VIII. Веселая Черным окошко занавесила, Белые две лампы зажгла. Боязно чего-то и весело, Не перед добром весела. За день-то за долгий намаешься, Ходишь по людям по чужим, К маленьким пойдешь ли – спокаешься, Вдвое спокаешься – к большим. Дай-ка, оденусь попригляднее, В гости пойду к себе самой. Будет чуднее и занятнее Речи вести с самой собой. – Милая, вы очень фривольная. – Милая, я на колесе. – Бедная, есть средства – безбольные… – Бедная, пробовала – все. – Нежная, где друг опечаленный? – Нежная, заброшен, забыт. – Певчая, где голос ваш хрустальный? – Певчая, хрустальный – разбит. – Порченая, знахаря надо бы. – Порченая, знахарь-то – я. – Гордая, есть пропасти адовы. – Гордая, и там я – своя. – Грешная, а Бог-то, а любящий? – Грешная, знаю. Не дано. – Нищая, на гноище, в рубище. – Нищая, верно – и смешно. Что уж там громкие названия, Жалкие, жуткие слова. Проще – бесцельное шатание, Правильней – одно, а не два. Сердце, разбившись, обнаружится Обручем игрушки – серсо. Весело взвивается, кружится, Прыгает со мной – колесо. 17.XII.1917 ПЛАТЬЯ 1. Лиловое шелковое Восемь лет. Игрою брызни В кошки-мышки или жмурки – И беги навстречу жизни Бегом радостным мазурки. Восемнадцать. Ранней страстью Просияв, не опечалься – И лети навстречу счастью Круговым полетом вальса. Тридцать шесть. Планетных о рбит Не пытай, звезда без ранга – И скользни навстречу скорби, Тут и там, уклоном танго. Шестьдесят. Обратно вертит Карусель невидный кто-то. Что ж, пойдем навстречу смерти Темпом медленным гавота. 8.VI.1916. Пятигорск 2. Батистовое в крапинках Да что ты, злая девочка, Насупленно глядишь? Ты миленькая белочка, Ты глупенькая мышь. Твои сестрицы-косыньки Как в золота кольце, Веснушки точно росыньки На розовом лице. Не верит – и обиженно, Рассерженно твердит: – Я гадкая, я рыжая, Не смей, не тронь, уйди! Молчу. Не знай, бедовая, Как вся ты мне мила – Красивая, медовая, Сердитая пчела. 28.IX.1918 3. Белая фата
Быть прижатой жутко ново К постороннему плечу. Отвернуться от чужого Не могу и не хочу. Телом к телу, тесно, рядом – Ближе с близким не могли б. И слежу я долгим взглядом Незнакомых пальцев сгиб. Тесно, душно, точно в склепе, Терпким горлом сдавлен крик. И прозренье четко лепит Неизвестный чуждый лик. Что чужому ни скажи я – Не уйду, не убегу. Но взглянуть в глаза чужие Не хочу и не могу. Кто – не вижу – может, смеет. Чей – не знаю. Мой он, мой. И как хочет, так владеет Мной на миг навек чужой. 6.III.1917 4. Черное кружево На удивленье и на редкость В ее дому цветов, огней. Но клетка пышная – всё клетка, Степной лисице тесно в ней. У ног – изгибы тонкой шали, Изломы шелка – у плеча. Но одеяние печали, Равно – лохмотья и парча. И занавешенная дремлет По-за окном, одним-одной. И снятся ей леса и земли Там, на Просторе, за стеной. 17.II.1917 5. Дорожное Рожденья день – и мама подарила Ей простенький браслет. Так далеко. Да разве это было – «На утре лет». День именин. К нему ей муж готовят Серебряный сервиз. Так напоказ. И жадно сердце ловит Чужой каприз. На новый год приносит ей любовник Корзину чайных роз. А ей – милей чужих полей шиповник В блестинках рос. И ждет она земной страстной недели Воскресного конца, И в праздник свой гирлянду иммортели Вокруг лица. 11.IX.1916.Кисловодск 6. Коричневое в полоску Старых книг сегодня скучны томы, Явь окна безжизненно фатальна. Где твой милый, где твой незнакомый? Ты одна, устала и печальна. Целый день – работа до надсады, Раздражение противоречий. Где ж его приветливые взгляды, Где его уверенные плечи? Он придет, не виденный ни разу, Чаемый от века и до века – И не вспомнит, не напомнит разум То, что ты уродец и калека. Тихо сядет у твоей кровати, Ничего не скажет и не спросит – До изнанки сношенное платье Даже нежных пальцев не выносит. Только будешь, молча и покорно Вглядываясь в сумерки оконца, Числить звезд рассыпанные зерна, Вместе ждать обещанного солнца. 12.VIII.1917. Пречистенский бульвар |
