- За Анри! За его возвращение!

  За смерть - даже Роджера Ревинтера! - сегодня пить желания нет. Он сделал всё, чтобы разрушить их жизнь. Постарался на славу.

  Но всё, что после, - даже исчезновение Эйды! - случилось уже без его участия. Львиную долю бед семьи Таррент они создали сами - без помощи посторонних.

  Если уж сегодня смотреть правде в глаза - то до конца.

  Льется в два бокала терпкое вино. Цвета рябины - в Месяце Сердца Осени. Почему-то в присутствии старого герцога всё обретает особый вкус. Более горький, острый... и живой.

  Каким был Ральф Тенмар лет тридцать назад? Точно сказать сложно. Да и не с опытом Ирии. Но тогда... остановило бы его и ее присутствие Катрин?

  И точно ли ему требовалось принуждать хоть одну женщину?

  Нет, остановило бы. Если не Катрин - то судьба Карлотты. Сколько в рассказе матери правды - не узнать никогда. Но даже сомнение способно встать непреодолимой стеной.

  - Я никогда не выйду замуж за мужчину, если он взял против воли хоть одну женщину! - заявляла тринадцатилетняя Ири.

  - Тогда в наш век войн ты останешься старой девой, дорогая! - холодно рассмеялась мать. - Или забудешь свои глупые слова...

  Кто из них оказался прав? Если Всеслав для Ирии был героем, но она никогда не задумывалась о его прошлом?

  - Сюда едет чиновник из казначейства, - перевел разговор Ральф Тенмар. - То есть говоря проще - верный холуй Бертольда Ревинтера. - Опять Ревинтеры! - Якобы для проверки сбора налогов.

  - А на самом деле?

  Страха - нет. Или потом появится? А сейчас уже вино действует?

  - Вряд ли он что-то заподозрил насчет тебя. А у Ива Криделя ему без моего разрешения делать нечего.

  Вот и думай, какую именно недоговоренность старый волк имеет в виду. Что знает про настоящую Ирэн? Или что дядя Ив может проболтаться?

  Ральфу Тенмару известно о визите Ирии в поместье Кридель? Или это - намек на шпионаж? Или, что дядя Ив мог ее раскусить?

  Про шпионаж можно уже говорить в открытую. Но душа Ральфа Тенмара - даже не потемки, а непроглядная мгла.

  - Мне нужна умная, красивая родственница, чтобы обвести этого чиновника вокруг изящного пальца. Так что ты поступаешь в распоряжение Катрин. Женские уловки ей знакомы лучше, чем мне... да и тебе. Моему сыну наверняка нравилась твоя искренность. - Герцог уже забыл ее признание пятиминутной давности? - Но сейчас для нее - не время.

  Да уж. Когда это "время" вообще наступит? И наступит ли? Ирия скоро вообще забудет, что такое искренность.

  И забудет. Если это необходимо, чтобы спасти Эйду. И уничтожить Бертольда Ревинтера. Раз уж первое - невозможно без второго.

  - Что от меня требуется?

  - Я уже сказал. Обвести вокруг пальца ревинтеровскую шавку. Ты сумеешь. Ты - молода. Ты - красива. Ты - умна.

  - А если он бывал в Лиаре?

  - Я это выясню. Тогда моя племянница заболеет и к обеду не выйдет.

  - Что включает "обвести вокруг пальца"? - допила последний глоток Ирия.

  Налить еще? Или подождать, чтобы не портить послевкусие?

  И неужели это ее голос стал за последние месяцы столь холодным и жестким?

  - Я сказал "родственница", а не "шлюха"! - Льда в голосе старого герцога всё равно - не в пример больше. - Ты должна будешь говорить с ним. Улыбаться. Обмахиваться веером. Лгать. И не более того. Заметь, я тебя даже к этому не принуждаю. Ты согласна?

  - Тогда - да.

  - И не говори Катрин о нашем разговоре. Пусть она и дальше считает тебя невестой Анри. Слабые нуждаются в утешении, но сильных жалость унижает. Потому я и не жалею тебя, Ирэн.

  3

  Шум и гам пьяных голосов, полумрак таверны. Радушный хозяин самолично ринулся к выгодному гостю. Разглядел капитанский мундир. И наверняка успел оценить навскидку стоимость оружия. Простого с виду.

  Не обращая на трактирщика внимания, Алан окинул цепким взглядом полутемный зал. Всеславовец в чёрно-серебряном мундире здесь всего один. И в самом деле - Риккардо Гарсия.

  Ревинтер не ошибся - он вообще не ошибается. Окажись здесь с илладэнцем бешеный Ярослав Мировский - и не только о вербовке можно забыть. Дело вообще закончится дракой. А Эдингем - еще не в том состоянии...

  - Эль и жаркое из свинины! - отрывисто приказал он хозяину. Наконец соизволив его заметить.

  И направился в сторону всеславовского капитана.

  Что с южанином не всё ладно - ясно с порога. Конечно, три пустые бутылки еще ничего не значат, но...

  Кстати, почему их не убирают? Хотя у илладэнца такой злобно-мрачный вид, что ни одна подавальщица не подойдет. По доброй воле.

  - Капитан Гарсия! - окликнул сидящего к нему боком Алан. Южанин не повернул головы, но вряд ли оглох. Да и не настолько еще пьян. - Разрешите составить компанию?

  - Есть свободные столы, - не слишком любезно махнул рукой Риккардо. По-прежнему не трудясь повернуться.

  В другое время ответом стал бы вызов. Да и по силам они сейчас примерно равны. Гарсия раньше встал на ноги, но ранение получил примерно такое же - в том самом лиарском лесу. И в тот же день.

  - Есть разговор - и он вас заинтересует. - Эдингем сел без приглашения.

  Что-то почти неуловимое на миг сверкнуло в зеленых глазах Риккардо. Странный для южанина цвет.

  И тут же погасло. Будто Гарсия тоже подумал: а не вызвать ли наглого ревинтеровца? И тоже решил: а какой теперь смысл? Вот раньше бы...

  И как ни странно - после этой тени вспышки легче говорить.

  - Я вас слушаю, капитан Эдингем. - Южанин двинул к непрошенному собеседнику новую бутылку.

  Алан с облегчением сделал изрядный глоток. Выпивохой не был никогда, но совместная попойка часто облегчает беседу.

  - Я пришел узнать: что столь хороший офицер делает здесь? И я пришел узнать, почему вы - всё еще капитан, в то время как посредственность носит подполковничьи нашивки? Вместо того, чтобы пойти под трибунал.

  - Одно следует из другого, - Гарсия не дал задать следующий вопрос. - Посредственность получила подполковничьи нашивки. И поэтому я здесь.

  - Всеслав Словеонский - идиот, если повысил в звании Мировского, а не вас, - вполне искренне заметил Алан.

  А у вина - хороший букет. Насколько Эдингем вообще в этом разбирается.

  Риккардо усмехнулся:

  - Он, может, и идиот, но повышение предложил нам обоим. Я не взял награду за проваленное задание. А вот Мировский...

  - Взял, - закончил Алан.

  Гарсия горько и зло рассмеялся:

  - Взял. Только он-то ничего и не проваливал.

  Всё-таки - пьян. Настолько, что сейчас скажет куда больше, чем в нормальном состоянии. Его таким и вербовать?

  - Всеслав Словеонский отдал нам разные приказы. Разные, понятно?! - Южанин грохнул кулаком по дубовому столу. Изрезанному целыми поколениями ножей.

  Эй, осторожно! У Гарсии рука - вдвое уже Алановой. Еще кости переломает. Себе.

  Нет, это Эдингем - уже пьян, кажется. Таверна еще не качается, а бутылка уже пуста...

  - Вина! - рявкнул Риккардо.

  Вместо подавальщицы спешит сам хозяин. С гроздью из трех-четырех слезно-прозрачных бутылок - в каждой руке. Золотящихся вином - такое Алан за свой счет никогда бы не заказал. Наверное, самое дорогое из всего, что нашлось.

  - А был еще третий приказ, - усмехнулся Гарсия. Едва трактирщик с нижайшим поклоном отошел. - Убить любого из нас - или обоих. Если вздумаем повести себя не так. А самое худшее - Всеславу настолько плевать на мнение подчиненных, что он... - Злой неестественный смех. Риккардо бы сейчас выть на луну. Зимним одиноким волком, отбившимся от стаи. Или бросившим ее, не поладив с самодуром-вожаком. - Князь Всеслав Словеонский не постеснялся самолично в этом признаться. Темный и все змеи Его! Я просто отказался от подполковничьих нашивок, а надо было швырнуть их ему в лицо!

  Хорошо, Эдингем не попал служить к Всеславу Словеонскому. Вот уж действительно: "Темный и все змеи Его!"