Итак, Алан получил новое место. А министр финансов - нового подчиненного, что из кожи вон лезет ради успешной карьеры.
Как ни странно, принц Гуго вроде даже не обиделся. А ведь "изменник" не только лично ушел к новому монсеньору, но и переманил весь отряд!
На прощальном разговоре с Эдингемом королевский дядя был изрядно навеселе. Потому лишь добродушно махнул пухлой рукой и пьяно прохрюкал:
- Ну, бывай. Будет плохо - возвращайся. Приму.
Первые месяцы Алан еще ждал подвоха. Но напрасно. Принц Гуго вновь ударился в разгул. Дикий даже по квиринским меркам. Что уж говорить об эвитанских?
Ударился - и начисто забыл о существовании своего бывшего офицера.
2
За полтора года службы у Ревинтера Эдингем получил звание капитана. И сделался доверенным лицом как самого всесильного министра, так и его младшего сына Роджера. Своего ровесника, с которым вдруг подружился. Вот уж чего не ожидал...
Пока Джерри жил в Лютене - молодой офицер был командиром его личного эскорта. Но в последние месяцы прошла целая цепь неприятных для Ревинтеров событий. И Алан занял пост офицера для особых поручений при самом министре. Как раз одно из них - нынешняя поездка в Лиар.
Вот здесь-то и начались первые трудности. В Лютене молодой офицер привык, что имя Ревинтеров открывает любую дверь.
Ну, почти. Но визит к Всеславу Словеонскому пока без надобности.
А вот на севере...
Начать с того, что юного лорда Таррента вообще не оказалось в замке. И он, увы, вовсе не отсиживался за крепкими стенами, "никого не принимая", а именно отсутствовал. В слежке Алан за эти годы собаку съел.
Недоросль так удачно в семнадцать лет заполучил отцовский титул. В результате безвременной гибели папеньки. И сейчас действительно умотал из Лиара - невесть куда. Очевидно, на радостях. Или с горя.
Причем Эдингем разминулся с ним дней в десять - не больше...
Капитан со злости чуть не послал за Таррентом погоню. Но - полномочий нет. Есть - договариваться, намекать, завуалированно угрожать. А вот ловить и хватать - нельзя. Может, Леон Таррент и убил папашу. Но не доказано - не преступник.
Что ж, на такой случай Ревинтер предусмотрел еще вариант. Конечно, лучше заставить мальчишку помогать добровольно. Но тот может заупрямиться.
И тогда придется пойти другим путем. Министр финансов найдет потом способ уладить формальности. Он - мастер по таким способам.
Мальчишку... Алан ведь сам старше Леона всего года на четыре.
Времени осталось впритык - на исходе Месяц Сердца Зимы. Еще неделя-полторы - и лед капризного Альварена станет ненадежным. Жди потом Рождения Весны...
3
Алан гордился, что не боится никого и ничего. Ну, почти.
Но леонардитов опасаются все. Орден со зловещей историей лишь формально подчинен кардиналу Эвитана. А на деле дает отчет только своему Магистру. А тот в свою очередь - одному Патриарху.
Леонардиты не вправе воспрепятствовать отъезду монахинь. А тем более - послушницы. При наличии разрешения аббатисы.
Но вот навязаться в сопровождающие и утешители душ - запросто. И тогда уже Эдингем не сможет отказать...
Тем не менее, пока всё идет гладко. Его беспрепятственно проводили к настоятельнице Амалианского аббатства.
Коридоры - неуютны, безлики и безлюдны. Алан внутренне готовился к долгому и неприятному разговору. И, конечно, ожидал, что мать-аббатиса - отнюдь не молода. Но всё же...
Бабке явно стукнуло лет сто. А то и все двести. Столько морщин на одном лице умещается с трудом.
Впрочем, может, это даже хорошо. Старуху легче уболтать.
Если она еще не совсем выжила из ума. И за нее не распоряжаются другие. Не дряхлые.
А вот и ошибка! Чуть не расслабился при виде возраста собеседницы. А как насчет колючего блеска - в умнейших маленьких глазках? Бабка - в своем уме, бабка и не думает упускать власть из костлявых скрюченных ручек. И знает, чего хочет.
А на что Эдингем рассчитывал? Откуда возьмутся белопушистые одуванчики - в подобном гадюшнике?
- Итак, что привело вас, юноша, в обитель мира и покоя? - слабым, умирающим голоском прошелестела мать-настоятельница.
Алан насторожился. Всё - еще хуже, чем он думал, или... Или ему всё примерещилось? И это просто очень старая бабуля? Старая и больная...
- Мне нужно забрать из монастыря двух...
Кого? Карлотта - монахиня, а Эйда?
Сопляк-отцеубийца удрал. Узнать теперь не у кого...
- ...сестер! - выкрутился Эдингем. - Вот разрешение лиарского лорда.
Аббатиса скрупулезно изучила острыми как илладийский кинжал глазками бумаги. Над ними трудился лучший подделыватель почерков Бертольда Ревинтера. А уж где всесильный министр достал печать точь-в-точь как у лиарского лорда - остается только дивиться.
Алан вообще чем дальше, тем сильнее удивлялся своему монсеньору. Причём даже больше, чем восхищался. Эдингем любил умных людей. И презирал чванливых дураков. Вроде большинства придворных хлыщей. Или этого Леона Таррента.
Да сколько можно печати рассматривать?! Сейчас в них глазками-иголками дырку просверлит! Алан готов поклясться - у старой карги зрение не хуже, чем у него. А притворяется полуслепой.
- Сын не может распоряжаться матерью, - наконец выдала она резолюцию.
Эдингем замер - дураку понятно, что не может. Да у него на руках и не приказ сына, а просьба. Приказ в другой бумаге - в нее старуха вцепилась сейчас. И касается он не матери, а сестры отсутствующего лорда.
А бабка сейчас еще вспомнит, что Леону нет восемнадцати. И при наличии других кровных родственников он не вправе распоряжаться даже младшими сестрами. А у Эйды Таррент есть родной дядя по матушке - барон Ив Кридель.
Алан, конечно, знал, что возразить. Дядя до сих пор не заявил о своих правах. Значит - признал право опекунства над сестрами за Леоном.
А если аббатиса пошлет за подтверждением к вышеупомянутому барону? В Тенмар! На это уйдет не один месяц.
Да и барон - темная лошадка, очень темная. И еще тот, говорят, упрямец.
- Сын не может распоряжаться матерью. Но может предложить ей выйти из монастыря, - попытался подъехать с другой стороны Эдингем.
Бабка продолжила сверлить собеседника въедливыми глазками. Но пока не вспомнила ни о каком тенмарском дяде. И Алан слегка перевел дух:
- Я - капитан личного гарнизона графа Ревинтера. А Бертольд Ревинтер, как вы знаете, - член Регентского Совета. И он подтверждает разрешение Карлотте Гарвиак покинуть монастырь.
Сама узница наверняка вцепится в подобный шанс зубами и когтями. Но, чтобы добраться до бывшей графини Таррент, нужно уломать эту упрямую старуху.
- Молодой человек, Карлотта Гарвиак приняла монашество еще год назад. И отныне мирские власти не в силах ни заточить ее, ни освободить...
- В таком случае я забираю послушницу Эйду Таррент. По приказу ее брата, - быстро сказал Алан. Моля Творца и всех агнцев и голубей Его, чтобы хоть девчонка не успела стать монашкой.
Иначе, чтобы вытащить ее отсюда, не поможет даже личное присутствие Леона Таррента и Ива Криделя сразу. Добровольно готовых помочь. Бабка отлично знает свои права.
И Эдингем не ошибся.
- Конечно же, заберете. Если сестра Эйда не предпочтет стать невестой Творца. В этом случае она сегодня же примет монашеский обет...
Алану стало еще холоднее. Совсем не обязательно девушку постригут по ее собственному желанию...
- Но я могу хоть поговорить с сестрой Эйдой и... сестрой Карлоттой?
- Сестрой Валентиной, - поправила старая ведьма, откидываясь на спинку высокого узкого стула. Действительно устала или притворяется? Если она еще и сильна как семь быков, Эдингем ничуть не удивится. - Можете. Поговорите. Лучше начать с младшей из смиренных сестер. Если дочь согласится уехать, и мать захочет ее сопровождать - я отпущу обеих. Материнский долг в глазах Творца свят и для монахини.
