— И когда я их увижу? — спросила Лесли без особого энтузиазма. Ей вполне хватало общества Эрика.

— Скорее всего в ноябре. Мы собираемся на Мауи. Заодно отпразднуем мой день рождения. Ты сможешь вырваться?

— Думаю, да. Кстати, в октябре меня переводят в блок интенсивной терапии и дежурить я буду через ночь.

— Так часто?

— Да, месяц выдастся не слишком удачный, — виновато согласилась Лесли.

— Ничего, справимся. Нас будет греть мысль о Мауи.

— Может, мне стоит познакомиться с твоими друзьями заранее?

— Не собираюсь ни с кем тебя делить, пока обстоятельства не заставят. А это произойдет только в ноябре.

— Но ведь они твои друзья.

— А скоро станут и твоими. — Эрик был уверен, что Роберт и Джеймс с восторгом примут его новую возлюбленную. Что же касается Чарли... Как уговорить ее скрыть прошлое, чтобы не травмировать Лесли? Имеет ли он право требовать от нее такой жертвы? Надо хорошенько все обдумать. Ему многое предстоит сообщить Лесли, но пока спешить некуда. До ноября еще есть время.

К шикарному обиталищу Макмиллана на Сакраменто-стрит Дженет подкатила в одиннадцать вечера. Повозившись с кодовым замком, она завела машину в гараж. «А может, следовало оставить ее на улице и войти через парадную дверь?» — мелькнула у нее мысль. Но тогда пришлось бы просить швейцара доложить о ней и тот сразу догадался бы, что у них с Россом возникли проблемы. А вдруг Росс откажется ее принять? Отбросив это неприятное предположение, Дженет припарковала свой автомобиль рядом с его машиной. По крайней мере он дома. Вся дрожа, она направилась к лифту. «Что я делаю?» — беспомощно повторяла молодая женщина, пытаясь справиться с приступом паники.

Три часа назад, покидая свой коттедж, Дженет была уверена, что направляется к Лесли. Однако, миновав мост «Золотые ворота», она не свернула к Парнас-авеню, где жила подруга, а принялась колесить по городу и в конце концов очутилась у ворот гаража. Может быть, подсознательно она с самого начала стремилась именно сюда?

— Здравствуй, — тихо сказала Дженет, переступая порог квартиры. Мельком взглянув на Росса, она тут же отвернулась. У нее защемило сердце при виде черных кругов у него под глазами.

— Здравствуй. Проходи, — не слишком приветливо отозвался он.

Гостиная была завалена страницами партитуры нового мюзикла.

— Ты работаешь?

— Пытаюсь.

— Но ведь у тебя отпуск.

— Мне не до отдыха, — отрезал он, недоумевая, зачем она явилась. Если выяснять отношения, то из этого вряд ли что-нибудь получится.

— Росс, я... — начала Дженет и умолкла.

— Что «ты»?

— Я очень сожалею. Сама не понимаю, что произошло.

— Так-таки и не понимаешь?

— Честное слово, нет. Объясни, пожалуйста.

— Изволь, — сухо промолвил он, едва сдерживая гнев. — Мне надоело играть вторую скрипку. Уж не знаю, кому или чему ты верна — самому ли Марку, воспоминаниям ли о нем, — но я так больше не могу. Я устал. С меня хватит.

— При чем тут Марк?

— Ты помнишь их помолвку? Свадьбу? Ну разумеется, нет — ведь ты там не была. Вернее, мы оба не были.

— Я думала, ты понял, почему я отказалась.

— Последние события заставили меня взглянуть на ситуацию по-другому. Вспомни, как ты не стала петь для меня. Ведь это тоже было из-за Марка, разве нет?

— Возможно, но только отчасти. В основном же потому, что тогда мы почти не знали друг друга, — промолвила Дженет и, помолчав, негромко напомнила: — Теперь-то я пою.

— Это правда, — не стал отрицать Макмиллан. — Но то, что произошло позавчера... Ты ясно дала понять, что я могу любить тебя только до определенных пределов. Остальное по-прежнему принадлежит твоему бывшему мужу, — с горечью закончил он.

— Да нет же, — возразила она, и слезы облегчения заструились по ее лицу. Неужели он просто ее не понял? Значит, есть надежда, что они сумеют найти выход из создавшейся ситуации?

— Нет? — повторил он, удивленный и ободренный полуулыбкой, заигравшей на ее губах, несмотря на слезы.

— Нет, Росс. Марк никогда не касался меня там. И вообще никто, — прошептала Дженет, сконфуженная тем, что приходится говорить на такие интимные темы.

В ту же секунду лицо Росса изменилось как по волшебству. Глаза, по-прежнему обведенные черными кругами — свидетельство бессонной ночи, — теперь лучились счастьем.

— Но тогда почему ты меня остановила? — не удержался он от вопроса.

— Потому что мне это было внове. Я не понимала, что делаешь ты, и не знала, что требуется от меня, — честно призналась она.

Макмиллан заключил Дженет в объятия, поцелуями осушая ее слезы и украдкой смаргивая свои. Только что он чуть не потерял любимую из-за дурацкой, созданной его собственным воображением ревности к Марку. Никогда в жизни он ни к кому не ревновал. Так, может быть, и в данном случае не стоило менять привычек?

— Моя Дженет, — ласково прошептал он. — Наивная, робкая, очаровательная Дженет...

Сан-Франциско, штат Калифорния

Сентябрь 1982 года

Джеймс скользнул взглядом по переплетенному в кожу ежедневнику, лежавшему на его столе, и, наткнувшись на выведенную сверху дату, замер. Двенадцатое сентября. День рождения Лесли. Ровно год назад он обедал с ней в ресторане.

Джеймс улыбнулся. С недавних пор он снова мог улыбаться, думая о ней. Он надеялся, что она будет счастлива, как и он. Полюбит достойного человека, как он полюбил Линн. И родит ребенка, такого же прелестного, как его ненаглядный Майкл.

Джеймс вздохнул. Он чувствовал себя на верху блаженства. У него есть любимая жена, сын. Его жизнь полна — даже переполнена — радостью и счастьем. Так что не будет ничего зазорного в том, если он позвонит школьной подруге — просто для того, чтобы поздравить ее с днем рождения и пожелать всего самого наилучшего.

Стук в дверь прервал его размышления.

— Войдите! — крикнул он.

На пороге возникла Чарли, как всегда, облаченная в строгий деловой костюм, но с очаровательной улыбкой на устах, предназначенной специально для Джеймса.

— Что-нибудь случилось? — осведомился он.

— Ничего. Вернее, все сразу. Правда, к тебе это не имеет никакого отношения. Я пришла искать убежища в твоем кабинете.

— Добро пожаловать, — улыбнулся Джеймс, жестом приглашая гостью присесть на пурпурную кожаную кушетку, которой сам он никогда не пользовался, а держал в своих апартаментах исключительно для солидности.

— Спасибо, — поблагодарила она, сбрасывая туфли и забираясь на пурпурное ложе с ногами. — Я так рада, что ты здесь! Обычно я скрывалась в кабинете Эрика, но с недавних пор с ним стало скучно. Все дела, дела...

— Ну, тебе тоже в деловитости не откажешь. Просто ты гораздо расторопнее нас обоих и поэтому можешь себе позволить иногда отвлечься.

— Раньше Эрик тоже это любил.

— Он слишком занят, — возразил Джеймс, подсознательно защищая нового друга. Он еще никогда не встречал человека, к которому относился бы с таким доверием и уважением, как к Лансдейлу.

— Согласна, — кивнула Чарли.

— Он влюблен и, естественно, стремится как можно больше успеть на работе, чтобы не заниматься делами дома, а провести время с любимой. Разве это плохо? — резонно заметил ее собеседник, сам следовавший этому правилу. И все же, как он ни старался, приходилось прихватывать вечера. Да и остальные сотрудники частенько трудились после рабочего дня, а то и в выходные. Иначе не получалось. Этого требовал серьезный бизнес.

— Да нет, — уныло отозвалась Чарли. — Даже хорошо.

— Что все-таки тебя беспокоит? — напрямик спросил Джеймс.

— Я скучаю по нему. Мне не хватает наших маленьких перерывов, вечеров и ночей, когда мы вместе работали, совместных поездок...

— Понятно, — протянул он, начиная смутно догадываться, какие отношения связывали до недавнего времени его новых коллег.