АСПЕКТ МИФИЧЕСКИЙ Он был светильник горящий и светящий, а вы хотели малое время порадоваться присвете его. Иоан. V. 35. Кто нам солгал, что кроток он и мирен, Что благосклонен к розам на земле? – Горящий угль в кадильницах кумирен, Слепящий огнь на жертвенном столе, Он у себя, в прозрачности – эфирен, У нас он – лавы слиток, ток в золе. Его вела не сладостная Сирин, В затона отраженная стекле, Не Алконост, рыдающая с нами, Не Гамаюн, вещающая мне – Но песнь его смолою мирры крепла, Но путь его над бездной шел веками, Но Феникс, умирающий в огне, Его учил — как воскресать из пепла. 18.XI.1917 АСПЕКТ КОСМИЧЕСКИЙ Могу ли я? о, если я спросила Себя – могу ли? значит, не могу. Но движет мной меня сильнее сила – Ее веленьям я ли небрегу? И песнь идет, и песне предстоящей Я радуюсь, как верному врагу. И вот – тропой, уклонно нисходящей, Невиданное близится лицо. Завесою прозрачности скользящей Его скрывает ауры яйцо. В дрожащей сети змеевидных нитей – Двойное удлиненное кольцо Безвидных глаз – всё жутче, всё открытей Слепое прояснение грозит Неотвратимым бытием событий. Гудящий – звон ли, стон ли он? таит Все тайны слов, все грани постиженья, Все яви снов, и боли всех обид, И смертного бессмертному прощенье. Слова ли то? ужели то слова – Согласных, гласных вод кипенье – пенье, И в них, и в них – все лики естества, И все еще не явленные лики Текут, и жизнь мертва, и смерть жива – По воле Господина и Владыки. Остер Хирурга неуклонный нож, Вскрывающий, под горестные крики, Печаль и радость, истину и ложь. И верен точный циркуль Геометра – Руки, не знавшей, что такое дрожь. И, как волна послушна зову ветра, И как земля пространству отдана, И домыслу художника палетра – Душа, одна, до дна обнажена И ждет – ножа, и циркуля, и кисти: Да отпадет всё, всё, что не она, Как выжженное, высохшее листье, Как старая, изношенная плоть — Возьми ее, и вскрой ее, очисти И дал ей – новой – новую милоть. Да умершей дыханием коснется – Бог или Дьявол, ей равно – Господь. И пытке воскрешенья предается Отпавшая, отторженная – вновь: Вся – из себя, в себе – дробится, рвется, Истомной боли проступает кровь. И взмолится душа в изнеможенье: И это – жизнь? и это есть – любовь? И тот же Лик, в последнем приближенье Явив сплетенье Розы и Креста, Ответит ей: – Зачатье и рожденье – Две стороны единого листа. Блаженна ты, блаженна между всеми: Ты скорбною землей была взята И, мертвая, прияла жизни семя. Смотри – умолкла буря, ветер стих, Мгновение прошло, настало Время, И в тишине твоей – родился стих. 19.XI.1917 АСПЕКТ ЛИРИЧЕСКИЙ Благословен пославший нам страданье, Благословен, кто выстрадать помог. О, долгое, о, темное скитанье В скрещениях извилистых дорог. Но все пути, сплетенья и касанья Один венчал, один кончал порог – Порог закрытой двери у заката И траурная надпись: «без возврата». И спутники мои переступали Порог, за ними закрывалась дверь. И, уходя, в надежде и печали, Один шептал мне – «знай», другая – «верь». Но огненной печатью выжигали Мне на сердце они клеймо потерь. Я не прощала бросившим на горе, Я провожала в гневе и укоре. Где все слова – земные преломленья Пленительных, стремительных лучей? – Те, верные – обида искаженья. Те, светлые – тоска слепых ночей, Те, гордые – позора униженье, Те, тайные — хранилища ключей? Словами землю, небо, море мерьте, Но не коснитесь риз Любви и Смерти. И все-таки, соблазн великий в слове, Большая правда, истинная власть. Оно кует и плавит цепь условий, Оно родит и убивает страсть, Оно велит у смертных изголовий К последнему созвучию припасть, И только в нем, о, только в нем – дано нам Небесному служить земным каноном. Cor Ardens – Пламенеющее Сердце. Закрыв глаза, чуть трону: смертью – смерть. Cor Ardens – чаша крови страстотерпца, Распятием растерзанная твердь. Cor Ardens – двуединость слитных терций, Креста из роз обугленная жердь. Cor Ardens – отгорело «Без возврата», И «Неразлучно» стало у заката. Благословен пославший нам горенье, Благословен, кто нам помог сгореть. За все слова в безмерном приближенье, За «причаститься» вместо «умереть», За все – верней всего – недостиженья, За колокола треснувшую медь, За то, что сам отверг он искушенье Последнее и высшее – забвенье. Что может дать надломленная лира Тому, кто ведал тайная Даров? Вот – холод рук, коснувшихся потира, Вот – пламя глаз, увидевших покров, И слова цвет – хвалитная стихира, И сердца свет – к соцветию стихов – Ему, чей голос вестью был созвездной О розе – ране смертной и воскресной. 21.XI.1917 |
