Дурачась и высовывая языки, они рисовали в своих восковых табличках всякую потешную чушь – кто набухший мужской орган с татуировкой «мой!», кто – профиль Первого Кормчего, поверх которого ползла размашистая надпись «продан», кто, как например Нальк, просто каллиграфически выписывал заклинание, наводящее порчу, благо грамоте хушаки были обучены…
«Вот помалюют еще немного, а потом озвереют окончательно. И примутся искать себе новых развлечений…»
Урайну даже стало немного жаль Гаассу окс Тамая. «Говно он, конечно, но какой флотоводец! Как он тогда, в битве за Дагаат, швырнул в пламя двадцать галер, чтобы спасти нас от топоров Лорчей! Жизнь, между прочим, мне спас. Думал, правда, что Шету окс Лагину. Но какая разница, в конце концов? Главное, что мужик башковитый и преданный! Это значит, пора мальчикам проветриться.»
Размышляя так, Урайн неспешно подошел к Лоскиру.
– Ну что, голосование завершено? – спросил он нетерпеливо. – Да, Звезднорожденный. – Кивнул тот, не поворачивая головы.
– Вот и хорошо. Значит, сделали дело, можно и в трапезную спуститься, а? Попируем как пристало членам Совета по случаю избрания нового Сиятельного Князя…
– Пожрать-то оно никогда не лишнее. Только мы, знаешь, решили не брать его князем. Больно глаза у него, знаешь… бегают.
Произошло то, чего так боялся Урайн – хушаки решили довести расправу до логического завершения.
Урайн уже думал было начать увещевания, что, мол, не следует, нецелесообразно расправляться с окс Тамаем, как вдруг его затопила волна слепой ярости. Ярость, впрочем, быстро уступила место неколебимому спокойствию.
«Увещевания? Обойдетесь, выблядки малолетние! Придется поучить вас быть послушными без всяких увещеваний…»
С этой мыслью Урайн подал знак уже давно бывшему настороже Девкатре и с чувством огрел Лоскира по затылку.
Тот, жалко крякнув, с маху влетел своим новым лицом в дубовую поверхность стола. Лязгнули зубы. Урайн хладнокровно схватил Лоскира за волосы и, рванув назад, опрокинул того на спину вместе со стулом, довершив воспитание размашистым ударом в живот.
Конечно, когда до хушаков дошло, что Лоскира бьют, они попытались убить Урайна, не задумываясь о том, стоит ли в принципе это делать. Они так привыкли – убивать не думая, стоять друг за дружку горой. Обидел одного – отвечай перед остальными. Но с Урайном этот номер не прошел…
Девкатра, Крылатый Пес Хуммера, тоже знал свое дело. Тем более, что в свете перемены лиц совершить его было совсем нетрудно.
Половина могущества хушаков заключена в словах, коими они владеют. Их сила – в их речи. Увы, их новые лица еще наполовину принадлежали миру мертвой материи, над которым власть Девкатры была особенно сильна. Губы хушаков оцепенели и они были не в состоянии выговорить и полслова.
Вторая половина могущества хушаков – в каменных ножах. Очумевший Шотор с тягостным мычанием попытался достать Урайна рубящим ударом. Однако, Девкатра снес Шотора вихрем раскаленного воздуха и швырнул в стену.
После этого Крылатый Пес Хуммера проявился.
Пространство над столом наполнилось алым свечением. Сквозь него то и дело проступало струящееся неуловимыми формами непрестанно меняющееся нечто. Порою Девкатра принимал на несколько мгновений устойчивую форму огромного темного бражника, непомерно большие глаза которого горели холодным и беспощадным разумом. От одного вида Девкатры даже задиристым хушакам делалось не по себе.
Когда-то они слышали о Крылатом Псе Хуммера от Леворго и они быстро поняли, с кем имеют дело. Хушакам достало сообразительности пойти на мировую. Впрочем, никто особо и не рвался попасть на место скулящего Лоскира и обожженного Шотора. Потому что о Девкатре хушакам было известно главное: Девкатру тяжело вернуть к полутелесному бытию. И с тем, кто смог это сделать, лучше жить дружно – тем более, не ссориться из-за какой-то случайной оплеухи, отпущенной Лоскиру… – Эй, Звезднорожденный, ты чего это? – примиряюще проблеял Нальк. – Мы ж того… пошутили, – проворчал Двайр. – Может и правда пожрем пойдем, – обиженно предложил Шотор.
Урайн удовлетворенно улыбнулся.
Да, урезонить хушаков оказалось немногим сложнее, чем Совет Шести.
Урайн размял ушибленный о затылок Лоскира кулак и, обернувшись к едва стоящему на ногах Гаассе окс Тамаю, сказал.
– Мальчики просто пошутили. Садитесь, Сиятельный Князь. Выпейте водички…
Гаасса окс Тамай посмотрел на Урайна ошалевшими глазами, в которых еще плясали сполохи пламени Девкатры, и медленно сел.
– Слышали? Вот он – Сиятельный Князь! Нравится вам он, или нет, меня это не интересует, – Урайн обвел тяжелым взглядом хушаков. – Между тем, милостивые гиазиры, вы все отныне – варанские аристократы. Свои куцые имена – забыть. Ты, например, Лоскир, – – теперь Тэн окс Мата. Ты, Шотор, – Ларв окс Шаатта. И так далее – если запамятуете, Сиятельный Князь вам напомнит. Вы должны слушаться меня как отца родного, а Князя любить как брата. Когда я закончу – возьмете восковые таблички, затрете свою похабщину и проголосуете за Князя по Закону.
Урайн перевел дух.
«Что за лица! Даже в последние мгновения жизни у Тэна окс Маты не было такой перекошенной рожи, какую теперь скривил за него Лоскир!» – подумал он и добавил:
– Вожак над вами – Лоскир, а над Лоскиром – я и никого кроме меня. Без моего приказа вы разве что муху можете прибить.
Урайн уже собрался приказать Девкатре исчезнуть, но спохватился и добавил:
– Ослушников отныне убиваю на месте. Но если будете прилежными, когда возьмем Орин – не обижу. Получите все, что пожалел для вас Леворго. Слово Звезднорожденного.
ГЛАВА 12
ОРИН
1
"Знаешь, в свое время мы с тобой мало размышляли о прошлом. Когда ты станешь Властелином, у тебя будет достаточно времени, чтобы взирать с вершины новой цитадели Тайа-Ароан на свинцовые воды Киада и вспоминать молодые деньки. Я помогу тебе.
Вспомни тот день, а точнее ту ночь восемнадцать лет назад, когда Элиен бежал из Варнага. Вспомни одну мелочь: ты послал на розыски Элиена сагерны со своими людьми. И одна из них погибла очень странно. По свидетельству уцелевших, раздался подводный гром и сагерна камнем ушла под воду. Как ты думаешь, что с ней случилось?"
Из письма Властелина самому себе
2
По харренскому календарю уже давно истек месяц Вафар, сменившись лютым и вьюжным Эдаром, а зима все не наступала.
Шли непрерывные ливни. Непроглядная серая пелена стояла над Малым Междуречьем, простираясь на сотни лиг к северу и югу от Орина.
Двенадцать конных и смешанных теагатов собрал Аганна со всей Асхар-Бергенны и от подвластных племен. Семьдесят две тысячи воинов – больше, чем некогда имел Эстарта, пересекая южные границы Ре-Тара.
Раскисшая ковыльная степь, сплошь покрытая плотными ковтунами омертвелых трав, препятствовала продвижению грютского войска сильнее, чем это было бы в силах любого неприятеля.
Варанские военные советники и Ийен, не отступавшая от своего жирного любовника ни на шаг, требовали одного: двигаться быстро. Тридцать лиг в день. Чтобы успеть до настоящих холодов – так объясняли грютским улларам. Чтобы успеть одновременно с флотом Гаассы окс Тамая – так говорили варанские советники. Успеть прежде, чем закончится Год Тайа-Ароан – так говорил Урайн хушакам, но даже они не понимали его слов.
Быстро. Быстро! Таково было первоочередное требование Урайна. Таковы были слова страсти Ийен на разбухших от влаги коврах в походном шатре гоад-а-рага. Быстро! – единственное слово горело в мозгу Аганны неугасимым огнем.
Быстро! – и под дождем оставлены фуры обоза с продовольствием.
Быстро! – и остатки обоза, в которых они поначалу волочили сотни больных, тоже брошены под вечным дождем.
Быстро! – и два придворных теагата вместе со щитоносцами среди ночи вытаптывают три тысячи наемных пращников из Нарабитских гор. Они много едят. Они не умеют идти быстро.
