3

  - Итак, матушка, - Леон отодвинул тарелку и кубок, откидываясь на спинку не самого лучшего в подлунном мире кресла, - говорите, у меня мало времени.

  Горячая еда и вино вернули хорошее настроение. Теперь побыстрее бы выслушать всё, что собирается сообщить мать! И наконец вернуться назад в замок - где и стены помогают. Потому как свои комнаты Леон теперь заставил слуг протапливать, как следует. А в этом каменном склепе и мыши мерзнут!

  Сестра Валентина, бывшая Карлотта Таррент, всё это время молча сидела на жесткой скамье напротив. С равнодушием ледяной статуи ожидала, пока сын утолит голод и жажду.

  А вот теперь - словно только что заметила его присутствие. И медленно подняла взгляд.

  Два изумрудно-ледяных кинжала прикололи юношу к креслу. Как ученый из Академии - беспомощную бабочку!

  Когда-то Леону казалось - мать умеет читать мысли. Привычно вздрогнув - как в детстве! - юноша попытался выдержать пронзительно-колющий взгляд... И почти сразу отвел глаза, невольно поежившись.

  Мать в сером платье и куколе - бледная, с желчно исхудавшим лицом - напоминает призрак самой себя. Злобный, не прощающий, ненавидящий весь подлунный мир призрак!

  - Рада, сын мой, что ты еще готов меня услышать.

  От выстуженной, как эти стены, насмешливой злобы в ее голосе зазнобило сильнее. Как же они похожи - Ирия и мать!

  Леон вновь разозлился - да кого он боится? Государственную преступницу, заговорщицу, предательницу собственной семьи? Настоящую предательницу - не как глупая курица Эйда!

  - Матушка, повторюсь: у меня мало времени.

  - А я не отниму его у тебя слишком много, сынок. Когда ты собираешься послать королю прошение о моём освобождении?

  Юноша и не думал этого делать. Но под змеино-сверлящим взглядом родимой маменьки чуть не солгал.

  А почему бы и нет? Наврать ей с три короба. И больше ни под каким предлогом здесь не появляться! А сама насильно заключенная в аббатство монахиня никогда не пошлет королю никакого прошения. Кто станет его отправлять?

  Конечно, у Карлотты есть еще один близкий родственник. Брат. Барон Ив Кридель.

  Но до сих пор он освободить сестру не пытался. Так с какой стати вздумает теперь? Может, дядя - достаточно порядочен, чтобы понимать: некоторые люди свободы недостойны?

  Мать криво усмехнулась, вновь заставив сына вздрогнуть. Как же холодно в этих древних стенах! И под взглядом Карлотты. Еще полчаса здесь - и Леон свалится с воспалением легких...

  - Ты вообще не собираешься этого делать. Ну что ж, сынок, мне очень жаль. Мне правда будет жаль не попасть на столь захватывающее зрелище, как твоя голова, покатившаяся с эшафота.

  Если б Карлотта сейчас плюнула - Леон точно шарахнулся бы в сторону! Чтобы не умереть от яда.

  - Вы сошли с ума?! - он надеялся, что в голосе звучит зимний лед. А не визг.

  - А как сам считаешь, что положено за убийство родного отца? - ехидно рассмеялась бесчеловечная мать.

  - Отца убила Ирия! А она - уже умерла!

  - Сынок, матери-то не ври, - понизила голос Карлотта. Как в детстве - поймав на очередной шалости или промахе, недостойном наследника титула. Промахе, за который обязательно грядет неотвратимое наказание! - Если хочешь обвинить сестру - пожалуйста. Но Ирия за час до смерти призналась на исповеди, что убить отца вы сговорились вдвоем. Братец отвлекал мачеху, а сестричка убивала папу! - Мать вновь рассмеялась, на сей раз - сухо и зло.

  - Это - враньё! - Леон вспыхнул до кончиков ушей. А он-то надеялся, что от глупой привычки краснеть избавился еще в детстве! - Ничего подобного! Ты лжешь! Лжешь, зная, что Ирия - мертва!

  - Сынок, но ее слова слышала не только я. Ты ведь не станешь обвинять во лжи мать-настоятельницу аббатства святой Амалии?

  Ирия умудрилась нанести удар даже из гроба. Какая же все-таки дрянь!

  А Полина оказалась права - в очередной раз! Смерть - еще легкое наказание для той, что способна осквернить тайну исповеди. Да еще и в преддверии встречи с Творцом! Впрочем, то, что самоубийство - смертный грех, Ирию не остановило тоже.

  - Я обвиню мою лживую сестру! Ирия всё придумала, чтобы меня опорочить!..

  Потому что не захотела умирать одна! Полина сделала всё возможное - даже добилась аудиенции у короля. Только бы спасти мерзавку от казни! А та в благодарность...

  Лучшая из женщин плакала, отправив падчерицу в монастырь! А кто такая Ирия? Всего лишь вздорная, злобная тварь! Ее родные и близкие задыхались рядом с ней не хуже, чем возле Карлотты!

  Леон и Полина сделали всё, чтобы вытащить из неприятностей эту лживую дрянь. Но, видно, сам Творец распорядился, чтобы подрастающая копия сидящей напротив Леона гремучей змеи наконец завершила свои дни.

  Высшие силы справедливо рассудили: никто не станет жалеть об ушедшем в никуда ничтожестве и пустом месте. Этой мерзавке даже умереть суждено было куда более достойной смертью, чем заслужила. Вместо прекрасной, благородной Полины!

  Любимая же и взяла всё на себя. Осталась на всю зиму в столице с Кати и Чарли. Чтобы хоть как-то приглушить скандал, связанный с их семьей! Хоть немного обелить их честное имя. Брошенное в грязь сначала отцом-мятежником и предательницей-матерью, потом - шлюхой-Эйдой. А напоследок еще и этим несчастным случаем - вкупе с подколодной змеей Ирией! У коей хватило трусости утопиться. Вместо того, чтобы честно взойти на эшафот, как это делали запятнавшие себя дворяне прежних времен!

  - Даже если Ирия и лгала...

  Мать по-волчьи усмехнулась. И Леон вновь ощутил себя птицей, замершей при виде змеиного жала. Бескрылой птицей, не способной на слабых лапках опередить злобную гадину!

  - Даже если твоя сестра солгала (в чём лично я сомневаюсь), приказ о ее казни подписывал среди прочих князь Всеслав Словеонский и Старградский. Помнишь, это он освободил нас из Ауэнта? - очередная усмешка искривила губы Карлотты. Для нее-то "освобождение" закончилось заслуженным заключением в монастырь! - Так вот - ты, может, и плохо знаешь Всеслава, но я-то - хорошо.

  Пот ручьями течет по спине. Язык прилип к пересохшей гортани. А зеленые кинжалы - жалящие молнии! - пронзают насквозь.

  Мать стремительно склонилась вплотную и заговорила быстрее. Словно боясь, что сын ее перебьет или, того хуже - сбежит. Как - если непослушные ноги приросли к ледяному каменному полу?!

  - Словеонский князь не любит, когда казнят невинного, а преступник остается на свободе.

  Леон похолодел - мать больше не церемонится! Она что - всё знает?! Или почти всё? Но, Святой Престол, откуда?! Ирия же сама не могла ничего знать!

  - Особенно, если приговор сам Всеслав и одобрил. И если дороги назад уже нет. Он сделает всё, чтобы уничтожить тебя, сынок! - зло расхохоталась бесчеловечная мать. - Начнется расследование. И, как ты считаешь, что тогда всплывет?

  Леон напишет Полине! Да, это здравая мысль!

  Нет, такое нельзя доверять бумаге! Он поедет сам! Сегодня же! Наплетет что-нибудь этой озверевшей волчице и...

  Сквозь внезапный, безжалостно заполнивший сердце ледяной ужас пробился теплый луч надежды. Полина что-нибудь придумает! Да и вновь ее увидеть - уже счастье!

  Совсем скоро, когда этот кошмар закончится... когда пройдет траур по отцу...

  Голос всё еще опасной "волчицы" ворвался в мысли:

  - Неужели надеешься на помощь своей шлюхи? Будь уверен - она не станет тебя спасать. И тогда ты вспомнишь о моих словах. Но будет поздно.

  - Замолчи! - заорал, потеряв контроль, юноша.

  Но в разум уже, склизко извиваясь, вполз скользкий червяк сомнения. И теперь жадно ест все потаенные страхи - на глазах превращаясь в огромного, жирного червя! И всё громче нашептывает, что Полина редко пишет, что осталась в столице одна... А Леона уговорила побыть пока в Лиаре - присмотреть за замком. Она даже забрала в Лютену своих детей!