Лесли слушала молча, с бьющимся сердцем. Мысли ее путались. «Только не спрашивай у меня совета, Дженет. Я не могу быть объективной — Марк мне слишком небезразличен».

Сам Марк не выказывал к Лесли никакого интереса. Он хвалил ее, говорил, что она идеальный стажер, иногда подтрунивал над ее рвением — в общем, обращался с ней как старший брат с младшей сестренкой. Даже если он станет свободным, это вовсе не значит, что он в нее влюбится.

Лесли вздрогнула, очнувшись от дум. Дженет — ее подруга. Это главное. А все остальное — фантазии. Сейчас она обязана помочь Дженет сохранить семью.

То, что поведала ей Дженет, оказалось для Лесли полной неожиданностью. По ее словам, Марк ненавидит медицину.

— Ну что ты! Все мы иногда ее ненавидим, когда чувствуем, что жизнь проходит мимо, а мы сидим в больничных стенах. Еще когда устаем. Но это естественно! Врачи часто говорят, что им якобы опротивела их профессия, а в душе ее обожают.

— Марк ненавидит медицину по-настоящему.

— Ты ошибаешься. Я работала с Марком и знаю, что он прекрасный врач. Самый лучший.

Эти слова резанули Дженет, как удар ножа. Ну разумеется, Марк самый лучший!

— Он всегда раздражен, всегда не в настроении, — продолжала она.

— Марк? Только не на работе. Конечно, ему случается поворчать, когда в его дежурство поступает слишком много больных, или сестра не может нащупать вену, или химиотерапия не дает результатов. Но это все рабочие моменты.

— Значит, дело в другом. — Дженет заплакала. — Значит, он ненавидит меня, а не медицину.

— Нет, Дженет, Нет! Марк только о тебе и говорит. «Дженет испекла печенье для нашей бригады», «Дженет советует всем прочитать “Мелодию сердца”», «Я обещал Дженет вернуться к восьми».

Дженет покачала головой. Слезы струились по ее лицу. Сознание того, что Марк на работе ведет себя не так, как дома, лишь, усугубляло ее страдания.

— Я больше не могу с ним жить, Лесли.

— Постарайся поговорить с Марком. Он умный, добрый человек и все поймет, — посоветовала Лесли и тихо добавила: — Вы оба мне очень дороги.

Две недели спустя после того разговора подруги опять сидели вместе на кухне.

— Надолго вы расстались?

— Думаю, на неделю. В следующее воскресенье я опять попытаюсь с ним поговорить.

— Уверена, что это даст результаты.

— Не даст, если Марк не задумается над моими словами. Пока что мы не понимаем друг друга. А может, я просто сумасшедшая? — мрачно изрекла Дженет.

— Вовсе нет. Ты чувствуешь себя несчастной, в этом все дело. Я очень надеюсь, что вам удастся это преодолеть, — сказала Лесли со всей искренностью, поскольку и вправду так думала.

Она считала, что Марк и Дженет созданы друг для друга.

Неожиданный ноябрьский туман, спустившийся над городим утром, днем рассеялся, а к тому времени, когда Марк покидал больницу — было это в субботу в шесть вечера, — снова опустился. На взгляд Марка, за сутки с лишним, проведенные им к клинике, во внешнем мире ничего не изменилось.

Телефон зазвонил, как только он переступил порог квартиры. Это была Дженет.

— Привет, Марк.

— Привет.

— Мне кажется, нам надо встретиться и поговорить. — За пять недель их разлуки Дженет впервые заговорила о встрече.

— Хорошо.

— Ты мог бы завтра прийти ко мне на обед?

— На обед не смогу. Лучше позднее. Скажем, часиков в семь. Идет?

— Договорились.

Попрощавшись с женой, Марк набрал номер Кэтлин. К телефону подошел ее отец.

— Здравствуйте, мистер Дженкинс. — «Главный управляющий международной компании... Невероятно!» — Это Марк Тейлор. Как миссис Дженкинс?

— Очень хорошо, спасибо. Во вторник, как выражается Кэтлин, ее выпустят.

— Прекрасно. Гм-м... Кэтлин дома?

— К сожалению, нет. Она уехала на выходные и вернется в понедельник. Понравилась вам вечеринка?

— О да! Все были исключительно милы со мной, хотя я человек не их круга.

«А больше всего мне понравилось заниматься любовью с вашей дочерью», — мысленно добавил Марк.

— Детишки Карлтон-клуба образуют собственный круг. Кэтлин считает, что вы вели себя очень независимо.

— Я польщен.

— Передать, что вы звонили?

— Да, пожалуйста. Может быть, она сама захочет мне позвонить.

— Уверен, что захочет.

— Мои наилучшие пожелания миссис Дженкинс.

— Благодарю. До свидания.

«Какой милый, простой человек, — пришел к выводу Марк. — И совсем не задается, даром что занимает такой пост».

Ровно в семь Марк появился в дверях своего бывшего дома. Увидев Дженет, он ахнул. Она выглядела точь-в-точь так, как одиннадцать лет назад, когда они только познакомились: тоненькая, юная, с широко распахнутыми доверчивыми глазами. За пять недель она сбросила все, что набрала за полгода. На заострившемся личике огромные серые глаза казались еще больше. Впалые щеки придавали ее облику что-то воздушное.

— Выглядишь грандиозно, — искренне восхитился Марк.

— Спасибо. — Она улыбнулась. — Входи. Кофе хочешь?

— С удовольствием.

«Интересно, долго будет продолжаться этот бессмысленный обмен любезностями?» — с досадой подумала Дженет.

Они перешли в гостиную, которая ничуть не изменилась. Все вещи Марка остались на месте. Неожиданно он с удивлением заметил, что на Дженет нет кольца. Сам он так и не снял свое, хотя после ночи, проведенной с Кэтлин, мог бы это сделать. Если бы вспомнил... «Есть ли у нее любовник?» — вдруг пришло ему в голову.

— Ты сегодня выглядишь, как в тот день, когда мы познакомились, — с улыбкой проговорил Марк.

— Своим внешним видом я довольна.

— А как насчет остального?

— Не знаю. А что чувствуешь ты?

— Сам еще не разобрался, — признался Марк. — Может, я действительно слишком увлекся работой. Поверь, я даже не заметил, что мы четыре месяца не занимались любовью.

— Домой ты всегда приходил мрачным. Лесли говорит, что на работе ты другой.

— Совершенно незачем втягивать в наши дела Лесли, — недовольно бросил Марк. — И потом я никогда не раздражаюсь — ни на работе, ни дома.

— Бывали дни, когда ты вообще со мной не разговаривал, а когда я пыталась обнять тебя, шарахался.

— Если и бывали, то редко.

— Часто, слишком часто. День за днем. Ночь за ночью. Они долго сидели молча, обуреваемые воспоминаниями и вопросами, на которые не было ответа. Он мог бы подойти к ней, обнять, заняться с ней любовью, но он этого не сделал. Он не знал, кто перед ним. Женщина, которая месяц назад гневно кричала на него, сегодня выглядела как та шестнадцатилетняя девчонка, в которую он влюбился одиннадцать лет назад. Эту новую Дженет он не понимал. Надо было найти прежнюю, вернуться назад, к своей Дженет.

— Ты помнишь, как мы в первый раз занимались любовью? — неожиданно спросил он, не глядя на нее.

— Конечно. — Ее глаза наполнились слезами.

— О чем ты тогда думала? Это был важный шаг в нашей жизни, но мы никогда его не обсуждали. Так о чем?

— Я думала о том же, о чем думаю всегда, когда ты прикасаешься ко мне. Я думала: «Я люблю тебя».

— Дженет... — растроганно выдохнул Марк. Взгляд его упал на золотой ободок, который он носил последние пять лет. — Почему ты сняла кольцо?

— Потому что кольцо — это символ того, что мы вместе. Я хотела почувствовать, каково мне будет без тебя.

— Ну и каково?

— Ужасно. Пусто. Печально.

— Мы должны снова попытаться.

Она кивнула. Слезы полились по ее щекам.

— Да. Но еще слишком рано. Мы сидим рядом, грустим, вспоминая, как когда-то любили, но даже не можем заставить себя коснуться друг друга.

— Но ведь мы оба хотим попытаться, правда?

— Да.

— В декабре у меня будет новое расписание — без ночных дежурств, работа только по будням с девяти до пяти. Я буду свободен на Рождество — в твой день рождения. Давай начнем через три недели. Идет?