— Что вы можете сказать о Вадиме, как о человеке? — Елена Юрьевна вся превратилась во внимание.

— Общителен, — режиссёр сосредоточенно наморщил лоб.

— С кем он дружил?

Елена Юрьевна почувствовала, что сейчас сопреет в своей, хотя и расстёгнутой дублёнке, но решила ещё немного потерпеть и не двигаться, чтобы не сбить собеседника с мысли.

Но в ответ режиссёр лишь пожал плечами. Немного подумав, он протёр лоб и лысину носовым платком. Он выразительно посмотрел на Елену Юрьевну, словно хотел сказать: — Да отстаньте, вы, наконец! У меня и без вас дел полно — сплошной завал!

— Не корыстен, — неохотно продолжал он, видя, что запас терпения у Елены Юрьевны большой. — С нас много денег не спрашивал, а как с папаши, мне об этом не известно. Жаден был до баб. Но этим грешил не один он.

Вот кстати две его пассии стоят, можете побеседовать, — режиссёр указал рукой на сцену.

— Алёна, Надя, — представились Елене Юрьевне две юные на первый взгляд девы.

Приглядевшись по — лучше, Елена Юрьевна поняла, что вблизи они не такие уж молоденькие и, как оказалось, довольно не простые особы.

— Особенно та — Алёна, которая из балетных, — как показалось Елене Юрьевне.

Наигранно закатывая глазки, о Вадиме Темникове они отозвались, как о хорошем друге и талантливом актёре с типажной внешностью, правда, как и положено, в прошедшем времени.

— Разговорить бы их по одной, — помечтала Елена Юрьевна, но в это время помощница режиссёра заверещала противным голосом: — Перерыв закончен, давайте пройдём всю сцену сначала!

И тут, словно от её визга, зашаталась и завалилась на бок декоративная колонна. Вся труппа ломанулась в рассыпную, а бутафорский реквизит саданул Алёну по спине. Та немедленно зашлась в истерике.

— «Скорую» вызовите! — в ужасе закричала Елена Юрьевна.

— Ах, увольте милочка, — отмахнулся режиссёр. — У нас крушение Помпеи происходит не реже одного раза в неделю. И все пока живы. Кроме Вадима Темникова. Так, что на городской улице опасности гораздо глобальнее, чем на сцене.

Алёна, похоже, уже взяла себя в руки и, возможно, на зло режиссёру на ухо Елене Юрьевне тихо и доброжелательно отозвалась о Вадиме Темникове — артисте драмы и комедии: — Ничтожество был этот Вадим и бездарь! Папа у него хорошим спонсором был, поэтому Вадиму и доставались главные или достаточно важные роли. А вместе с ним всегда репетировала и его замена — на всякий случай, если в день спектакля Вадим напьётся как свинья, или у него вдруг случиться резкий перепад настроения.

Елена Юрьевна немного побродила по пока что безлюдному театру. Она обрадовалась, наткнувшись на старенькую билетёршу, но та никаких интересных случаев из актёрской жизни Вадима ей не рассказала.

Зайдя в отдел кадров, Елена Юрьевна просмотрела тонкую папку с личным делом Вадима Темникова. В ней всё было стандартно: автобиография: родился, учился, женился; копия диплома; копии приказов о зачислении в театр и предоставлении отпусков.

— А что так много у Вадима было отпусков? — удивилась Елена Юрьевна. — Такой он был невостребованный артист?

— Ну, что вы такое говорите! Отпуска — то у Темникова в основном административные, — заверила Елену Юрьевну инспектор отдела кадров. — Вадим часто отдыхать ездил. И в основном по заграницам. Он смог правильно выбрать себе родителей, чтобы в дальнейшем красиво жить!

Потом Елена Юрьевна поговорила с помощницами режиссёра и поняла, что она зря теряет здесь своё драгоценное время. Все они лишь беспринципно варьировали в мутном омуте ни к чему не обязывающих намёков и недомолвок и тихонько хихикали у неё за спиной. Возможно, часто взирая на неправдашние смерти на сцене, они разучились настоящую смерть воспринимать всерьёз.

Вернувшись за кулисы, Елена Юрьевна застала там лишь рабочих сцены и электриков, озабоченно натягивавших звёздное небо к вечернему спектаклю. Репетиция закончилась, актёры разошлись, а мешать электрикам Елена Юрьевна не решилась. Да и вряд ли Вадим доверял им какие — то свои секреты.

Уже на выходе из театра, Елена Юрьевна нагнала двух актёров, которых она видела на сцене во время репетиции. Но те спешили и отделались лишь дежурными фразами о том, что при жизни Вадим не у всех вызывал симпатию.

К тому же от одного из — них уже разило алкоголем и у Елены Юрьевны не было доверия к его пьяному бреду.

— Как жаль, что я не могу прочесть их мысли! Ведь я обычная женщина, — сетовала Елена Юрьевна.

От осознания своей беспомощности у неё сильно разболелась голова.

И вдруг она поняла, что никто и ничего не скрывает и ей говорят правду. Возможно, о Вадиме Темникове действительно больше нечего было рассказать. Просто нечего. Ведь это всего лишь распространённый стереотип, что артист красивый и благородный на сцене и в жизни является таковым.

А про покойника плохо говорить не принято, конечно, если при жизни он не нагадил в душу лично тебе.

Валентина Кошкина, сильно удивив Труханова, принесла ему свой блокнот. В нём она выписывала для Дмитрия Антоновича телефонные звонки, поступившие с одного и того же номера в его отсутствие дважды в день или больше. На некоторые он не реагировал, а кому — то перезванивал, вызывал к себе Валентину и давал ей какие — нибудь поручения по этим звонкам. Иногда он подключал кого — то другого, чтобы ситуация была на контроле.

Валентина особо заострила внимание Труханова на два звонка, поступивших в отсутствие Темникова в предпоследний рабочий день старого года. Секретарю Валентине по телефону не предложили передать Темникову ни привета и вообще никакой информации.

В тот день в офисе Дмитрий Антонович появился около пяти вечера, позвонил по доложенному Валентиной номеру, из своего кабинета, вышел какой — то пасмурный и, ничего не сказав, уехал.

— Возможно, эта информация как — то поможет вашему расследованию? — участливо поинтересовалась Валентина. Но в её голосе Евгений уловил усмешку.

— Конечно, всё это очень занимательно, но почему я тебе не верю? — молча недоумевал Евгений. — Типа: а на хрена козе баян?

Валентина выдержала паузу прямо по Станиславскому, безразлично глядя в окно и тактично ожидая реакции Труханова. Но тот молча отметил ей повестку и лишь слегка кивнул на прощание.

Хотя Труханов не очень — то поверил, что этот порыв души фрау Валентины может быть правдой и иметь какое — то отношение к гибели Темникова, он обязан был рассматривать все версии. И проверять даже самые бредовые.

Вызванный Трухановым на Петровку бывший водитель Темникова, приехал в отдел уже после обеда. Он сделал умное, лицо, честно стараясь вспомнить этот день в подробностях.

— Наверно фрукт ещё тот, — подумал про него Евгений, глядя в зыркавшие на него, глубоко посаженные, недобрые глаза водителя.

Шофёр пояснил, что действительно выезжал в этот день с Дмитрием Антоновичем и его охранником в Свиблово. Всю дорогу Темников заметно нервничал, но молчал. Ехать было далеко, дороги в этом районе чистили плохо, долго толкались в пробках, да и, разыскивая нужный адрес, пришлось немало покружить.

Во дворе нужного им дома стояла машина ППС. Несколько зевак с интересом глазели под самую крышу дома.

Выйдя из машины, шофёр Темникова увидел молодого мужчину стоящего в раскрытом окне пятого этажа. В нём водитель узнал Вадима Темникова. Похоже, он был сильно возбуждён и хотел спрыгнуть вниз, но никак не мог решиться.

В дом шеф входил вместе со своим охранником и минут через десять вышел оттуда с Вадимом, которого чуть ли не волоком тащил охранник. Вадим, похоже, был сильно пьян. В машине он постоянно заваливался на охранника, но не спал. В зеркало заднего вида шофёр видел, как Вадим таращил по сторонам безумные глаза, а сидевший на переднем сиденье, Дмитрий Антонович постоянно на него оборачивался, но молчал.

Темниковы доехали до своего дома, после чего водитель и, охранник, втащившие Вадима в квартиру Темниковых, были отпущены.