– Ганфала Рыбий Пастырь, мой хозяин, не мог выказать вам свое почтение таким образом, – начал Горхла. – И тому есть ровно две причины. Во-первых, положение наше нельзя.назвать хорошим. Хранящие Верность теснимы врагами со всех сторон. Когда я покинул своего хозяина, он как раз готовился к выступлению против Гамелинов. Если бы Ганфала покинул войска Хранящих Верность хотя бы на день, это было бы равнозначно поражению. Потому что только воля Рыбьего Пастыря в состоянии удержать в повиновении Дома Юга.

– А что, разве Рыбий Пастырь не умеет вершить дела, находясь на некотором отдалении? – искренне удивился Шет оке Лагин. До сего момента он был о магических способностях Ганфалы более лестного мнения.

– Он может, разумеется… – смешался Горхла. Ему не хотелось врать, но и отзываться неуважительно о своем хозяине было не в его правилах. – Но ведь это не некоторое отдаление. Синий Алустрал – это весьма далеко отсюда.

– Пускай, – согласился Шет. Не ближний свет, конечно. – Ну а во-вторых?

– А во-вторых, нам предстоит пройти через Морские Врата Хуммера, и никто кроме меня не проведет твой флот через них. Смею утверждать. Рыбьему Пастырю никогда не доводилось открывать Врата. Я же, Великий Князь, дважды отпирал Врата Хуммера в Хелтанских горах и единожды – Морские. Лучшее подтверждение моих умений – это то, что я в Сар-монтазаре стою сейчас перед вами. Великий князь.

– Сиятельный… Сиятельный князь, – небрежно поправил его Шет оке Лагин, разглядывая флейту пастыря. – Скажи еще вот что… С Семенем Ветра все в порядке?

– Разумеется, – Горхла улыбнулся одними краешками губ. – Когда я отбывал навстречу тебе. Вел… Сиятельный князь, оно было еще в руках у Герфегес-та. Последнего из Конгетларов, который и доставил Семя Ветра в Синий Алустрал. Герфегест честен и предан нашему делу. Но Рыбий Пастырь, по всей видимости, скоро изготовит искуснейшую копию Семени. И тогда – Конгетлар сможет поцеловать свой Ветер под хвост. Впрочем, обманывать честных людей не в обычае у моего господина. – Горхла притворно нахмурился.

Шет оке Лагин решил, что Горхла говорит совершенно серьезно,и расхохотался.

– Обманывать! – Шет оке Лагин закатил глаза, словно придворный шут, довольный своей выходкой. – Честных людей! О, Герфегест Конгетлар! Теперь ты среди честных людей, кто бы мог подумать! И уж, конечно, как и всякого честного человека, тебя обманули!

Горхла нахмурился еще больше и на этот раз непритворно – он пытался скрыть свое смущение. Сиятельный Князь знаком с Герфегестом!

– Ну хорошо, а Дагаат? – спросил Шет оке Лагин, отсмеявшись всласть.

– А вот Дагаат в руках у Гамелинов, – отчеканил Горхла.

Шет оке Лагин нарочито вздохнул. Похоже, эта новость оставила его равнодушным. Тоже странно, ведь его, Горхлу, именно Дагаат волновал сильнее некуда. Так, глядишь, и эти проклятые Гамелины, исчадия Хуммеровы, вывернут синие воды Алустрала наизнанку. Если, конечно, Ганфала и спешащий на помощь правому делу Хранящих Верность Шет оке Лагин не предотвратят катастрофу…

– Похоже, в Синем Алустрале мне снова придется выгребать много человеческого мусора, – мрачно сказал Шет оке Лагин, окидывая Горхлу придирчивым взглядом, под которым тот почувствовал себя неуютно. Очень неуютно.

– Эт-то уж точно, – согласился Горхла, залихватски цокнув языком. Карлик не вполне понимал, к чему Шет клонит, но ему уже стало ясно главное – нужно сделать все для того, чтобы не быть причисленным к категории «человеческого мусора».

– Да пусть его, этот Дагаат. Ты лучше скажи, как ты с девками при таком росте…

Горхла не знал, что в то утро Шет оке Лагин был в прекрасном расположении духа. В таком прекрасном, что даже позволял себе некоторые бестактности. Чего с ним обычно не случалось. Любым колкостям и хамству Шет оке Лагин предпочитал короткий проблеск Когтя Хуммера под кадыком своего собеседника.

«Жемчужина Морей» встала на якорь в виду Наг-Туоля. Вернее, той местности, где раньше возвышался замок Конгетларов. Еще на подходах, к гавани, сквозь толщу предрассветных сумерек Герфегест всматривался в даль, силясь различить очертания места, которое некогда было его домом. Тщетно. Нельзя различить в темноте темноту.

Но когда рассвело, Герфегесту повезло не больше. Потому, что замка не было. Наг-Туолем теперь звался гористый мыс, выдающийся далеко в море.

Главная бухта Наг-Туоля звалась Спящей лаской, другая поменьше – Танцующей лаской. Насколько помнил Герфегест, Нисореда следовало искать поблизости от второй.

Еще свежи были в памяти нового Хозяина Дома Гамелинов те времена, когда сотни торговых и военных файелантов со всего Синего Алустрала теснились у пристани, словно опоросные свиньи у кормушки. Герфегесту посчастливилось видеть величие Дома Конгетларов. Ему посчастливилось зреть его падение. Теперь, когда и падение, и величие были безвозвратно увлечены в сети прошлого, Герфегест не мог поверить в то, что перед ним вход в Танцующую ласку. Бухта обмелела, и «Жемчужина Морей» не могла войти в нее и стать поблизости от берега – риск пропороть корабельное днище был слишком велик.

– Если вы желаете сойти на берег. Хозяин, – смутился капитан, к слову сказать, совершенно непричастный к обмелению бухты, – то любая из десяти наших лодок в вашем распоряжении.

Хармана бросила на Герфегеста вопросительный взгляд. Кого следует взять с собой, о чем следует позаботиться в первую очередь? Сколько лодок нужно приготовить? Но Герфегест быстро положил конец всем ее сомнениям и суете.

– Я сойду на берег один, – спокойно сказал он, обращаясь к Хармане, но вся челядь и матросы, обращенные в слух и зрение и гадающие о каждом следующем велении своих господ, тоже слышали это. – Это мои владения, моя вотчина. Я желаю побыть наедине с тенями предков.

«Конгетлар желает побыть наедине с тенями предков», – волной шепота отозвались люди Гамелинов.

– Спустить лодку! – скомандовал капитан, и шестеро дюжих матросов отправились выполнять приказание.

Герфегест, облокотившись о носовую балюстраду, глянул в толщу од. Морские волны близ Наг-Туоля всегда были выше и яростнее своих подруг в любой из гаваней Синего Алустрала. Но сейчас море было спокойно, словно чаша с топленым молоком. Казалось, Ветер уснул близ Наг-Туоля мертвым сном. «Раньше здесь все было иначе», – заметил -Герфегест и решительно направился к сходням.

Герфегест вытащил лодку на берег и зашагал по каменистой осыпи, оканчивающейся возле остатка каменной кладки, в которой Герфегест без труда узнал фундамент Торгового Места. Нет, это был всего лишь обман зрения – никаким фундаментом там и не пахло. Просто нагромождение камней.

Танцующая ласка. Если смотреть на бухту с самой высокой башни Наг-Туоля, то увидишь очертание зверька, изогнутого в причудливом движении. Но не было теперь башни, как не было Наг-Туоля. Сожранный пустотой город пропал, не оставив после себя ничего, достойного мародера или праздного созерцателя руин.

Нисоред. Где искать тебя? Отчего Нисоред покинул Калладир? Отчего поселился именно здесь? Почему не южнее? Отчего не севернее? Чем питается этот странный отшельник в землях, где ни пахать, ни сеять нельзя, поскольку все равно ничего не вырастет? Где рыбы не ловятся, птицы не вьют себе гнезд? Почему Пояс Усопших, проклятое место, стал тебе родным домом? Вот какими вопросами увеселял свой праздный ум Герфегест, взбираясь по отрогам скалы, которой, насколько он мог помнить, раньше здесь не было и в помине. Скоро, очень скоро, он взойдет на вершину и осмотрит весь мыс.

От Наг-Туоля не осталось ничего. Ни величественных руин, ни жалких развалин. Герфегест знал, что человеку не под силу совершить такую титаническую и в высшей степени бессмысленную работу, как разрушение замка, выстроенного на совесть из огромных глыб серого греоверда, сколь бы много ненависти ни было в его сердце. Герфегест знал, что превратить город в ничто могут только разъярившиеся стихии Пояса Усопших. Он видел много съеденных Поясом городов. Они все были разными. Они все были одинаковыми. Когда-нибудь, через сто лет, а может, и через год, руины Наг-Туоля тоже станут видимы глазу, как руины Денницы Мертвых или, к примеру, Калладира. Но пока…