– Спасибо тебе.

Ничего, кроме этих бесхитростных слов, не пришло ему на ум. События развивались слишком стремительно. Еще полчаса назад он был в заточении у Урайна, а теперь здесь, на глубине в двадцать локтей, уходит от герверитской погони. Воистину судьбы переменчивы, как весенний ветер.

Ноги коснулись илистого дна. Герфегест незамедлительно отрезал одну гирьку. Колокол стал немного легче. Потом еще одну, Элиен ощутил, что колокол сейчас почти ничего не весит.

Все, погруженное в воду, теряет в своем весе около того же, сколько по весу воды вытесняет само. Закон Норо из Суэддеты.

– Ну а теперь надо прыгать, – сказал Герфегест и с силой оттолкнулся ногами ото дна.

Колокол подскочил вверх и, подхваченный течением Киада, проплыл локтей сто, прежде чем их ноги вновь увязли в илистом дне.

Так они и бежали от погони Урайна. В глухой черной осенней ночи, в ледяной воде, двое прыгали, отталкиваясь ногами ото дна, а Киад влек их вниз по течению, вдаль от Варнага, от Серебряных Птиц, от Шета окс Лагина, от измененного Хуммером бытия, которое хуже смерти.

Элиену казалось, что прошли долгие часы, а быть может, и дни. Как еще слушаются ноги? Как еще достает легким воздуха под этим невесть из чего сработанным куполом?

Сын Тремгора не знал ответов. Он нечеловечески устал, да и его спутник, по всему видно, тоже. Светильник лучился еле-еле, их окружал почти непроглядный мрак.

– Все. Больше нельзя, – прохрипел Герфегест. – Придется всплывать.

Элиен согласно кивнул, не думая о том, что в темноте его движение едва ли будет замечено.

Колокол несколько раз вздрогнул. Герфегест обрезал веревки, на которых был подвешен балласт.

– Бросаем колокол и выгребаем подальше от него, – скомандовал Герфегест.

Легко было сказать “выгребаем”. Руки Элиена с неимоверным трудом ворочались в свинцовой воде. Он ничего не видел, в ушах нарастал равномерный гул, тело пронизывал холод.

Сейчас он казался себе крохотным лягушонком, которого судьба забросила в океанические воды Северной Лезы. Он жалел, что не рожден эверонотом. Этим небось по силам проплыть под водой весь Киад от истоков до Ориса.

Но Элиен все-таки выгреб на поверхность. Луна уже зашла, и было почти столь же темно, как и под водой. Если не считать, что несколько выше по течению виднелась герверитская сагерна, вся расцвеченная от носа до кормы огнями факелов. Погоня.

Справа от Элиена, на расстоянии локтей в двести, чернел южный берег Киада.

– Элиен… Эй, Элиен, сын Тремгора… – услышал он тихий призыв Герфегеста.

– Я здесь, – столь же тихо отозвался Элиен.

– Ныряй и плыви к берегу!

Легко было сказать Герфегесту “ныряй”! Подводное путешествие в колоколе отняло у него, казалось, последние силы. Но Элиен все-таки нырнул, завидуя двужильному Герфегесту, чье тело, казалось, было сработано из прочнейшей магдорнской стали.

Увы, когда Элиен вынырнул, на сагерне вовсю заливался боевой рог и раздавались оживленные вопли. Их все-таки заметили.

Сагерна приближалась. Успеть доплыть до берега прежде, чем окованный позеленевшей медью нос сагерны перережет надвое его беззащитную спину, Элиен не видел ни малейших шансов.

Он понял, что бессмысленно растрачивать попусту драгоценные силы, которых и так оставалось совсем немного. Лучше дождаться неприятеля и погибнуть в неравном, но доблестном бою, чем пойти на дно и составить там компанию умертвиям и осклизлым налимам в бездонных омутах.

– Герфегест! Я решил драться! – крикнул Элиен в темноту.

Герфегест, оказывается, был совсем рядом, и его ответ прозвучал над самым ухом Элиена.

– Ты знаешь, плохие идеи всегда посещают людей одновременно. Дождемся сагерны и поднырнем под нее.

– Постараемся залезть с кормы, – подхватил Элиен, – и устроим герверитам кровавую баню. Вот только оружия у меня нет, – закончил он без прежнего воодушевления.

– Тут все решит не оружие, а чудо, – спокойно заключил Герфегест, и они замолчали.

Сагерна была уже совсем близко. Спорые взмахи весел гнали ее вперед со скоростью, которую в варанском флоте принято называть “таранной”.

На носу сагерны столпились гервериты. Элиен не знал, какой приказ они получили от Урайна и успели ли получить его вообще, но, судя по всему, речи о том, чтобы взять его живым, на этот раз не было.

Никто не кричал “Сдавайся!” или “Мы сохраним тебе жизнь!”. Вместо этого на них были наведены несколько самострельных луков.

Если он нырнет сейчас, то может не доплыть до кормы. Если же промедлит еще мгновение, то пойдет на дно с короткой стрелой в горле. Выбор был небогат.

– Пора! – скомандовал Элиен Герфегесту и в который раз за сегодняшнюю ночь нырнул, стараясь уйти как можно глубже под воду.

В уши ударили громкие хлопки – это где-то на поверхности работали весла. Над ним проносилась темная туша сагерны.

Элиен забрал левее, чтобы, выныривая, не удариться головой о корму сагерны. Когда он был уже неподалеку от поверхности, ему показалось, что перед ним промелькнули два продолговатых силуэта.

Но сейчас сын Тремгора был невосприимчив к посторонним впечатлениям и не обратил на них никакого внимания. Мало ли какие рыбы расплодились в Киаде под благостнейшим покровительством Одноухого?

Элиен все рассчитал верно и вынырнул локтях в пятнадцати от рулевого весла. Гребцы табанили, смиряя стремительный бег сагерны.

Все правильно. Гервериты прошли над тем местом, где беглецы нырнули, и теперь, видимо, собирались осмотреться. Сагерна по инерции все еще двигалась вперед. Элиен дождался, когда рулевое весло окажется у него прямо перед носом, и ухватился за него обеими руками.

Герфегеста видно не было. Недалеко от Элиена на толстом тросе болтался большой чугунный слиток – кормовой якорь, который в спешке позабыли вытравить на палубу.

Сейчас или никогда!

Элиен полез по черену рулевого весла вверх. К его счастью, гервериты очень громко гомонили. Они были не то перепуганы, не то пьяны, а скорее и то и другое. Никто не услышал журчания воды, хлынувшей из промокшей насквозь одежды сына Тремгора.

Спустя несколько мгновений Элиен перебросил тело через фальшборт и попал на возвышенную кормовую площадку.

Рядом с ним оказались только двое кормчих.

Оба в мгновение ока получили по страшному прямому удару в переносицу. Один вывалился за борт сразу, второй смог удержаться на ногах, но лишь ради того, чтобы послужить Элиену живым щитом от выпущенной с носа сагерны стрелы.

Элиен выхватил из ножен герверита меч. Сразу вслед за этим он швырнул обмякшее тело противника в группу изготовившихся к схватке герверитов и, выдернув факел, установленный в кольце рядом с рулевым веслом, прыгнул.

Элиен перелетел через повалившихся под тяжестью брошенного им тела врагов. Успел рубануть одного из них по голове и швырнул факел к центру сагерны, где под опущенной мачтой был подвязан парус. Вслед факелу полетело одно из немногих Повелений Пламени, которые он часто и бездумно приговаривал в бытность свою жрецом Гаиллириса.

Тогда это были пустые звуки. Но теперь, в меняющемся мире, по которому расползалась мгла Хуммеровой магической власти, они вновь значили больше, чем просто слова.

Парус из тяжелой и грубой ткани, который и в сухой летний день загорелся бы разве только от грютской “горячей каши”, запылал во влажном осеннем воздухе, словно тончайший шелк. Теперь корма сагерны была отделена от носа стеной огня.

Увы, это лишь немногим облегчало задачу Элиена. Не будь огненной стены, ему предстояло бы сразиться с шестью десятками герверитов, а так – с тремя. Все равно это было свыше его сил, особенно без оружия Эллата.

Даже с учетом того, что через борт наконец-то перевалил похожий на худого мокрого петуха Герфегест. Даже с учетом того, что он вспорол своим грютским мечом толстенное брюхо агнала, который, видно, был здесь за главного, и отправил второго противника за борт уда: ром ноги в самое средоточие его мужских достоинств. Даже с учетом всего этого они были смертниками.