— Это то, что мне сейчас нужно больше всего, — сообразила Вера, отметив, что это первая здравая мысль, появившаяся у неё в голове в этом доме, где как бы остановилось время.
«Начертите круг угольком из поддувала так, что бы вы могли в нём уместиться, стоя на коленях».
— На коленях очень холодно, — решила Вера и начертила круг вокруг кресла.
«За чертой круга ставят три свечи в стаканы с солью: один впереди, два по бокам».
— Свечей у мамы было много, — вспомнила Вера. — На случай, если опять отключат свет.
«Стоя на коленях, сосредоточьтесь на словах заклинания», — вещала книга.
Вера села в кресло и сосредоточилась:
— О, Великие ангелы, придите ко мне на помощь, поддержите мои желания, способствуйте их исполнению! Яркое солнце, пылающая луна, частые звёзды! Святые ангелы, находящиеся постоянно в присутствии Бога живого! Величием его, признанным Церковью и людьми. Заклинаю вас, ангелы, предстать перед моим кругом…
От невесть откуда взявшегося страха у Веры перехватило дыхание. Ей показалось, что кто — то пристально смотрит на неё. Значит в доме она не одна?
Из распахнувшейся двери, в дом ввалились белые клубы холода. В морозной мгле проявилась, запорошенная снегом, незнакомая молодая женщина в шубе из голубой норки. Женщина пристально смотрела на съёжившуюся в кресле Веру. Её губы беззвучно шевелились. Она тоже читала своё заклинание.
Дикая сила вдавила Веру в кресло. Она не могла даже пошевелиться. Она была готова закричать от ужаса, но лишь слабый стон вырывался из её груди.
Лариса, с виду напоминавшая белого ангела, без тени жалости смотрела на эту обезумившую от страха женщину. Ту, которая погубила всю семью Темниковых. Лариса почему — то уже не сомневалась в этом.
И она читала и читала, переходя на громкий шёпот.
Вдруг нарисованный вокруг кресла круг вспыхнул синим пламенем, словно цирковой обруч. Синее холодное пламя начало расползаться по сторонам. Вскоре его языки уже лизали кресло и шерстяные носки, окаменевшей от ужаса, но ещё живой Веры.
57
Лариса вышла из загоревшегося дома. На улице было темно. Редкие фонари горели через один и, к тому же, поднялась сильная метель. Снег комьями швыряло в окна, размазывая его по стеклу. Поэтому соседи не сразу заметили пожар.
Отсыревшиее доски и брёвна дома трещали и стреляли огненными искрами. Огонь жадно пожирал, гнилые постройки, покрывшиеся грибком, старую мебель и тряпки и ещё живую человеческую плоть. Смесь зимнего воздуха с запахом горелого дерева с примесью крематория вызывала в Ларисе отвращение.
Нет, Веру она не жалела!
Догоравшая крыша дома с шумом провалилась. Языки пламени факелом вырвались наружу и взметнулись в тёмное небо ярким столбом искр. Раздуваемые ветром, они плясали адскую пляску огня. Теперь возле горящего дома стало светло, как днём.
Вокруг пожарища уже собрались люди. Они бестолково сновали на фоне бешеного огня, даже не пытаясь ничего предпринять.
Пожарные машины подъехали, когда раскалённые докрасна стены дома начали падать.
— Домового ли хоронят? Ведьму ль замуж выдают? — Лариса оглянулась на страшную картину пожара и стояла так долго — долго, а потом отвернулась и пошла по, уже успевшим образоваться, сугробам, покалено утопая в снегу.
— Когда же я стала столь экспансивной? — удивлялась Лариса сама себе. Она с трудом перебралась на проезжую часть улицы. По колее от недавно проехавших пожарных машин идти было легче.
Всего два дня назад по этой ночной улице послушно прошла Вера. Она даже костёр сама себе устроила. Словно чистилище!
Лариса не чувствовала себя палачом. Она просто совершила акт возмездия!
Впереди замигали сигнальные огни. Лариса быстро отступила в сугроб. Мимо неё пронеслась машина «Скорой помощи». Она спешила спасти чью — то жизнь!
Лариса посмотрела в след удаляющейся машины.
— Зря спешит, — отрешённо подумала она. — Смерть уже опередила её. Сегодня у неё урожай на этой улице!
Ни снега, ни ветра Лариса не чувствовала. И облегчения она не ощутила. Никаких эмоций, ни жалости, ни гнева. Внутри было холодно и пусто и смертельная усталость во всём теле. Ей казалось, что она не идёт, а ползёт, словно сонная муха, разбуженная зимой пожаром.
И тишина. Мёртвая тишина вокруг!
Ларисе всё время хотелось упасть, или хотя бы присесть и вжать голову в плечи. Она так устала быть сильной! Совсем молодая женщина с неустроенной судьбой.
58
— А ведь Вера была у Кирилла. Уже после драки. В темноте прошла по ещё не высохшей кровавой луже. Следы женской обуви — это её. Размер, по крайней мере, совпадает. И зачем — то трогала стакан, оставив на нём свои отпечатки.
А Кирилл был ещё в отрубе, поэтому и не видел её. И потом она ушла. Куда? — Размышлял Труханов, трясясь в милицейском УАЗике с инспектором Барановым, хорошо знавшим здешние места.
Чтобы не терять даром катастрофически не хватавшего времени, он решил разыскать Елизавету Дробышеву — мать сгоревшей внебрачной дочери Темникова Верочки и попробовать размотать этот запутанный клубок с другого конца.
Вздремнуть в машине не представлялось возможным. УАЗик то подскакивал на заледеневших кочках, то буксовал в снегу.
— Где же сейчас Вера? Дома она не появлялась. У единственной известной подруги Галины тоже. Мать Веры давно умерла. Может она сейчас также едет в каком — нибудь поезде очень дальнего следования в то место, о котором я никогда не узнаю?
Его размышления прервал звонок мобильника. Звонила Катя.
— Странно, она ещё не стёрла его номер, или опять забила, переживая за свою пропавшую машину. — Мозг Евгения привычно начал выстраивать цепочку логического объяснения событий.
— Слушаю, — Труханов почувствовал, как предательски дрогнул у него голос.
— Жень, я звоню, что бы сообщить тебе, что наш «LEXUC» нашёлся, — сообщала Катя, наверно для того, что бы подразнить Евгения, который «всё ещё работал в органах».
— Поздравляю, — как можно спокойнее постарался сказать Евгений, словно ему на самом деле было без разницы.
— Знаешь, он оказывается всё это время стоял в соседнем дворе, занесённый снегом. Как только оттаяли номера и жильцы поняли, что машина бесхозная, они позвонили в ГАИ, — щебетала Катя.
— Я рад, что у нас такое сознательное население, — пробурчал Евгений.
Ему совсем не хотелось продолжать разговор в служебной машине в присутствии едва знакомых ему людей, которым совсем не обязательно быть в курсе его личной жизни.
— Только внутри все провода повырывали и навигатор исчез, — Катя словно слышала только себя. — Но муж сказал, что это пустяки. Сейчас машина в сервисе. Завтра забираем!
— Катя, я на работе, мне некогда долго болтать. Я тебе потом перезвоню, — зачем — то пообещал Евгений.
Но Катя не обиделась.
— Да, ещё я хотела тебе сказать, что эта твоя чёрненькая девочка довольно симпатичная, только молоденькая, — тараторила она, боясь, что Евгений отключит мобильник. — И её «LANKRUZER» не плохой.
Труханов решительно нажал на красную кнопку мобильника, отключив связь и, спрятав телефон в нагрудный карман куртки, застегнул тугую кнопку.
— Вам ни о чём не говорит фамилия Лапин? — спросил Евгений, заскучавшего было, инспектора Баранова.
— Нет, не слышал, — немного подумав, ответил инспектор. — А по какому делу он проходил?
— Если бы я знал, — грустно посетовал Евгений, подумав, что если бы знал, то возможно уже передал бы своё, так и не сдвинувшееся с мёртвой точки дело по подследственности в Прокуратуру.
— Я разузнаю про наших Лапиных, если такие есть, и обязательно сообщу вам, — пообещал Баранов.
Самого посёлка Труханов не разглядел. Сильный снегопад почти полностью закрыл окна служебной машины.
— Подъезжаем, — кивнул инспектор Баранов через четверть часа.
