«Сказаны все слова…» Антонине Бёме Сказаны все слова, И все позабылись. Я вот — едва жива, Вы — отдалились. Что же? не все ли равно, Что изувечено, Если не два, но одно Ныне и вечно? «Вам привет плетя узорно-чинный…» Антонине Бёме Вам привет плетя узорно-чинный, С кем сравню, кому Вас уподоблю? Белому ли цветику жасмина? Ягоде ли синей — гонобоблю? Меж цветов Вы — голубая роза, А меж ягод — белая малина; Меж стихов — ритмическая проза, Между женщинами — Антонина. Вся Вы — смесь подобранных контрастов, Ваша жизнь — ряд противоречий, Над мечтой у Вас — безумье власти, А рассудком каждый шаг отмечен. Знали вы, куда идти в туманах Непроглядной безудержной страсти, Верная до мелочи в обманах, Любящая чутко — в безучастьи. Направляясь прямо к двери ада, Вы и в рай, конечно, попадете: Верно уклонившись там, где надо, Правильно сойдя на повороте. Я ж, любуясь Вами после смерти, Как при жизни Вами любовалась, Поспешу и на тот свет, поверьте, — Чтоб и там Вас встретить мадригалом. 28.VI.1924. АНТОНИНЕ БЁМЕ За много лет сегодня первый раз, что у меня нет темных роз для Вас. Вы знаете, ведь это потому, что хлеба нынче тоже нет в дому, что больше нет — преданной руки, для Вас опустошавшей цветники, а для меня хранившей хлеб и соль, себе оставив только труд и боль. И вот нам — полынь земных полей, а розы неба — Ей, все розы — Ей. Но, может быть, сквозь прорезь этих строк Она и Вам бросает лепесток. 23.VI.1931 Милочке Беридзе. Надпись к портрету. (если б он у меня был) Склонясь над книгою ученой, Как будто вправду занята — А лук и стрелы Купидона Таятся в складочках у рта. И губ ея разрез карминный И в тоненькой руке перо — Напомнят грешный и невинный Век мадригала и Дидро. Но "флейте нежного Вафилла" Не всех дано очаровать; И не Людмилой — Поэтмилой Ее хотелось бы назвать. «С нежностью нагнусь я над мешком…» Кате Юрченко С нежностью нагнусь я над мешком — простеньким, пустым, бумажным. Был он полон золотым зерном, на простые деньги не продажным… Редкому — на золото цена. Редкая моя находка — россыпь, да не денег, не зерна — Сердца — золотого самородка. И храню я бережно пустой сверточек бумажный — память о привязанности той — и не покупной, и не продажной. 15.I.1934 МИХАИЛ ЛЕОНОВИЧ ГАСПАРОВ О ВЕРЕ МЕРКУРЬЕВОЙ ВЕРА МЕРКУРЬЕВА (1876-1943). Стихи и жизнь [13] Бабушка русской поэзии (Автопортрет) Полуседая и полуслепая, Полунемая и полуглухая, Вид — полоумной или полусонной, Не говорит — мурлычет монотонно, Но — улыбается, в елее тая. Свой бубен переладив на псалмодий, Она пешком на богомолье ходит И Зубовскую пустынь посещает, Но – если церковь цирком называет, То это бес ее на грех наводит. Кто от нее ль изыдет, к ней ли внидет — Всех недослышит или недовидит, Но — рада всякой одури и дури, — Она со всеми благолепно курит И почему-то — ладан ненавидит. Ей весело цензуры сбросить пояс, Ей вольного стиха по санкам полоз, Она легко рифмует плюс и полюс, Но — все ее не, но и без и полу – Ненужная бесплодная бесполость. Это стихотворение было написано Верой Александровной Меркурьевой 18 июня 1918 года в Москве. Что такое «Зубовская пустынь» и «церковь цирком называет», почему жизнелюбивый бубен оборачивается покаянным псалмодием, и наоборот, – мы увидим чуть дальше. «Бабушкой» она себя зовет не как прародительницу кого-то или чего-то – избави Боже! – а наоборот, в знак старости и бесплодия. А ей было неполных 42 года, и только что в московском альманахе «Весенний салон поэтов» (изд-во «Зерна», составители И. Эренбург и М. Цетлин-Амари) появились первые ее напечатанные стихи. Альманах в принципе состоял из перепечаток, но для неведомой дебютантки было сделано исключение. Стихи назывались «Души неживых вещей» и на фоне других произведений сборника выделялись необычными интонациями достаточно заметно. <…> Мелькнув в этом бурном году, имя Веры Меркурьевой исчезает из литературы. Потом будет еще одна альманашная подборка в провинциальном сборнике 1926, два-три разрозненных стихотворения в случайных изданиях, и всё. За всю жизнь в печати появилось чуть более полутора десятков ее стихотворений. Даже специалистам-филологам ее имя ничего не говорит. «А может, лучшая победа / Над временем и тяготеньем –/ Пройти, чтоб не оставить следа, / Пройти, чтоб не оставить тени…» – написала однажды Цветаева. Именно так прошла по русской поэзии Вера Меркурьева. Эту бездольность она выбрала себе сама, смолоду отказавшись бороться за свою судьбу. – а судьба в ее веке была сурова. <…> вернуться Публикация сделана по рукописным и машинописным материалам, хранящимся в РГАЛИ. Ф. 2209 (Меркурьева), Ф. 1458 (Архиппов): в РО РГБ. Ф. 109 (Иванов), Ф. 620 (Чуковский) и др. Рукописи Меркурьевой были сданы в РГАЛИ в 1961 С. В. Шервинским и Е. Я. Рабинович. Первая посмертная подборка ее стихов была напечатана в журнале «Октябрь» (1989. Р 5); первая посмертная статья о ней: Петросов К. Г. Забытая поэтесса // Коломенская правда. 1989. 12. 18, 21 апреля. Ср.: Его же. Литературные Старки. М.. 1991; им же опубликованы три письма В. И. Иванова В. А. Меркурьевой (Русская литература. 1991. № 1. С. 176-180. со многими ошибками). Автор глубоко благодарен за помощь покойному С. В. Шервинскому, Е. В. Шервинской, Дм. Вяч. Иванову, Н. В. Котрелеву, С. Ю. Мазуру и другим коллегам. |
