Симович отправился с конвоем в аэропорт, я же с сарджем начал готовиться к полету на "загородную базу". Подготовиться к полету кстати — дело не такое простое, как может показаться на первый взгляд. Проложить маршрут, запасные места посадки наметить, если что не так пойдет, подать заявку на вылет, чтобы тебя ненароком не сбили, проверить весь вертолет до последнего винтика, заправить, вооружить. Команду собрать, которая будет прикрывать вертолет во время посадки. Много дел, в общем.

Временный лагерь, в который мы собирались лететь, и который, по слова "Задиры Дика" должен был стать моей вотчиной на год, располагался в окрестностях Аль-Кута (на иракском Кут-эль-Амара). Взглянув на карту перед полетом, я сразу понял — дрянь дело, иранская граница почти рядом, а там никогда спокойно не было, даже при Саддаме. Помимо всего прочего, там «хулиганила» армия Махди — радикальная исламистская шиитская группировка, насчитывающая в своих рядах до двадцати тысяч человек. Обычный набор — джихад и сбор денег на него, отработка денег спонсоров путем обстрелов конвоев и закладки фугасов на дорогу, похищение людей, внутренние разборки со стрельбой. От лагеря до Багдада были километров сто пятьдесят, но я прекрасно понимал, что если заранее не принять меры — эти сто пятьдесят километров при серьезной заварушке превратятся в тысячу пятьсот.

Для полета мы решили взять не стандартный UH-60 Blackhawk, а спасательный, разработанный для спецопераций HH-60 Pave Hawk, который был на базе морпехов в единственном экземпляре. Пока на него заявок нет — вот мы и возьмем. Он отличался усиленным бронированием и аж тремя пулеметами на борту — двумя «Миниганами» по бортам, плюс с правой стороны было оборудовано специальное место пулеметчика тяжелого пулемета. Там был установлен М3 — авиационный вариант крупнокалиберного пулемета Браунинг М2. Не Апач, конечно, далеко не Апач, но для наших целей хватит с лихвой. Несмотря на то, что мы летели вдвоем с мастер-сержантом Андерсоном, с собой мы брали еще четверых морпехов как группу прикрытия — кто-то должен был в полете стоять на пулеметах и прикрывать вертолет во время пребывания его на земле.

Учитывая обстановку по маршруту полета, в точке приземления — да и вообще во всей этой гребаной дыре — вооружились мы изрядно. Свою М6А2 я отдал на время сержанту, с собой взял ту самую, переделанную из РПК винтовку, которую привез с собой Душан. Вечером должен был подойти и контейнер с тем оружием, что я отправлял из Техаса, пока пользовались тем, что есть. Конечно, находиться в вертолете с полноразмерной винтовкой не очень удобно, но ничего, потерплю…

— «Пташка», хочу тряхнуть стариной… Я сегодня за пулеметом…

Мастер-сержант мрачно посмотрел на меня.

— Еще один раз ты назовешь меня «пташка» и я припомню, как ты меня звезданул ни за что на трассе…

— О, кей. Но все же на сегодня пулемет — мой.

Сел на неудобное сидение пулеметчика, пристегнулся, заправил ленту в пулемет, повел стволом в одну сторону, другую — ствол двигается плавно без люфтов и прочего. Нормально обслуживали оружие — в Ираке, кстати, с этим плохо, пыль везде лезет, не начистишься. Доложил о готовности. Морпехи и пулеметчики уже заняли предписанные боевым расписанием позиции в вертолете, занимали шумно, подшучивая и подталкивая друг друга. Американцы всегда оптиизмом отличались, даже по уши в дерьме сидя. Экипаж провел предполетную проверку, "Библию зачитал". Вертолетные лопасти закрутились, пошли все быстрее и быстрее, постепенно превращаясь в сплошной диск над нашим вертолетом. Я вставил затычки в уши, чтобы вой турбины не давил на уши, для защиты глаз нацепил специальные очки. Внезапно вертолет с легким толчком оторвался от земли и пошел вертикально вверх.

Честно, люблю летать на вертолетах. Моя слабость. Чем-то они похожи на старинные боевые колесницы. Если самолеты меня нервируют, то вертолеты — восхищают, вот такая глупость. Как только вижу проносящуюся на небольшой высоте землю, охватывает какой-то глупый детский восторг.

Вертолет на небольшой высоте шел над Багдадом, город плыл под нами во всем своем тысячелетнем величии. Мосты через Тигр, разрушенные налетами, в основном уже были восстановлены, на улицах города кипела жизнь.

— Шеф, пройди на низкой высоте над Садр-Сити — сержант Андерсон обращался к пилоту по внутренней связи.

— Принял!

— А ты, Майки смотри внимательно на все это дерьмо…

Господи… Глядя на проносящиеся на небольшой скорости под брюхом вертолета пейзажи я как будто перенесся на тринадцать лет назад, в Сомали. Стало жутковато.

Садр-сити — это вообще город в городе, там живет два миллиона человек, есть "хорошие районы", есть "плохие районы". В любом иракском городе кстати, сразу видно, где строил Саддам, а где строили до Саддама. До Саддама — типичные арабские, грязные и узкие улочки, помои под ногами текут, дома один не похож на другой. Саддам же строил очень широко — стандартные одно и двухэтажные дома, между ними пространства — в футбол играть можно. Как в маленьких американских городках, но разница в глаза бросается — тут трава не растет и поэтому между домами — желто-коричневая пустыня, иногда техника раздолбанная валяется, кучи мусорные. А сейчас мы шли именно над старым районом, с которого и начинался «Садр-сити».

Бетонные малоэтажные «курятники», частично разрушенные, но не восстановленные, на улицах грязь немыслимая, текут реки нечистот, разбитые машины, какие-то баррикады. Люди просто кишмя кишат, грязные, оборванные, висит на веревках белье. Некоторые, услышав вертолет, поднимали голову и что-то кричали, явно не пожелание счастливого полета…

— Видал, Майки… Здесь два миллиона человек проживают… Этот район так толком и не зачищен, сюда нельзя соваться даже большими группами. Самый настоящий адский котел, который в любой момент может взорваться — и тогда мы получим второе Могадишо под боком. Вот так вот.

Нормально. Кстати, его и не зачистишь толком, если в новых районах между домами и «Абрамс» пройдет, то тут — и Хаммеру места мало. Без брони идти — порвут как тузик грелку. Тем временем наш вертолет закладывал вираж, выходя на курс на Аль-Кут.

Первыми заметил их я. Мы летели от Багдада почти параллельно трассе на Аль-Кут, особо от нее не удаляясь (в случае если нас подобьют, так легче будет выбраться к своим). Светло-серая бетонная полоса трассы сменялась под моими ногами охряного цвета пустыней с редкой растительностью. Изредка мелькали небольшие поселения, нищие, чем-то похожие на сомалийские. Видеть одно и то же утомляло, но я помнил, что нахожусь на боевом посту, за пулеметом и бдительности не терял.

Как я сумел на скорости их заметить — сам не понимаю. Замаскированы они были классно, но глаз выделил прямую линию там, где ее быть никак не должно — в чахлой придорожной растительности. Я вгляделся внимательно, до рези в глазах — и кажется, заметил силуэт человека. Раздумывать над тем, что он делает, замаскировавшись в кустах, желания у меня никакого не было.

Я нажал кнопку переговорного устройства.

— Наблюдаю танго[24] на пять часов, прием!

— Танго на пять часов! — продублировал сержант — к бою!

Вертолет начал крениться, разворачиваться, заходя на цель по широкой дуге, я положил палец на клавишу автоматического огня крупнокалиберного пулемета. Подобрались, приготовились и пулеметчики за «Миниганами».

До места предполагаемого нахождения «танго» мы не долетели метров четыреста, когда из кустов в нашу сторону., оставляя за собой дымный след, рванулась граната РПГ, полетели красные струи трассеров. По вертолету как будто несколько раз стукнули молотком, что впрочем, было почти не слышно из-за работы двигателей. Вертолет резко увеличил скорость, уходя вверх и вправо. Чуть в стороне от вертолета в воздухе расцвел огненный цветок — сработал самоликвидатор гранаты РПГ-7. Опасная вещь, если работать из РПГ-7 по зависшему вертолету — этого мы уже нахлебались в Могадишо.