– Так идем прямо щас! – неожиданно предложил Двайр. Обычно он предпочитал молчание. – Всемером да еще с Девкатрой мы вынесем из всех!

Властелин улыбнулся. Улыбка получилась несколько напряженной.

– Вынесем. Но помни, что им удалось вскрыть Врата Хуммера. Помни, что они разнесли Привратницу в пыль, а это, казалось бы, умеем делать только мы. И, главное, я уже посылал к ним Девкатру.

Этого никто из хушаков не знал. Их благообразные лица варанских вельмож вытянулись в тупом недоумении.

– Да, посылал. Я дал ему очень простое задание – убить людей, в чьих руках клинки Стагевда. Есть там такие клинки, кто не знает. Так вот, Девкатра не смог сделать этого. Он уже почти подобрался к ним, но Хозяева Гамелинов подняли тревогу. И один человек его не пустил.

– Кто? – в два голоса выдохнули Лоскир и Шотор.

– Элай, сын Элиена. Он оказался неожиданно силен. Ему удалось отогнать Девкатру.

– М-да, – Фарг почесал затылок. – Знаешь, батя, по-моему пора твоего Девкатру отправить на ветеранское пособие. Что-то он слаб стал.

– Нет, – серьезно ответил Властелин. – Просто люди Алустрала оказались достаточно сильны. Но мы сильнее.

Последние слова были сказаны так, что хушаки на несколько мгновений ссутулились, словно бы ожидая удара бича. Батя был в голосе.

Довольный произведенным впечатлением, Властелин продолжал уже вполне благодушно:

– Итак, мальчики, война. Как я ее вижу? Очень просто. Гаасса окс Тамай и его флот отправятся вверх по Киаду. За ним будут стоять Двайр и Сав.

– Извини, батя, а зачем по Киаду? – осведомился Двайр. – Мы ж с ними разминемся.

Властелин снисходительно скривился.

– Да, Двайр, они, конечно, пойдут немного севернее. Но разминуться вам никак не удастся. Люди Алустрала никогда не решатся оставить вас у себя в тылу. Они будут вынуждены остановиться и принять сражение. Удовлетворен?

– Да, батя, хотя это и не девка, конечно.

Хушаки осклабились. Властелин тоже. Впрочем, он быстро стал серьезен и продолжил:

– Грюты во главе с Сарганной пойдут вдоль берега Киада вместе с варанским флотом. С грютами – Фарг, Шотор и, разумеется, наша милая Ийен. Там же будем я и Нальк. Ну, Хегуру с Девкатрой – понятно. А ты, Лоскир, подымай ре-тарскую армию и веди ее в Орин. Когда будет готово Последнее Оружие?

– Оно уже готово, – не без самодовольства ответил Лоскир. – Мне здорово помог Кальт, Советник Провинции.

– Так что же ты молчишь? – Властелин нахмурился, хотя новостям был обрадован. – Это же меняет дело!

– Ну знаешь, батя… Во-первых, ты раньше не спрашивал, а, во-вторых, отягощенные Оружием мы сможем достичь Орина не раньше чем через шестьдесят дней.

Это было правдой. Это Властелин и сам знал. А через тридцать пять, самое большее – сорок, пришельцы достигнут Орина. Можно, конечно, посидеть двадцать дней в осаде, но не зашевелились бы от этого в разных там головах разные всякие плохие мыслишки… В харренских головах и тернаунских головах тоже.

Нет. Надо выйти навстречу армии вторжения. В конце концов, тянуть нечего.

– Хорошо, Лоскир. Тогда все как я сказал. Возвращайся в Суэддету и веди войско с Оружием в Орин. В конце концов, когда мы разгромим людей Алустрала здесь, нам все равно потребуется идти к ним в логово, штурмовать Рем Великолепный. А для этого Оружие нужно иметь под рукой.

– Слушай, батя, а может я лучше с вами пойду? В битве от меня польза еще какая, а над обозом присматривать – и Кальту по силам.

Властелин пристально посмотрел в глаза Лоскиру.

– Вот и хорошо. Этот твой Кальт пусть смотрит за обозом, а ты, Лоскир, смотри за Кальтом. Ты должен быть там, где Оружие. За своих братков не волнуйся. Развеем пепел вонючих алустральским рыбарей по всему Междуречью!

Торвент не знал, когда войско Властелина вышло из Орина. Но Торвенту было, по большому счету, все равно. Он не сомневался в том, что Урайн рано или поздно выйдет навстречу армии Алустрала. Хотя бы для того, чтобы не утратить ореол всемогущества в глазах подданных Эры Благодатного Процветания.

Поэтому Торвент воспринял как должное сообщение начальника передового дозора о том, что в близлежащих герверитских селениях болтают о приближении Властелина.

На следующий день удалось кое-что уточнить. Оказалось, варанский флот движется вверх по Киаду, а следом за ним, по берегу, идет грютская конница. Разумеется, в армии Властелина имелись и гервериты, и нарабитские пращники и аргинская легкая пехота, но всю эту шушеру Торвент в расчет не брал. Ее и сам Властелин не мог воспринимать сколько-нибудь серьезно. Так – мальчики для компании.

Проходя землями герверитов, Герфегест не без удивления отмечал, что в его времена здесь все было совсем не так. Дико. Неприютно. Мрачно. Но когда в Орине воцарился Элиен и прошли годы, гервериты частично отошли от охоты, рыбной ловли и умеренного разбоя, превратившись во вполне трудолюбивых пахарей.

О переходе герверитов к систематическому земледелию по лучшим харренским сельскохозяйственным трактатам Герфегест, в первую очередь, судил по отличной пшенице и прочей провизии, которую в изобилии поставляли продовольственные команды. Ну а уже во вторую очередь – по обработанным полям, которые все чаще встречались на их пути.

На двадцатый день пути лес окончился. До самого горизонта тянулось бескрайнее поле. Вдали, к северу, виднелась большая деревянная крепость. Это был Линниг – столица герверитов, а с прошлой зимы – главный город Уезда Герва.

Герфегест долго не мог оторвать взгляда от словно бы нарисованных на тончайшем шелке осеннего воздуха, удивительно высоких башен Линнига. И только разговор между приближающимся Торвентом и начальником передового дозора вывел Герфегеста из оцепенения.

– Ты не ошибаешься?

– Нет, ошибки быть не может, Первый Сын Синевы. Это были именно грюты. В огромном числе. А на реке я видел большие трехъярусные корабли, похожие на наши файеланты.

– Слышал, Герфегест? – осведомился Торвент у Хозяина Гамелинов.

Герфегест не успел ответить, потому что в этот момент, растолкав телохранителей, к ним присоединилась Хармана.

– Зрак Намарна замутился! – взволнованно выкрикнула она едва ли не прямо в лицо Торвенту.

– А что думает по этому поводу наш юный Звезднорожденный? – иронично осведомился император.

Нет, так не начинаются правильные сражения, о которых столь много писал Хаулатон. Так – в кровавой сумятице, сумбуре, хриплом лае сотников и тысяцких – начинаются только сражения между двумя сильными, жестокими, нетерпеливыми и насмерть перепуганными врагами.

Гогочущая масса грютских конных лучников появилась на правом фланге алустральского войска неожиданно, как океанский шквал. На Ганантахониоров, поспешно перестраивающихся из походной колонны в боевые порядки, обрушилась плотная туча стрел.

Контуры строя, которые только-только начали проступать из бесформенной массы шлемов, щитов и доспехов, вновь безвозвратно расплылись. Легкие теагаты Хок и Алд превосходно выполнили свою задачу – привести врага в замешательство и удобрить почву для тяжелой кавалерии.

Но Торвент не даром готовился к войне как одержимый, муштровал войска, сажал на кол нерадивых, повышал в чине расторопных.

Когда в самую гущу Ганантахониоров врезались грютские рубаки в тяжелых кожаных доспехах, молотя кавалерийскими седельными мечами налево и направо, Ганантахониоры по команде ударились в бегство. Они откатились назад, оставив под копытами грютских коней немало своих. Но когда теагат Авента, окрыленный легкой победой, увлекся преследованием, во фланг ему ударил сомкнутый строй тяжелой пехоты Хевров. А спины бегущих Ганантахониоров скрылись за несокрушимой стеной щитов с гербами Синего Тунца.

Из-за щитов грянули дальнобойные луки Орнумхониоров. Сарганна, сквозь зубы цедя святотатства, приказал трубить отход.

Час пробил. Сейчас или никогда – эта истина предстала перед Торвентом осязаемо и зримо. Либо они погибнут все до единого и Круг Земель навсегда погрузится во тьму жестокого владычества Урайна, либо… либо после неизбежных жестокостей освобождения Круг Земель вернется к Праву Народов, гарантами которого станут справедливые Надзиратели над Равновесием из Синего Алустрала.