Ему хотелось сразу поставить все точки над Й и строго обозначить не только приоритеты, но и границы запретов.
— Мы оба офицеры, оба когда — то принимали присягу. Но наше непростое время заставило нас присягать слишком часто и слишком разным властям. И это могло некоторых развратить, — Лаврищев с напрягом вспоминал заранее заготовленную речь.
Он боялся встретиться с Пейковым взглядом и попасть под его власть. Этот испепеляющий взгляд снился ему этой ночью в кошмарном сне.
— Можно ли верить моему слову? — перебил его Артём Андреевич. — Я понимаю, что вы естественно хотите гарантий.
Он казался понятливым собеседником.
— Что — то вроде этого. И вы не должны причинять вред ни мне, ни моей семье! — набравшись смелости, повелел Станислав Кузьмич.
Это была шикарная идея. Но заявление прозвучало так трусливо, что Лаврищеву стало совестно за себя.
Казалось, что Пейков не заметил конфуза, или сделал вид, что не заметил.
— Это вопрос профессиональной этики. Если я на вас работаю, то на мне лежит ответственность за вашу безопасность, — заверил Станислава Кузьмича Пейков. Его слова прозвучали спокойно и, как показалось Лаврищеву, довольно искренне.
— И, затрагивая обе темы — я обязан не только выполнять ваши поручения, но и защищать вас от любых магических атак, — приободрил Артём Андреевич своего нанимателя. — И ещё — у меня больной сын. И я не хочу, что бы он по каким — то причинам оказался в доме инвалидов, — словно клятву на крови произнёс он.
Подёрнутый тоской взгляд и собравшиеся на переносице морщины подтверждали искренность его слов.
— Ну, тогда я думаю, что должность моего личного помощника с соответствующим окладом будет вам интересна, — Станислав Кузьмич сделал ударение на слове «моего» и по — барски развалился в своём кресле.
На какое — то время он снова уверовался в своём могуществе.
— Я согласен, — сдерживая свою силу, понимающе кивнул Пейков, подумав, что в данной сцене Лаврищеву не хватает только борзых собак, бегающих по кабинету и ласкавшихся к ногам хозяина.
— Но у меня условие, — Лаврищев незаметно для себя опять перешёл на командный тон. — Всё, что было и будет сказано в моём кабинете не должно выйти за пределы его стен. И все наши «проекты» — не для посторонних ушей! Для остальных сотрудников фирмы вы высококвалифицированный специалист, но самый обычный человек!
Пейков не спорил. Но подобострастия, как и особой благодарности в его глазах Лаврищев так и не заметил. Это плохо! Станислав Кузьмич привык, что его приказы выполняются беспрекословно. А с этим видимо придётся держать ухо востро!
— А менеджер по кадрам читал ваше резюме? — спохватился вдруг Станислав Кузьмич. В его голосе вновь послышалась тревога.
— Конечно, — сказал Пейков. — Но оно было несколько другое.
Они понимающе переглянулись и Лаврищев облегчённо вздохнул. Именно это он и хотел услышать. При всей своей странности, Пейков ему нравился.
— Тогда можете приступать к работе, — подытожил разговор Лаврищев. — С Темниковым я договорюсь, а секретарь проводит вас в ваш кабинет. Я знал, что мы с вами договоримся и заранее распорядился, чтобы вам его подготовили.
Резко встав из — за стола, Станислав Кузьмич дал понять своему новоиспечённому советнику, что время аудиенции закончено. Он действительно устал от этого разговора и чувствовал себя словно выжитый лимон.
— С таким советником не мешало бы поставить себе защиту, — помечтал Станислав Кузьмич, понимая, что это невозможно.
Оставшись в кабинете один, он достал из зеркального бара бутылку коньяка, плеснул немного в бокал, подумал, долил коньяк почти до краёв бокала и выпил залпом. Вкуса он не почувствовал, но почти сразу по телу растеклось благодатное спокойствие.
— На долго ли? — подумал Лаврищев. Ведь с его здоровьем, алкоголем не защититься.
Целый день его не покидало состояние двойственного чувства. С одной стороны некого драйва, с другой — гнетущей тревоги. Его грудь прямо распирало радостное вожделение, а колени тряслись противной дрожью.
Различные планы, подхлёстнутые алкоголем, со скоростью аппетита, приходящего во время еды, громоздились в его голове.
— Нет, неспроста КГБ выявляло и развивало способности именно у военнослужащих, которые были связаны присягой. Иначе бы их просто невозможно было — бы контролировать и тогда в них не было бы никакого смысла.
Несомненно, что Пейков — был именно его шанс, подаренный судьбой! И Лаврищев был ей за это премного благодарен. Он даже немного завидовал сам себе.
Станислав Кузьмич был так погружён в свои мысли, что отменил на весь день все свои изначальные планы. Даже встречу с деловым партнёром, передаренную ему Темниковым, он, извинившись, перенёс на завтра. И не заметил, как заходящее солнце оповестило, что рабочий день закончился. Об это ему так же напомнила секретарь Ниночка, которой надоела её невостребованность.
Подвозя домой Ниночку, Лаврищев задумчиво молчал всю дорогу, чем сильно обеспокоил её.
Для Нины эта поездка была непривычно короткой и неприятной.
— Неужели я так подурнела, что он не отличает меня от стенки? — переживала Ниночка. Это, безусловно, было поводом для сожаления. Ведь она не привыкла к такому свинскому невниманию к себе неотразимой.
Вечером за ужином Станислав Кузьмич окончательно дозрел и поделился с женой своими дальнейшими планами на жизнь.
— А ты знаешь, идея заманчивая, — Людмила Григорьевна затянулась сигаретой и мечтательно закатила глаза в потолок. — Тут я полностью с тобой согласна.
— Рад, что тебе понравилось, — Станислав Кузьмич ни минуты не сомневался в том, что жена его поддержит его начинания. — Но только я боюсь даже предположить, что он может с нами сделать, если случайно пересекутся общности наших интересов?
Но Лаврищева уже не слышала мужа, развивая тему дальше.
— А что, ни для кого не секрет, что испокон веков успешные и публичные люди всегда пользовались защитой и помощью колдунов и разных экстрасенсов, — Людмила Григорьевна, пропустила мимо ушей небезосновательную обеспокоенность мужа.
Оказалось, что для неё эта тема была понятна и по — настоящему интересна.
— Я случайно слышала, что у Валерия Леонтьева в группе была аккомпаниатор — экстрасенс, которая во время их выступлений всегда находилась позади него, наподобие защитного экрана на всякий неординарный случай.
И царица Александра держала при дворе провидца Распутина, не просто так.
А лечение у знахарей! Ведь врачи сами посылают к ним безнадёжно больных, когда медицина бессильна! — уже вовсю верещала супруга. — А к Джуне так вообще не попасть, даже с большими деньгами.
Всё тщательно взвесив и продумав, она взяла инициативу в свои ухоженные, но цепкие руки. Как практикующий врач и довольно коварная личность, она была уверена в своих силах.
— Только бы обошлось без последствий, — не слишком уверенно заикнулся Станислав Кузьмич, но несколько успокоился, встретив уверенный взгляд жены.
— Сначала надо поиметь пользу, а потом уже разбираться с последствиями, — вынесла твёрдый вердикт Людмила Григорьевна, вселив в мужа некоторый оптимизм.
— Будем считать, что ты меня убедила, — согласился Станислав Кузьмич, глядя на жену с восхищением.
И будто бы нарочно для них по телевизору начали показывать передачу «Битва экстрасенсов», правда очень слабо и не слишком убедительно. Но главное — вовремя!
И быстро родившийся тем вечером план, просто требовал, чтобы его привели в жизнь незамедлительно. Попусту терять время сейчас было слишком расточительно.
Через пару дней Людмила Григорьевна познакомилась с Пейковым и не церемонясь выложила ему свои с мужем планы. Лаврищева бредила быстрейшим достижением желаемого результата и ей жаль было терять время на притворство и недомолвки. Она пёрла с таким напором, что остановить её можно было, если только танком.
Артём Андреевич мельком взглянул на Людмилу Григорьевну и ужаснулся. Её лицо, с кокетливым взглядом, минуту назад бывшее таким милым и интеллигентным, сейчас исказила злобная гримаса. Из гладко причёсанной головы словно полезли змеи. Медуза Горгона приняла своё истинное обличие.
