оно у меня сложное, — представилась женщина всё так же шёпотом. — Пройдёмте в кабинет, только тихо. Если разбудите отца, то я вас тут же выставлю вон.

— Мне вообще — то нужно узнать о неком Лапине, — пролепетал Евгений, прокравшись с Миленой в душный кабинет её отца.

Он впервые вёл дознавательную работу шёпотом.

— Может был такой человек среди общих друзей или знакомых Темникова и вашего отца? Или возможно вы слышали эту фамилию раньше? Не спишите, подумайте, это очень важно, — просительно прошептал Труханов, слабо надеясь на удачу, которая уже давно была с ним в контрах.

Он вопросительно посмотрел на Милену. Если она не помнит, то может, позволит задать Корнелию Ивановичу всего один вопрос?

— Даже и не думайте! — озвучила его коварство Милена. — Не хотела вам говорить, но видно придётся. Сразу после вашего первого визита к отцу, у нас к вечеру нарисовались гости. Я их не знаю, но после разговора с ними отцу стало плохо. Понимаете? На все мои расспросы отец молчит. А отец — это всё, что у меня есть!

Мама умерла семь лет назад. Братьев, и сестёр у меня никогда не было. И я не могу иметь детей. Поэтому я развелась с мужем.

Я несколько лет проработала финансовым аналитиком в одном коммерческом банке. Но наш босс оказался крупным мошенником и у банка недавно отозвали лицензию. Я осталась без работы. Но, как говорится: пришла беда — отворяй ворота. Теперь вот серьёзно заболел отец. Если я его потеряю…, - Милена замолчала видимо не найдя слов, чтобы точно передать своё состояние.

— Но мне очень нужно, то есть это очень важно! — настаивал Труханов, хотя сейчас был готов сам себе набить морду.

— Нет, это исключено! Вы же видели, как отец разволновался в прошлый раз!

Но, всё же Милена была готова хоть как — то помочь этому наглому милиционеру, чтобы он, наконец, отстал и поскорее ушёл. И при том он ей чем — то импонировал? Серьёзностью что — ли?

— Послушайте, если это так важно, то единственное, что я могу для вас сделать, это послать вас! — в волнении Милена нечаянно повысила голос и осеклась, встревоженно глянув на дверь.

Евгений хотел было поставить её на место, но Милена упредила его обиду: — Послать вас в Ленинград. То есть в Санкт — Петербург. Друзей молодости у отца почти не осталось. Сами понимаете — возраст, уходят потихоньку. Но Валерий Константинович моложе отца и здоровьем не обделён. Если хотите, я поищу его адрес?

— Будьте так любезны, — с облегчением выдохнул Евгений.

Милена порылась на одной из книжных полок и вытащила старый надорванный конверт.

— Что — то письмо, похоже, давнишнее, — засомневался Труханов. — Вы уверены, что он ещё не того…

— Нет, не того! Я по этому адресу в прошлом году по просьбе отца поздравительную телеграмму посылала! — заверила Милена Батьковна.

— Я всё больше люблю вас, Милена! — Труханов хотел было благодарно чмокнуть женщину в щёчку, но она сунула ему для облобызания свою худую руку.

Записав нужный адрес в свою записную книжку, Труханов почувствовал, что у него поднимается настроение.

— Как удачно я зашёл, — улыбнулся Евгений Милене.

— Милочка, кто там? — послышался слабый голос Корнелия Ивановича.

Он всё же проснулся и наверно надеялся, что кто — то вдруг вспомнил про него.

— Это соседка за солью приходила, — успокоила отца Милена.

Евгений про себя отметил, что врать она совсем не умела. Зато могла быть удобной всем.

— Евгений Витальевич, к вам рвётся журналистка Слуцкая, — сообщил по телефону дежурный.

— Пропусти, — недовольно буркнул в трубку Труханов, подумав, что всё же было у него в жизни счастье, пока он не встретил это несносное создание.

Взволнованная Кира положила на стол Елены Юрьевны свою лисью шапку — пушистое подобие ушанки, расстегнула замшевую куртку и удобно расположилась за столом. Её глаза блестели.

Не узнав от Евгения никаких, интересных новостей, она затараторила сама: — Евгений Витальевич, хочу поделиться с вами своей информацией. Я тут разыскала одного полковника, руководителя секции бесконтактного боя. Это, когда тебя бьют, не дотрагиваясь до твоего тела. Мне удалось уговорить его встретиться со мной для интервью.

— Кто бы сомневался, — вздохнул Труханов, понимая, что у него опять напрасно отнимают время.

— Ну, вот, — Кира пропустила мимо ушей комплимент. — Мы с ним договорились, что встретимся на другой день.

— Ну и что же он тебе поведал? — торопил Киру Труханов.

— А ничего не поведал. Умер он ночью от сердечной недостаточности! — голос Киры был встревоженным. — Но самое интересное то, что когда его вскрыли, оказалось, что его сердце, человека преподающего боевые искусства, было не твёрдой мышцей, а какой — то желеобразной консистенции!

— Вот видишь, Кира, я говорил, что тебе не стоит совать свой нос во все дырки. — Труханов разозлился не на шутку. — Есть дела засекреченные, настолько, что тебе не смогу помочь ни я, ни твои журналистские корочки, ни твой папа — полковник ВВС.

Глаза Киры округлились и наполнились слезами.

— Вы считаете? — всхлипнула она.

— Вполне возможно, что из — за тебя его и ликвидировали, или он само — ликвидировался, если нарушил определённую программу! — Евгений пытался втолковать этой девчонке, что дразнить смерть — дело неблагодарное.

Он подал Кире чистый носовой платок, который держал в левом кармане специально для таких случаев.

— А как же справедливость, Евгений Витальевич? — пролепетала Кира, вытирая слёзы.

— О справедливости, дитя моё, люди мечтали ещё со времён короля Артура, — Евгений достал сигарету.

Эта тема и для него была больной.

— Справедливость торжествовала во всех сказках народов мира. Но жизнь гораздо сложнее. Безусловно — преступник должен сидеть в тюрьме! Но иногда их бывает несколько и некоторых невозможно вычислить.

— Почему? — наивно спросила Кира.

Она всё ещё отказывалась верить в несовершенство системы.

— Потому, что они вне зоны доступа! Понятно? — этот разговор уже сильно начал раздражать Труханова.

Кира молча всхлипывала, Евгений курил.

— Да и Темников, о ком ты так сильно печёшься, достаточно накосячил в своей жизни. У него даже крыша была бандитская. Я сам об этом только позовчера узнал.

— Но, как же тогда жить? — сокрушалась Кира.

— А жить надо с умом. Я не хочу сказать, что в жизни надо слепо приспосабливаться. Нет! Жить надо осторожно.

Просто всегда помни, что когда ты собираешься переходить дорогу и при этом спешишь, а тут загорается красный свет, запрещающий проход для пешехода, тебе придётся быстро решать, ступить на зебру, или тормознуть на тротуаре, — наставлял Труханов молоденькую журналистку, всерьёз тревожась за её жизнь. — Тут надо будет за считанные секунды всё взвесить и решить, что в данный момент для тебя важнее.

Сам он, конечно, этой дилеммы придерживался не всегда.

— Значит, ничего не поделаешь? — Кира чувствовала себя очень потерянно.

Она нахлабучила свою шапку, которая хорошо подчёркивала её молодость и привлекательность и собралась уходить.

— Слушай, Слуцкая, — остановил её Евгений, — а хочешь, я тебя познакомлю со своим другом? Он одинокий инвалид, делать ему нечего и с недавних пор он, по — моему, и днём и ночью сидит в интернете и тоже копает. Может, вы найдёте общность интересов, а он, как старший по возрасту и много настрадавшийся в жизни, остановит тебя в нужную минуту и, может, спасёт от неприятностей?