Примерно половину аудитории составляли китайцы XVI века н. э., вторая половина была, так сказать, с бору по сосенке — оттуда и отсюда, из того времени и из этого.

Тай-пен перестал импровизировать и начал декламировать Чен Цюаня. Но сначала он объяснил слушателям, что Чен умер за несколько сот лет до его — Тай-пена — рождения. Чен был богат, но умер в тюрьме. Его туда засадил какой-то чиновник, чтобы лишить завещанного его родителем имущества.

Тай-пен остановился, чтоб осушить чашу и протянуть ее, дабы она наполнилась снова.

Один из слушателей — негр по имени Том Тёрпин — сказал:

— А вино кончилось. Как насчет сивухи?

— Нет больше напитка богов? Не желаю я вашего варварского пойла! Оно притупляет ум, тогда как вино оживляет его!

Он оглядел сидящих, ухмыльнулся подобно тигру в брачный сезон, схватил на руки Вен-чун и стремительно зашагал к своей хижине, продолжая сжимать женщину в объятиях.

— Где вино кончается, там начинается женщина!

Ярко окрашенные цветы и листья осыпались с одежды Тай-пена на землю, когда Вен-чун притворно отбивалась от него. А он казался каким-то мифологическим существом — полурастением-полуживотным, уносящим вдаль прекрасную женщину.

Все хохотали. Слушатели стали расходиться еще до того, как Тай-пен захлопнул дверь своей хижины. Один из них обошел холм, направляясь туда, где стояло его собственное жилье. Войдя, он закрыл дверь на засов и опустил шторы, сделанные из бамбука и рыбьей кожи. В сумеречном свете, падавшем из окна сквозь шторы, он уселся за стол. Открыл крышку своего грааля и некоторое время сидел молча, пристально глядя на серый цилиндр.

Мимо его хижины прошли двое — мужчина и женщина. Они громко обсуждали таинственное происшествие, имевшее место меньше месяца назад немного ниже по Реке. Огромное ревущее чудовище прилетело ночью из-за западных гор и упало в Реку. Туземцы — те, что похрабрее и поглупее, — сели в лодки и поплыли к нему. Но чудовище утонуло, прежде чем они успели приблизиться, и больше не всплыло.

Был ли это дракон? Кое-кто уверяет, что драконов вообще нет в природе. Все они, как правило, скептики из дегенеративных столетий — двадцатого и девятнадцатого. Всем, разве что кроме последних дураков, известно, что драконы существовали. Но, с другой стороны, это могла быть и летательная машина тех существ, которые сотворили этот мир.

Говорят, будто кто-то видел человеческую фигуру, уплывавшую от того места, где утонул дракон.

Человек в хижине улыбнулся.

Он думал о Тай-пене. Это не было его настоящим именем. Только сам Тай-пен да еще горсточка других людей знали настоящее. А сам псевдоним означал «Великий феникс», кстати, ключ к настоящему имени, поскольку в своей земной жизни Тай нередко бахвалился, что он именно таков и есть.

Человек в хижине произнес кодовое слово. И тут же внешняя поверхность грааля начала светиться. Но свет охватывал не всю поверхность: на сером металле проступили два больших круга — по одному с каждой стороны цилиндра. Внутри кругов, представлявших оба полушария планеты, были видны тысячи очень тонких ярко-голубых извивающихся линий. Они пересекали множество мелких пылающих кружочков. Все кружки внутри были пусты, кроме одного. В нем окружность охватывала пентаграмму — пятиконечную звезду.

Каждый кружок (кроме того, что со звездой) испускал из себя светящиеся точки и тире.

Дисплей был картой, но безмасштабной. Линии изображали долины, кружочки — мужчин и женщин. Пульсирующая цифра над каждым из них была кодом идентификации.

Клеменсу и Бёртону среди прочего было сказано Иксом, что тот выбрал в качестве помощников всего лишь двенадцать человек. Но на речных изгибах карты таких кружочков, не считая того, что со звездочкой, было двенадцать раз по двенадцать. Всего сто сорок четыре.

Кое-где пульсирующие кружочки сбивались в группы. Мужчина вздохнул и произнес другую кодовую фразу. Немедленно значки, испускавшие тире-тире-тире-точки, исчезли.

Еще одна кодовая фраза. У верхней кромки грааля появились два пылающих символа.

В живых остались лишь семьдесят первоначальных рекрутов. Меньше половины избранных.

А сколько их останется через сорок лет от сегодняшнего дня?

Правда, теперь появилось немало таких, кто не входил в число первоначальных рекрутов, но зато теперь знал о Башне. Кое-кто из последних был известен лично тому, кого Клеменс называл Таинственным Незнакомцем, или Иксом. Секрет уже перестал быть секретом, и некоторые из тех, кто узнал о нем из вторых рук, были движимы столь же великой страстью, что и рекруты.

При изменившейся ситуации неизбежно, что все новые и новые люди включатся в походы на север. И вполне возможно, что ни один из рекрутов до Башни не дойдет, тогда как кто-то из добровольцев — доберется.

Человек произнес еще одну кодовую фразу. Теперь возле кружочков возникли другие символы. Треугольнички, пентаграммы (не вписанные в окружность) и даже одна гексаграмма — шестиконечная звездочка. Треугольники, испускавшие из себя целые кодовые группы, были символами, обозначавшими этиков второго порядка — агентов.

Что касается гексаграммы, то это был символ Оператора.

В центре того полушария, которое было обращено к мужчине, появился световой квадрат. Затем дисплей вне квадрата потемнел. И сразу же квадрат разросся. Это было увеличенное изображение района, в котором находились три звездочки и несколько кружков.

Еще одна фраза вызвала появление над квадратом каких-то огненных значков. Итак, шестиконечная звезда находится в низовьях Реки во многих тысячах километров отсюда. Оператору не удалось попасть на борт «Рекса», но второе колесное судно должно было там обязательно появиться, хотя и много позднее.

В ближайшей долине к востоку находился Ричард Фрэнсис Бёртон. Так близко и одновременно так далеко! Только один день пути, если бы плоть могла проходить сквозь камень наподобие привидений!

Бёртон, без сомнения, находится на борту «Рекса грандиссимуса». Его кружок передвигается вдоль линии Реки слишком быстро, чтоб это могло быть парусное судно.

Оператор… Какие бы действия предпринял Оператор, попади он на «Марка Твена»? Приоткрыл бы он хоть часть правды Клеменсу? А может, даже всю? Или промолчал бы?

Нет, предсказать, что может случиться, — невозможно. Ситуация менялась слишком кардинально и слишком неожиданно.

Даже компьютер в Штабе и тот смог бы определить лишь малую часть вероятности.

Пока на борту «Рекса» есть только один агент. И еще по меньшей мере десяток их может быть подобран «Марком Твеном», хотя вряд ли можно рассчитывать, что в действительности туда попадет больше одного. Даже и это под вопросом.

А всего на линии между «Рексом» и Вироландо их около пятидесяти.

Из общей цифры — шестидесяти агентов — он мог идентифицировать около десяти. Это был верхний эшелон — главы секций.

Есть шанс, что он вообще не встретится ни с одним из этих шестидесяти.

Но… что случится, если он сам не попадет ни на одно из этих двух колесных судов?

От одной мысли о такой возможности ему стало дурно.

Ничего, как-нибудь. Он должен туда попасть!

А ведь если быть реалистом, то следует признать, что провал все еще возможен.