Подобрали нас, когда мы болтались в соленой воде уже часа два, не меньше. С первого танкера впередсмотрящий нас просто не заметил. Бывает и такое. Прошел мимо и второй, на борту которого виднелась гордая надпись «Русалка», я уже зло выматерился, как вдруг до меня дошло, что такому огромному кораблю как танкер для остановки нужно несколько километров, не меньше. И как только я это подумал — на палубе супертанкера началось шевеление, и я заметил, как несколько моряков готовят к спуску капитанский катер. Более отрадного для моих глаз зрелища я давно не видел.

На танкере мы сказали, что наша моторная яхта в темноте столкнулась с каким-то танкером и затонула. Нам сразу поверили, потому что все мы были в штатском, и такое происходило здесь достаточно часто. Ормузский пролив с идущими один за другим гружеными танкерами высотой с пятиэтажный дом — вообще опасное место для яхтенных прогулок — так сказал нам капитан подобравшего нас танкера, и мы согласно кивнули головами.

Танкер шел через Ормузский пролив, капитан сказал, что высадит нас в ближайшем порту (вообще портом назначения «Русалки» был Амстердам с его громадными нефтеналивными терминалами), нас же это ни в каком случае не устраивало. Поэтому, улучив момент, я спер у одного из членов экипажа трубку мобильника (как ни странно, до берега было рукой подать и сотовый работал). Адмирал же связался с человеком в Багдаде, в штабе коалиционных сил, которого он хорошо знал еще со времен Гренады. Разговор проходил по открытому каналу, без шифрования, поэтому адмирал сказал, что шел на яхте с двумя друзьями, и яхта в темноте попала под супертанкер. Однако, в конце разговора адмирал сказал внешне безобидную условную фразу, означавшую опасность и просьбу срочной эвакуации…

Танкер упорно шел вперед, Ормузский пролив остался позади, и скорость танкера возросла до восемнадцати узлов. Капитан торопился, насколько это возможно — за приход танкера в порт раньше графика судоходная компания платила премию капитану и всей команде. В прошлом рейсе они сэкономили два полных дня — и сейчас капитан всерьез нацелился на то, чтобы сэкономить целых три. Двух премий одна за другой вполне хватило бы, чтобы сменить трехлетнюю БМВ, на которой он ездил на новую модель. С этой мыслью капитан проверил наличие других судов на радиолокаторе и скомандовал машинному отделению "полный вперед".

Капитанская рубка на танкере «Русалка» была прекрасно звукоизолирована, поэтому капитан и другие члены команды не услышали звука турбин идущего за танкером вертолета.

— Сэр! — рулевой чуть не выпустил из рук штурвал.

Капитан взглянул вперед — и чашка с кофе, которую он держал в руке, выпала из рук и покатилась, разливая горячую жидкость на ковровое покрытие.

На расстоянии примерно сорок метров от рубки и на высоте примерно метров двадцать, над тушей супертанкера завис громадный двухдвигательный транспортный вертолет CH-53 Sea Stallion. С борта висящего вертолета, вниз, к танкеру блестящей змеей свисала лестница.

Капитан взглянул вниз — по палубе, перепрыгивая через шланги и задраенные люки, к лестнице бежали трое недавно спасенных им незадачливых яхтсменов. Один из них на ходу обернулся, посмотрел на рубку и помахал рукой, как бы благодаря за спасение. Капитан машинально махнул рукой в ответ. Яхтсмены, один за другим начали ловко карабкаться по лестнице, как только последний из троих оказался на лестнице, вертолет дрогнул и начал набирать высоту, медленно отваливая от танкера. Яхтсмены продолжали упорно карабкаться по раскачивающейся в воздухе лестнице к открытому люку вертолета.

— Ни хрена себе… — выразил капитан общее настроение, царившее в судовой рубке…

Звук турбин огромного вертолета чуть заметно изменился — "Морской конь"[72] заходил на посадку. Честно говоря, пока мы летели, я подсознательно ждал, что в наш вертолет угодит зенитная ракета или что-то в этом роде. Паранойя — скажете вы? Наверное, да. А как расценивать то, что нас чуть не завалили с вертолета без опознавательных знаков? Тоже паранойя?

Адмирал сидел впереди, в пилотской кабине, разговаривал с кем-то по связи. С кем именно — выяснять мне не хотелось. Верил ли я адмиралу Рейли? Скорее да чем нет — адмирал бы так по идиотски себя под пули не подставил, это старый, стреляный волк с огромным боевым опытом.

Шасси вертолета коснулись стальной палубы авианосца, турбины вертолета взвыли и. поработав немного, стали медленно останавливаться, громадный семилопастной винт крутился уже по инерции. Внизу, техники уже принайтовывали тяжелый вертолет к палубе авианосца.

Из пилотской кабины появился адмирал, лицо его было озабоченным:

— Давай сразу ко мне в каюту! — сказал он мне — Сантино, надеюсь, извинишь?

— Какие проблемы — жизнерадостно улыбнулся Алан — лично я рад вообще просто оказаться снова на «Рейгане»…

Я тоже был рад просто оказаться на «Рейгане».

Штурман опустил трап, адмирал бодро прошагал по грузовому отсеку вертолета, выглянул из люка. У откинутого трапа его встречали несколько офицеров, только военная выдержка позволила им спокойно воспринять внешний вид адмирала (надо сказать, после двухчасового купания в акватории Персидского залива я выглядел ничуть не лучше). Отмахнувшись от окруживших его офицеров, адмирал быстрым шагом направился к «острову», жестом приказав мне следовать за ним.

И снова те же самые, до боли знакомые корабельные коридоры… Несмотря на усталость, адмирал шел быстро, я едва поспевал за ним. До двери адмиральской каюты мы добрались по-моему за рекордное время, адмирал шумно толкнул ее и дверь распахнулась.

— Входи!

Я осторожно зашел в адмиральскую каюту, остановился на пороге. Все иллюминаторы были задраены, шторы опущены. В каюте царил полумрак, в других обстоятельствах он показался бы мне уютным, но сейчас он был зловещим. За адмиральским столом, в полумраке сидел какой-то человек, мои глаза, не привыкшие к полумраку каюты после яркого света, не смогли его разглядеть. Я всмотрелся — и тут человек заговорил, заговорил знакомым с детства голосом.

— Входи, входи, Майк. Что встал на пороге, адмирала Рейли в свою каюту не пускаешь?

Это был голос моего отца…

Я сделал несколько шагов вперед, навстречу мне с кресла встал отец. Обнялись. Отца я не видел уже, наверное, полгода. Почему-то хотелось плакать, нахлынувшие эмоции я сдержал с трудом.

Сзади почти неслышно захлопнулась дверь каюты — адмирал вошел и закрыл дверь.

— Ну, будет, будет… сырость разводим… — отец отстранился от меня, протянул пакет — я тебе твою старую форму из дома привез. Иди, переоденься, приведи себя в порядок, потом поговорим.

— Спасибо, папа — я взял пакет…

На то, чтобы привести себя в порядок мне потребовалось минут пять, только наскоро смыл морскую соль и грязь. Старая военная форма сидела на мне как влитая — весьма неплохо, я не раз видел отставных военных, которые уже через год после отставки не могли надеть свою старую военную форму — мешал живот. Мне же моя была точно впору. Проведя пятерней по волосам, чтобы придать им более-менее пристойный вид.

Выйдя в каюту, я застал там адмирала и отца, сидевших около стола, вид у них был мрачный, у отца вдобавок и заговорщический. Видимо адмирал Рейли уже успел рассказать отцу о нашем вынужденном купании в Персидском заливе под пулеметными очередями. Что связывало отца и адмирала Рейли я не знал, я вообще не знал что они друзья. "Задира Рик" в свою каюту в его отсутствие пустил бы далеко не каждого друга…