7. «Разве это я – в обносках рваных, старых?..» Разве это я – в обносках рваных, старых? Я – на деревяшках искривленных? На моем новом платье – пояс Тамары, Мои башмачки – с ножек Миньоны. Мое ли то лицо – в морщинок пене? Мое ли тело болит, немея? Я улыбаюсь – как Princesse Lointaine, Иду танцуя – как в сказке фея. А вы, глаза слепые, не узнаете Меня – Психеи – сквозь эти латки. А вы лохмотьями с жалостью зовете Моих одежд священные складки. 15.II.1922 8. «Промчался Новый год к буйной встрече…» Промчался Новый год к буйной встрече, А мы отстали на тринадцать дней – И по старинке правим, без огней, Без шума и вина, Васильев вечер. Смолистый жар из горла узкой печи, У образов дрожание теней, Звон ложечки о блюдечко слышней – И жизнь проводить нам больше нечем. Так. Правильно. Когда земли разброд Вбирал живых в разверзнутые щели – Ведь это наши косточки хрустели. Теперь, с землею вместе, мы осели. Свой новый дом строит новый род На нас, на нас – в старый новый год. 1-14.I.1929 9. «Где-то на горах азалии цветут…» Где-то На горах азалии цветут. Темный друг принес мне их дыханье. Зыбкое сиянье Солнечного света Ветки, золотея, льют. Стены узкой жизни не теснят, не жмут, Разошлись, как в небе тучи. Это Потому, что где-то На горах азалии цветут. 19.V.1922 10. «И опять ты,белая, цветешь…» И опять ты, белая, цветешь, И опять зовешь ты и волнуешь, Лепестками руки мне целуешь. Дождевую стряхивая дрожь, Вся в слезах ты, белая, цветешь. Сморщенная, старая кора, Сучья узловатые, кривые, Вы сегодня юные, живые – А ведь были мертвыми вчера. Ты ли это, хмурая кора? Чья печаль – неверная вдова – К новому томленью сердце клонит, Лепестками осыпаясь, ронит Неумело-нежные слова – Ты ли, неутешная вдова? Чудо из чудес, весна – любовь, Дерево и сердце – не тебе ли Вверившись, – отдать не пожалели Белую и пурпурную кровь? – Радость мира, вешняя любовь. 8.IV.1922 СОНЕТ С КОДОЙ (Силуэт-Акростих)
Его глаза – упрямца и фантаста – Волна седая резче бросит в тень. Гнетет его Шекспиров белый день, Ему любезна ночь Экклезиаста. Но покидает замкнутая каста Иерофантов тайную ступень И в жилах бродят зной, и хмель, и лень Авантюриста – lapsus – оргиаста. Ревнивый спутник музы Кифарэда, Хитросплетеньем речи изощрив, Иронией мечту испепелив, Пленен в кругу ритмического бреда, – Помимо мира – чуждого соседа – Он вечно видит двуединый свив: В ужасном – красота. Химера – Леда. 8-21.XII.1927 Из цикла «ЛИСТИКИ» Зеленые 1. «И в том же сердце та же горесть…» И в том же сердце та же горесть Всё так же клонит ветви лет, И старых лип седая прорезь Тихонько ронит желтый цвет; И тот же старый, вечный Пушкин Среди играющих ребят, И старых, вечных рифм игрушки Нам так же сердце веселят. Онегин. Моцарт и Сальери. Стихи читаем наизусть. И шорох строф – какая прелесть! – И шелест лип – какая грусть! 12.VII.1918 2. «Такая сизая мгла…» Такая сизая мгла Давила, скукой душа, Что пыльной тряпкой легла Истрепанная душа. И вдруг из-за мглы туч, Да из-за тоски гор – Как будто бы кто ключ Повернул на простор – Такой золотой дождь Вкось, сквозь солнце, хлестал, Что каждый простой хвощ Папоротником стал. Самоцветов воза Такие с небес свез, Что у всех на глаза – Голубой огонь звезд. И та, что была тряпье, Тащившееся в пыли, Свободу и радость пьет – Живую воду земли. 1.V.1926 3. «В неясности незавершенных линий…» В неясности незавершенных линий Незамкнутый овал, неполный круг – Плывет, осеребрен, небесный струг Воздушною рекою тускло-синей. То спрячется под дымку – словно иней Морозный опушит изгибы дуг, Всё матовей, бледнее он – и вдруг Светло скользит над снеговой пустыней. И самую простую в мире вещь Он скажет мне, загадочен и вещ, Приманчивый и ласковый насмешник: Что больше нет в колоде зимней карт, Что вслед за февралем наступит март И первый расцветет в горах подснежник. 10.II.1922 |
