— Ну да. Оказалось, что в свободное время она сочиняет сказки для детей. К тому времени была готова первая под названием «Где же Моника?», и Линн искала художника, который взялся бы за оформление.

— Искала художника, а нашла мужа.

— Ну да. С тех пор мы сделали еще две книги. В обеих фигурирует кошка Моника, и обе пользуются успехом у детей.

— Давно вы женаты?

— Полтора года. Мы поженились, как только я перебрался из Нью-Йорка в Сан-Франциско.

— Ты рассказал о книге, а не о Линн. Какая она?

— Линн? Даже не знаю, с чего начать... — Голос Джеймса потеплел, когда он попытался описать женщину, которая, войдя в его жизнь, подарила ему счастье, — Линн старше меня на три года. Она через многое прошла и потому научилась быть сильной и независимой. Она по-прежнему работает стюардессой, потому что ей это нравится, хотя могла бы уйти и заняться сочинительством. Еще она... Не очень складно у меня получается, да?

— Описать человека нелегко, — согласилась Лесли и подумала, что в данном случае слова не имеют значения. «Я и по тону догадываюсь, насколько сильно ты ее любишь». — А дети у вас есть?

— Нет, — с усилием выговорил Джеймс. — И не будет. Линн не может рожать.

— Как грустно!

— Что поделаешь... В любом случае мы бы вряд ли их завели. У нас обоих было трудное детство, мы оба ненавидели своих отцов и с трудом пережили семидесятые годы. В разгар эпохи хиппи Линн училась в Беркли и отдала дань наркотикам и сексу. Врачи говорят, что из-за воспалительного процесса в трубах она вряд ли сможет забеременеть. Ну а я, усиленно накачиваясь наркотиками, наверняка повредил свои хромосомы, — помолчав, добавил Джеймс.

— Мне кажется, у хиппи так часто рождаются здоровые дети, что теория о поврежденных хромосомах не выдерживает никакой критики. Неужели вы даже не попытались? — участливо поинтересовалась Лесли. На ее взгляд, человек, обладающий чуткостью Джеймса, и женщина, которая пишет детские сказки, стали бы прекрасными родителями.

— Линн не принимает противозачаточных таблеток, но до сих пор не забеременела. Очевидно, доктора правы. Как бы то ни было, мы вполне довольны — детей нам заменяют Моника и дома, которые я строю.

— Ты не просто доволен — ты счастлив, Джеймс. И я за тебя рада, — искренне произнесла Лесли. И все же в подсознании вертелась мысль, что все могло бы сложиться по-другому. Что она могла бы подарить ему счастье.

— Во многом это благодаря тебе.

— Ну что ты!

— Да-да, поверь. Ты не представляешь, как для меня важно иметь такого друга, как ты.

— Приятно слышать, — смущенно улыбаясь, промолвила Лесли. «Для меня это тоже очень важно. Пока мне не удалось найти никого, кто сумел бы тебя заменить».

Расстались они в полночь. Джеймс проводил ее до двери.

— Спасибо, — прощаясь, сказала Лесли.

— Рад был повидаться с тобой.

— Взаимно. До свидания, Джеймс.

Как только его машина отъехала, Лесли вбежала в квартиру, бросилась ничком на диван и зарыдала.

Что было причиной этих слез? То, что Джеймс сумел с честью выйти из всех жизненных испытаний? То, что он счастлив? Она радовалась его счастью, но не переставала думать о том, что это счастье могла подарить ему она. И как было бы здорово, если бы случилось именно так.

«Я ждала этого», — поразмыслив, вынуждена была признаться себе Лесли.

Все эти годы она мечтала о том, как они с Джеймсом встретятся. Конечно, она не думала об этом постоянно — у нее была своя интересная жизнь, — но стоило ей взглянуть на подаренный им рисунок, который она возила с собой повсюду, как ей снова хотелось увидеть его автора. Она знала, что рано или поздно они обязательно встретятся. И вот этот день наступил.

Ей вдруг пришло в голову, что все это похоже на душещипательный голливудский фильм. Хотя такую невероятную сентиментальную историю наверняка отвергли бы даже в Голливуде. И Лесли мысленно представила себе разговор сценариста и режиссера.

Ну, что там у тебя, Джо? Так-так... Герой видит героиню по телевизору. Ее лицо залито кровью — она только что спасла жизнь парню, в которого влюблена, но который об этом не подозревает. Видя ее, герой вспоминает о письме, которое круто изменило его жизнь, хотя прочел он его чуть ли не через год после того, как оно было написано, да еще в ночь, когда туго соображал из-за того, что наглотался таблеток. Потом он рассказывает героине, как сумел преодолеть тягу к спиртному и наркотикам и стал выдающимся архитектором. Что? Он еще и детские книжки иллюстрирует? Кончай, Джо! Публика, конечно, многое может проглотить, но не фантастику в чистом виде. Для убедительности ей нужна хотя бы крупица реальности.

А кроме того, уже от себя добавила Лесли, у этой истории нет счастливого конца. Герой и героиня не упали друг другу в объятия. И поцелуя крупным планом тоже не было.

Она вздохнула. Бессчетное количество раз она пыталась себе представить, где Джеймс, чем он занимается, как живет. И вот получила ответы на все свои вопросы. Он рядом, в том же городе. Счастливо женат. Фантазия окончена.

Отъехав с полквартала, Джеймс привычным движением сунул руку в карман, достал сигарету и потянулся за спичками.

И вдруг замер. Спички так и остались в коробке, а через минуту и сигарета вернулась на прежнее место. Решительным движением смяв пачку, он швырнул ее на заднее сиденье.

— Может, пообедаем завтра вместе? — предложил Росс. Разговор происходил в конце сентября. Целый день они с Дженет занимались тем, что переписывали мизансцены для «Питера Пэна». — Послезавтра я уезжаю в Нью-Йорк.

— Ну конечно, — рассеянно отозвалась она, уверенная, что режиссер приглашает ее для того, чтобы перед отъездом еще раз обсудить новый спектакль.

— Какое время тебя устроит?

— Любое. Просто зайдем куда-нибудь после работы, и все. Росс кивнул, он был явно озадачен.

В половине седьмого они уже сидели за столиком французского ресторана на Стюарт-стрит.

— Так что ты хотел обсудить? — осведомилась Дженет, когда официант принес им коктейли и отправился выполнять заказ.

— Ничего.

— Ничего?

— Ну да. Я просто хотел пообедать с тобой.

— Так это не деловая встреча? — удивилась Дженет.

— Нет, свидание.

— Я думала, ты хочешь поговорить со мной о спектакле. Если бы я знала, что это свидание, я бы... — Она запнулась.

— Что было бы тогда? — с любопытством спросил он.

— Я бы отказалась, — решительно отрезала Дженет.

— Почему?

— Я не хожу на свидания, — сердито пояснила она. Макмиллан глотнул виски.

— Надеюсь, ты не ждешь, что твой муж вернется к тебе, — язвительно произнес он. — Насколько мне известно, он влюблен в другую.

Она подняла на него огромные серые глаза, подернутые дымкой печали.

— Мне это тоже известно.

Они покончили с коктейлем и приступили к салату, вымученно отвечая на любезности официанта.

— Мне не следовало этого говорить. Извини, — покаянным тоном произнес Росс.

Дженет молчала, с трудом удерживаясь от слез.

— Почему ты не запустила в меня бокалом, не ушла? Почему ты осталась? — допытывался он.

Росс пригласил Дженет на обед, потому что ему очень хотелось узнать ее получше. Она уже обворожила его как Джоанна — жизнерадостная, энергичная, прелестная. Но вот Джоанну сменила Венди, а волшебство осталось. Наивная, чистая, очаровательная соблазнительница — такой представала Венди в исполнении Дженет — снова завладела чувствами Росса.

Но все-таки кто такая сама Дженет? Насколько ей присущи черты ее героинь? Она представляла собой загадку. Пока Россу удалось понять только одно — что она талантливая актриса, крепкий профессионал и совершенно одержимый в работе человек.

— Я не ушла потому, что мы коллеги. Завтра ты уезжаешь. Если останутся какие-то неясности, это осложнит работу тебе, мне и всей труппе.

— Значит, ты осталась только ради спектакля?