Ответа не было, лишь вопросы, безжалостные, холодные, как зимняя буря. Вконец продрогнув, девушка побрела обратно к машине. Путь от пляжа до дома был ей хорошо знаком, но сегодня иссеченные дождем улицы выглядели недружелюбно. Казалось, весь мир ополчился против нее. Лесли вздохнула. Она поедет медленно. К чему спешить? Ведь ее никто не ждет.

Не успела она переступить порог, как раздался звонок. Эрик, решила Лесли, бессознательно считая гудки. «Если я не подниму трубку, он позвонит снова».

Десять гудков.

«Если я не отвечу, он явится сюда».

Пятнадцать.

«Он будет беспокоиться, если я не сниму трубку».

Двадцать.

«Я не хочу, чтобы он беспокоился».

— Алло!

— Лесли? Это Кэтлин.

Мысли девушки мгновенно приняли иной оборот. Наверняка что-то с Марком, иначе его жена не стала бы звонить — ведь в Бостоне уже поздняя ночь.

— Что случилось? Что-нибудь с Марком? — с замиранием сердца спросила она. Ей вдруг вспомнилась ночь, когда она по телефону сообщила Кэтлин о том, что Марк ранен.

— Да нет. Все в порядке. — Это прозвучало не слишком убедительно, поскольку сама Кэтлин не верила в то, что говорила.

Ей понадобился час, чтобы решиться позвонить. За этот час она несколько раз прочла написанный Марком рассказ и в конце концов поняла, что у нее нет выбора. Если кто-нибудь и может помочь в данной ситуации, то только Лесли.

— Рада это слышать, — с облегчением выдохнула девушка, догадываясь, что разговор только начинается. И оказалась права.

Запинаясь, путаясь в словах, Кэтлин выложила все: и о листке с надписью «Текущие дела», и о рассказе. Выслушав, Лесли поняла, что Марк намеревается бросить медицину. А может быть, не только ее? Что, если он решил свести счеты с жизнью? Судя по тону его жены, та тоже не исключала такой возможности, но вслух этого не произнесла — возможно, из суеверия.

— Ничего, если я перезвоню минут через десять? — спросила Лесли после долгой паузы. — Мне надо уладить кое-какие дела.

— Да, конечно. Марк вернется не раньше чем через час. Поговорив со старшим ординатором, Лесли позвонила в аэропорт и тут же набрала номер Кэтлин.

— Завтра утром я вылетаю в Бостон, — решительно объявила она.

— Спасибо, — прошептала Кэтлин. Она не ожидала подобного поворота событий, однако протестовать не стала. Помощь Лесли придется как нельзя кстати. — Но что я скажу Марку?

— Скажи, что я решила на время уехать из Сан-Франциско, потому что порвала с Эриком, — немного подумав, ровным голосом сообщила девушка. От собственных слов все заныло у нее внутри, но, в сущности, это была правда.

— Спасибо, что встретила, — обрадовалась Лесли, увидев Кэтлин, и тут же помрачнела, рассмотрев ее как следует. От былой живости и миловидности не осталось и следа. Кэтлин выглядела усталой и бледной. Такие перемены не происходят в одночасье. Странно, что Марк их не заметил. Это лишний раз свидетельствовало о том, в каком состоянии находится он сам.

— Рада тебя видеть, Лесли. Мне жаль, что с Эриком так получилось.

— Мне тоже, — коротко кивнула девушка, давая понять, что предпочла бы не распространяться на эту тему. Ей нужно время, чтобы все обдумать, а со вчерашнего дня, с тех пор как Кэтлин ей позвонила, мысли Лесли разрывались между Эриком и Марком. Она должна сосредоточиться на ком-то одном. Она приехала в Бостон ради Марка.

— Такси нас ждет. Вчера весь день шел снег, и я побоялась в такую погоду садиться за руль, — виновато объяснила Кэтлин.

Это было что-то новое. Чтобы Кэтлин, та самая Кэтлин, которая не смущаясь вошла в больничную палату, лишь бы быть рядом с раненым Марком, побоялась вести машину по заснеженным улицам? «Она явно не в себе», — с грустью подумала Лесли.

— Я могла бы добраться и на метро, — сказала она вслух. — Бостон мне знаком — ведь я училась в Радклиффе.

— Правда? Я не знала. Господи, как здорово, что ты приехала! — повторила Кэтлин, уверенная, что теперь, когда Лесли здесь, все будет хорошо.

Уже через час ее уверенность была поколеблена. Глядя на сосредоточенное лицо гостьи, внимательно изучавшей составленный Марком список, Кэтлин поняла, что вряд ли Лесли сумеет ей помочь.

Листок, озаглавленный «Текущие дела», на первый взгляд не представлял собой ничего необычного. Подобные списки лежали на столе у каждого врача. К вечеру, вычеркнув все пункты, то есть проверив результаты анализов, осмотрев пациентов, встретившись с коллегами для консультации и прочтя новую статью из медицинского журнала, ординатор отправлялся домой. Ни одно из этих дел нельзя было оставлять на завтра, поскольку завтрашний день, как правило, приносил с собой новый, подчас еще более длинный список.

Лесли вчитывалась в строчки. «Подписка на журналы» (вычеркнуто). Возобновил ли он подписку или отказался от нее? Скорее второе, подумала она, проанализировав остальные пункты. «Учебники — сдать в библиотеку», «Инструменты», «Истории болезни — заполнить» — все было зачеркнуто. «Он хочет, чтобы его пациенты не пострадали, попав в руки другого врача», — догадалась Лесли.

Последняя строчка содержала всего одно слово — ее имя. Оно было обведено кружком, но не вычеркнуто. Очевидно, Марк собирался поговорить с ней или написать письмо. «Интересно, что он станет делать, когда выполнит все пункты?» — со страхом подумала Лесли и, отложив листок, углубилась в чтение.

Первые же фразы рассказа убедили ее в том, что Марк-писатель не менее талантлив, чем Марк-врач. Но уже со второй страницы Лесли перестала замечать красоты стиля. Сейчас ее интересовало только одно — то, что это крик души человека, которого она когда-то любила.

В том, что перед ней собственная история Марка, написанная от третьего лица, Лесли не сомневалась. Речь в рассказе шла о человеке, от которого и он сам, и окружающие ждали слишком многого. Его вынуждали быть самым лучшим, не прощали ошибок. Всю жизнь он играл чужую роль. И однажды влюбился.

Это был гимн победе. В конце герой совершал мужественный поступок — отрекался от жизни, которую ненавидел, и пытался найти что-то другое, лучшее. На этом пути его поддерживала любовь женщины. Они шли к счастью вместе, чего бы им это ни стоило.

Однако рассказ на этом не кончался — был еще эпилог. Герой и его любимая отправились в море на яхте.

Он держал ее за руку. Это придавало ему силы. Они стояли у поручня, не сводя глаз друг с друга. Любовь, переполнявшая их сердца, заставила забыть о бурном море. Внезапно яхта накренилась. Резкий удар оторвал их друг от друга и швырнул его в черную бездну.

Туда, где все прощается.

Лесли перевернула последнюю страницу. Она не знала, что сказать. Со списком все было ясно — Марк намеревался бросить медицину. Методично, как было ему свойственно, он довел до конца все дела, даже не забыл о библиотечных книгах. Казалось, рассказ довершал картину. На первый взгляд, он представал как торжество трудного решения, принятого героем. Но только на первый взгляд.

— Я не поняла конец, — честно призналась девушка. Накануне по телефону об этом же говорила ей Кэтлин. — Хотя остальное написано явно о Марке.

— Конец тоже. Марк любит путешествовать по воде. Правда, однажды он сказал, что перелететь через перила ничего не стоит.

— Но ведь можно доплыть до берега, — резонно возразила Лесли. — Или подождать, пока тебе бросят спасательный круг.

— Разве ты не знаешь, что он не умеет плавать? — расширив глаза от ужаса, прошептала Кэтлин.

— Неужели? — выдохнула Лесли. Теперь она поняла, почему Кэтлин так тревожится. Она воспринимает рассказ как намерение. Намерение совершить самоубийство.

Но любое литературное произведение — это всего лишь фантазия, пусть даже основанная на фактах. Пока ясно одно: Марк твердо решил оставить медицину. Список — реальное тому подтверждение. Что же касается остального...