— С Аланом?

— Да, — прошептала она.

Джеймс кивнул — мол, так я и думал.

— Пора на урок. Пока, Лесли.

Единственный недостаток Алана заключался в том, что он не был Джеймсом, а поскольку тот, подарив ей рисунок, опять устранился, приходилось довольствоваться вульгарной заменой. Лесли сердилась на себя, а еще больше на Джеймса за то, что каждый вечер она ждала его звонка, а он так и не звонил. Надо было на что-то отвлечься.

Алан перевелся в школу имени Джорджа Вашингтона из элитарной мужской школы Сиэтла незадолго до последних летних каникул, поскольку команда пловцов вашингтоновской школы считалась лучшей в штате. Спортивные успехи учитывались при поступлении в университет. Алан легко вписался в компанию Лесли благодаря своим достижениям в учебе и спорте: ему принадлежал рекорд северо-западного побережья в плавании вольным стилем.

Как и Джеймс, Алан внес свежую струю в уже сложившуюся компанию. Но в отличие от Джеймса девочкам он понравился. Новичок уделил внимание каждой по очереди, а к осени стало ясно, что больше всех его интересует Лесли.

По-другому и быть не могло. Помимо общности происхождения — отец Алана был профессором антропологии в университете, — они даже внешне походили друг на друга. У обоих были кудрявые каштановые волосы и большие голубые глаза. Оба были улыбчивы и часто смеялись. А почему бы и нет? Жизнь казалась им простой и беззаботной. Оба знали, чего хотят от них окружающие, легко добивались этого и испытывали удовлетворение оттого, что поступали правильно.

Алан и Джеймс были друзьями — насколько последний вообще мог считаться чьим-то другом. О том, что Лесли интересуется Джеймсом, Алан не подозревал. Такая мысль просто не приходила ему в голову.

Лесли не влюбилась в Алана, но с удовольствием бывала в его обществе. Ей нравилось, что он так трепетно к ней относится. Алан говорил, что любит ее, на что девочка рассудительно отвечала, что для любви они еще слишком молоды, но Алан ей, конечно же, нравится.

Это была правда. Ей нравилось в нем все: как он выглядит, разговаривает, целуется. Робкие объятия и неумелые поцелуи предыдущих ухажеров оставляли ее равнодушной. Теперь же Лесли наконец вошла во вкус. Порой, когда Алан прикасался к ее губам, она воображала, что это Джеймс.

Как-то в пятницу в середине февраля Джеймс поймал Лесли в коридоре после уроков.

— Надо поторопиться, если мы хотим попасть на паром до захода солнца.

— А зачем? — спросила она, чтобы выиграть время.

— Что «зачем»?

— Зачем нам на паром? — Она уже приняла решение. Куда бы Джеймс ее ни позвал, она пойдет.

— Потому что в феврале небо голубое, а горы похожи на мороженое. Такой день нельзя пропустить, если живешь в Сиэтле.

День был действительно прекрасный — солнечный оазис среди серой, промозглой, зимы.

— Когда мы отправляемся?

— В три десять. Мотоцикл я оставил на стоянке возле школы.

— В три десять, — как эхо, повторила Лесли, стараясь не думать о последствиях этой неожиданной поездки.

После уроков Алан, как обычно, ждал ее в раздевалке, чтобы проводить в бассейн.

— Я не пойду, — объявила она, теребя пуговицу и стараясь не смотреть ему в глаза.

— Почему?

— Просто... — Она запнулась, подыскивая правдоподобное объяснение. — Просто не хочется.

— Ты что, заболела?

— Нет.

— Женские дела? — тоном знатока осведомился он.

— Алан! — Лесли была шокирована. Такие вещи с мальчиками не обсуждают.

— Я просто пытаюсь понять. Завтра соревнования. Надеюсь, ты не забыла?

— Конечно, нет. Если я пропущу одну тренировку, ничего не случится. Я выступлю не хуже, а может, даже лучше.

— Ладно. Я позвоню вечером, чтобы удостовериться, что с тобой все в порядке.

— Пожалуйста, не надо. Я себя прекрасно чувствую. Честное слово! — принялась уверять Лесли, не смея поднять глаза на своего кавалера.

— Тогда до завтра. — Он поцеловал ее в щеку и ушел. Лесли перевела дух. Как только Алан скрылся из виду, она схватила учебники в охапку и помчалась на стоянку. Джеймс уже ждал ее.

— Я и забыл, что ты всегда ходишь в юбке, — сказал он, окидывая взглядом килт из клетчатой шотландки. — Ноги могут замерзнуть.

— Ничего, — бодро отозвалась Лесли. «Я прижмусь к тебе и согреюсь».

— А это что? — спросил он, кивая на стопку книг.

— Учебники.

— Разве их нельзя оставить в школе?

— На выходные? Ведь в понедельник у нас сочинение. Или ты забыл? — с упреком произнесла Лесли.

— Ладно, давай их сюда. — Он приладил книги рядом с рулем и, обернувшись, подал ей шлем. — Садись.

Лесли подоткнула юбку и обвила Джеймса руками.

Как ни странно, мотоцикл двинулся не в сторону причала, а свернул на боковую улицу и вскоре остановился перед небольшим ветхим домиком, вокруг которого располагался неухоженный сад. Джеймс выключил мотор.

— Мой дом, — лаконично бросил он. — Подожди, я скоро вернусь.

Он взял книги и исчез в дверях. В ожидании его возвращения Лесли изучала окрестности. Улочка была узкой. Тротуары заросли травой. На противоположной стороне стояла старая машина без одной покрышки. Покосившиеся дома выглядели печальными и заброшенными. Лесли начала прикидывать, сколько времени понадобится, чтобы привести жилище ее друга хотя бы в относительный порядок — покрасить стены, прополоть грядки в огороде... В это время вернулся Джеймс. Вместо книг он держал в руках второй шлем.

Они снова сели на мотоцикл и поехали. Был час пик. Джеймс старался избегать оживленных магистралей, выбирая более живописные места: Университетский мост, берег озера Юнион и Истлейк-авеню. Миновав бассейн, верфи и городской рынок, они остановились у паромного причала. Берег был усыпан жителями Сиэтла, которых выманила на улицу красота февральского дня. Над голубыми водами залива парили воздушные змеи. Слышались пронзительные крики чаек и детский смех.

Паром уже ждал их. Джеймс припарковал мотоцикл на городской стоянке, почти пустой в этот час, и привязал шлемы к сиденью.

— Два билета туда... и обратно, — поколебавшись, попросил он кассира.

Молодые люди взошли на паром. Отдав контролеру два оранжевых билетика, Джеймс протянул оставшиеся своей спутнице.

— Можешь взять как сувенир. Я купил их специально для тебя.

— А нам они не понадобятся?

— Нет, если мы не будем сходить на берег.

— Ой, как интересно! Так и будем кататься туда и обратно? Это все равно что остаться в зале в перерыве между сеансами... Но мне всегда казалось, что это запрещено.

Джеймс изумленно воззрился на нее:

— Разумеется, запрещено. Разве что удастся договориться с девицей, которая обязана за этим следить. Мне проще — часто оказывается, что я ходил с ней в школу или в детский сад. Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь из твоих знакомых работал в кинотеатре.

Лесли смущенно покачала головой, проклиная свою неискушенность.

— Конечно, и с парома полагается сойти. Но есть места, где можно спрятаться, чтобы не попасться на глаза контролеру.

— Спрятаться?

— Если хочешь, можешь сойти и отдать ему билеты.

— Нет, я предпочитаю спрятаться, — твердо произнесла Лесли. Совесть ее была чиста — в конце концов, они заплатили за обратный проезд. — Будь ты один, ты купил бы билет только «туда»?

— Спрашиваешь!

Они стояли на верхней палубе, пока паром неторопливо пересекал залив Эллиот, направляясь к острову Бейнбридж. Это был фешенебельный жилой район, где селились люди, работавшие в самом Сиэтле. До места службы они добирались на пароме, а не в автомобиле. Во время поездки можно было с комфортом почитать газету, выпить кофе, наслаждаясь великолепным видом гор, гладью залива и окрестными берегами. Иногда паром ломался или налетал сильный ветер, делавший невозможным передвижение по воде. Тогда обитатели острова оказывались отрезанными от мира — эдакими современными Робинзонами Крузо.

Лесли пришла в восторг от пейзажа. С востока, запада и юга залив окружали горы. Снежные вершины поблескивали в лучах зимнего солнца. Самые верхушки уже окрасились нежно-розовым светом, возвещавшим об окончании дня. Залив, отражавший небо, казался темно-синим, что зимой случалось крайне редко — в это время года он обычно был серым.