И, тем не менее, эти шестеро не были русскими. Все они принадлежали к засекреченному подразделению военно-морского флота США — "команде изоляции" — специальному антитеррористическому отряду, ориентированному на страны бывшего СССР и Россию. По уровню подготовки с этими людьми в американской армии, да и вообще в любой армии мира могли сравниться очень и очень немногие. Командовал этой специальной разведывательной группой американского военно-морского спецназа лейтенант-коммандер ВМФ США Майкл. Т. Рамайн. Именно он был одним из тех, кто открыто стоял сейчас в косовском лесу и оценивал результаты авианалёта. Если бы кто-нибудь спросил его в тот момент, что он думает о результатах этого авиаудара — то в ответ получил бы длинную и крайне эмоционально насыщенную фразу на русском языке. Но понять его смог бы только русский — американский переводчик перевести эту фразу вряд ли бы сумел.

Последнего, седьмого человека, находившегося в этом лесу звали Агим и он был косовским албанцем, сейчас проходящим службу в элитном, разведывательно-диверсионном подразделении Армии освобождения Косово — УЧК. Он прекрасно говорил на сербо-хорватском и знал эту местность, поскольку родился и жил недалеко отсюда — только поэтому лейтенант-коммандер Рамайн взял его в этот разведвыход. Вообще-то Рамайн оценивал боевые качества албанцев весьма низко и, если была такая возможность, в разведвыходы ходил только с проверенными бойцами его собственной группы…

— Хорошо. Нанеси обстановку на карту и уходим — недовольно сказал Рамайн — мы и так тут задержались, а результата ноль целых хрен десятых. За пять дней разведвыхода видели всего пять единиц подбитой сербской техники — считай по одной на день. Накувыркаемся мы еще тут… Пять минут — и снимаемся.

— Привал десять минут.

Лейтенант-коммандер Рамайн уселся на вывороченный близким взрывом с корнем ствол столетнего дуба, расстегнул камуфлированную куртку, под которой обнаружилась майка в белую и синюю полоску (русские добровольцы называют ее «тельняшкой» или "тельником"), с наслаждением вдохнул чистейший горный воздух. Рядом сел его напарник по имени Алексей (он же Алан) и Агим. Чиркнув спичкой, Агим с наслаждением закурил, Рамайн осуждающего посмотрел на него — легкие у него уже были посажены курением и он тормозил группу, кроме того своим дымом мог и демаскировать — но ничего не сказал.

Шум движущейся по лесу группы Рамайн услышал первым, огляделся по сторонам — но надежно замаскироваться было негде. К тому же этот придурок Агим — сигаретный дым мог учуять даже человек с сильным насморком — а раз есть свежий сигаретный дым, но рядом нет курильщиков — даже не слишком умный человек мог сложить два и два и начать поиск. Свои в лесу не прячутся. Если прячутся — значит, чужие! Твою мать, чтобы еще раз этого придурка в рейд брать!!!

Оставалось только одно — действовать внаглую, нахрапом. В конце концов, к этому их и готовили.

— Тихо — прошипел Рамайн на русском — говорю я! Стрелять только после меня!

Через несколько минут к сидящей на дубе троице вышел небольшой сербский отряд — всего пятнадцать человек. Шедший первым молодой серб сначала вскинул автомат, но потом, заметив нашивку "Белых волков" успокоился и подошел ближе. Свою роль сыграло и абсолютное спокойствие незнакомцев.

— Вы кто?

Лейтенант-коммандер Рамайн внутренне усмехнулся — детский сад. Командирским голосом рыкнул.

— Ты что молодой, совсем страх потерял!? Крылья отрастил!? Устав не читал?! Перед тобой майор — почему не представился!?

Сербов это дезориентировало вконец, Рамайн говорил абсолютно без акцента, они только что не встали по стойке «смирно», один из них четко отрапортовал:

— Лейтенант Никола Йованич, двадцать шестая мотострелковая бригада! Ведем поисковые действия!

— Совсем у вас тут бардак, лейтенант Йованич — недовольно сказал Рамайн — нас о вашем присутствии и не предупредили. А если бы перестрелялись? Майор Михаил Романов, специальная разведывательная группа. Ведем поиск сбитого НАТОвского пилота…

Молодой, не старше двадцати пяти, серб с восхищением глядел на русского добровольца — диверсанта — о них на положаях пересказывали легенды…

— Короче так, лейтенант! Здесь нам под ногами не мешайся — командным голосом проговорил Рамайн — разворачивайся цепью пять километров левее и начинай прочесывание. А мы здесь поработаем…

— Есть!

Серб повернулся, чтобы отдать приказ стоящим позади него солдатам, Рамайн внутренне, облегченно вздохнул — обошлось чисто. И тут Агим вскочил с бревна, дико крикнул что-то по-албански и открыл шквальный автоматный огонь по стоящим метрах в пятнадцати от него сербам. Лейтенант-коммандер Рамайн еще не успел осмыслить ситуацию, а тело уже действовало в автономном, выработанном годами тренировок и боевым опытом режиме. Не прошло и секунды, как Рамайн переворотом скатился за бревно и дал длинную кинжальную очередь на весь магазин в сторону сербов. Переводчик огня на своем АК лейтенант-коммандер всегда держал в положении «очередь»…

В воздухе пахло порохом и кровью. Заполошно каркало потревоженное выстрелами воронье, вызывая желание дать длинную. Хзлую очередь вверх, чтобы заткнулись. Пахло и еще чем — то, лейтенант-коммандер не мог определить, чем именно — но пахло очень мерзко.

— Суки, суки, суки! — Агим бросился вперед, доставая из ножен большой нож. Рамайн, поднявшись на ноги, подошел к тому самому сербу, командиру группы. Ни один из сербов даже не успел укрыться, не то что выстрелить в ответ — три автомата, двое из которых были в руках настоящих асов, сделали свое дело. Лейтенант Никола Йованич был тяжело ранен, на губах пузырилась кровавая пена. Но на русского он смотрел абсолютно без ненависти — в его глазах была боль, изумление и непонимание.

— Брат… За что… — прохрипел он.

Лейтенант-коммандер Майкл Т. Рамайн достал из кобуры пистолет Стечкина, прицелился, выстрелил в голову раненому сербу. Все. На душе было мерзко. До предела мерзко.

— Суки, ублюдки! — в нескольких метрах от Рамайна суетился Агим, отрезая ножом уши погибшим сербским солдатам и вешая их на нитку, чтобы потом засушить — все ваше сербское отродье вырежу до последнего человека! Мрази!

Рамайн обернулся. С тропы на перемазанного кровью албанца с ножом смотрел Алан, смотрел с омерзением и лютой ненавистью. Встретившись глазами с взглядом своего командира, Алан кивнул. Закон-тайга, прокурор — медведь, как иногда говорят русские.

Лейтенант-коммандер американского спецназа ВМФ Майкл Т. Рамайн нагнулся и поднял трофейный сербский автомат, лежавший рядом с Николой Йовановичем. В древнем лесу глухо прогремела короткая автоматная очередь…

Посольство США в Албании расположено в столице стране — Тиране, по адресу Rruga e Elbasanit N 103. Обычное старинное здание, двухэтажное, выкрашенное в желтый цвет с белыми подоконниками, с красной черепичной крышей, больше похожее на богатую виллу, нежели на дипломатическое представительство. От ограды дорожка, ведущая к основным дверям посольства раздваивается, чтобы обогнуть небольшой круглый бассейн. Двухэтажным является только центр дома — а дальше от него отходят два одноэтажных крыла. С тех пор, как в соседней Югославии начались проблемы — места в посольстве для его расширившегося штата постоянно не хватает — американские дипломатические работники сидят буквально друг у друга на головах, воюют за каждый квадратный метр площади. Но предложения достроить здание посольства или выстроить новое заталкиваются в Госдепартаменте США на один простой и сакраментальный ответ: денег нет.

В защищенной от прослушивания комнате в левом крыле, в самом конце коридора, посольства США в Албании было тесно как всегда тесно и душно — кондиционер вчера накрылся, чинить еще не пришли, а открыть окно было нельзя потому что его просто не было Маленькая комнатка, со сделанными из прозрачного пластика столом и стульями, без окон и с наглухо задраивающейся дверью, с трехслойными стенами, с постоянно работающим генератором помех первоначально было рассчитана только на двух человек. Сегодня же в нее набилось трое — было тесно, но такое совещание проводить им было негде, кроме как в этой комнате.