У каждого бойца в качестве основного оружия был Mk18 SQBR — что-то типа М 4 Commando с коротким 10,5 дюймовым стволом. На каждый автомат установили глушитель, лазерный прицел, переднюю рукоятку, в которой прятались компактные сошки. В качестве прицельного приспособления установили прицел Aimpoint М68 и впереди него — компактный ночной прицел — монокуляр. Таким образом, получилось идеальное оружие для зачистки палубы, с которым можно работать как по одиночным, так и по групповым целям и весьма точно. Максимальная дистанция стрельбы при этой операции была метров двести, для нее этого автомата с лихвой хватало. Его же можно было использовать и при зачистке тесных помещений танкера. В качестве дополнительного оружия использовался НК Мк23 с глушителем и лазерным прицелом, которым сейчас пользуется весь американский спецназ.

За несколько секунд Сантино преодолел метров двадцать, отделяющих его от патруля противника, вскинул винтовку, прицелился. В мягком зеленом свете ночного прицела были хорошо видны две светлые фигуры, оружие было у каждого.

Пук! Пук! Пук! Пук!

Ночное противостояние бойца, вооруженного винтовкой с ночной оптикой, глушителем с бойцами, такого оснащения не имеющими, похоже на избиение младенцев. Но об этом никто не думал — главной здесь была эффективность и только она. Чем больше разница в оснащении и снаряжении между тобой и танго, чем надежнее и безопаснее для себя и задания ты сможешь их убить — тем лучше.

Оттащив тела танго в сторону, Сантино получил передышку и смог выйти на связь с другими бойцами группы. Щелчок и шипящая согласная в микрофон, как того требуют армейские правила. Почти сразу раздались два ответных щелчка. Значит, трое приземлились нормально. Четвертый вместо обусловленного сигнала щелкнул три раза, что означало «трехсотый». Разбираться с этим было некогда — все знали, на что шли. Если получил ранение при приземлении — спрячься, перевяжись и лежи тихо как мертвый. В морском десанте есть медики, они помогут.

Значит только трое. Трое на то, чтобы зачистить громадную палубу танкера. Но если эти трое — американские боевые пловцы из "отряда изоляции" — то это немало.

Приказы отдавать смысла не было — свою задачу все и так знали, а разговор даже шепотом мог демаскировать и привести к срыву операции. Держа наизготовку свой автомат, Сантино осторожно двинулся вперед…

Лейтенант-коммандер осторожно, короткими перебежками передвигался по палубе танкера, часто замирал на месте, осторожно осматриваясь по сторонам. Он приземлился почти на самом носу танкера, на втором резервуаре с начала и теперь шел к корме танкера, к рубке управления. В ярко-зеленом свете ночного монокуляра окружающий пейзаж был виден как в ярком солнечном свете.

Пробираться по танкеру было сложно. Палуба была грязной, кое-где залитой нефтью, ее пересекали различные трубопроводы и другие препятствия, преодолевая их, Сантино один раз чуть не упал. Наконец, обстановка показалась ему достаточно тихой, чтобы скоординировать действия.

— Орел один орлам — доклад!

— Орел два. Левый борт, пятьдесят метров до рубки. Чисто.

— Орел четыре. Правый борт, сто тридцать метров до рубки. Наблюдаю усиленную группу Танго — не менее четырех человек.

— Орел два, работаешь дальше. Орел четыре иду на твой борт!

Между крышками танков есть узкие технические проходы, часто загроможденные оборудованием. Через этот проход Сантино, про себя ругаясь, достиг соседнего борта.

Орла четыре он узнал сразу — по нарукавной повязке. Чтобы в темноте не перепутать своих и чужих у каждого члена штурмовых групп на обеих руках были повязаны нарукавные повязки, ярко фосфоресцирующие в том диапазоне света, который брали ночные приборы и прицелы, но невидимом невооруженному глазу. Опасность была в том, что если у противника также окажутся приборы ночного видения — это сыграет против штурмовиков. Но опасность в суматохе штурма перестрелять своих же была еще больше.

Подкрадываясь сзади, Сантино цикнул в микрофон — иначе можно было нарваться на очередь в живот от своего же. «Котик» прятался в тени корпуса большого циркуляционного насоса. Жестами оговорили порядок действий, и Алан снова нырнул в темноту.

Танго уже начали засыпать на посту. Ночная вахта вообще дело скверное, тело само засыпает. Поэтому на нее обычно отряжали молодых. И случалось такое, что заснувший боец погибал, прихватив с собой несколько десятков сослуживцев. Как говорится, "последний сон — он сладкий самый"… Вдруг один из танго встрепенулся, прислушался. Кто-то несколько раз тихо, но отчетливо стукнул металлом об металл, метрах в двадцати от него. Он поднес к глазам прибор ночного видения — ничего. Решив проверить, тихо (как ему казалось) поднялся со своего места, сделал несколько шагов вперед, вглядываясь в зеленоватый пейзаж перед собой. Ничего. Услышав тихие хлопки резко обернулся и замер — метрах в двадцати от него стоял человек и этот человек расстреливал из автомата его спящих коллег. Танго поднял автомат, но выстрелить не успел — лейтенант — коммандер Сантино, появившийся из технического прохода между танками выстрелил первым…

— Общий доклад!

— Орел два! Минус два! Чисто!

Кажется, палубу хотя бы минимально зачистили…

— Сэр!

Четвертый номер держал в руках какую-то трубу, в приборе ночного видения было сложно определить, что это такое…

— Здесь целый арсенал, сэр! Гранатометы, крупнокалиберная снайперская винтовка. Подготовились на славу…

Сантино переключился на общий, закрытый канал связи всех участников операции.

— Орел один вызывает Тюленей!

— Тюлень один на связи!

— Площадка чиста! Минус восемь! Начинаем фазу два!

— Принял!

Четыре «Зодиака» отошли от авианосной группы почти сразу же после того, как взлетели вертолеты с десантом. В каждую лодку погрузились по пять бойцов — пулеметчик, снайпер и три автоматчика — группа способная решать задачи в автономном режиме, даже если три остальные лодки не прорвутся к цели. Для сокращения и так небольшой заметности лодки (а попробуйте-ка разглядеть черную, низко сидящую резиновую лодку ночью в неспокойном море) сверху на лодку набросили стандартную маскировочную сеть, скрывшую очертания лодок и сделавших их похожими с расстояния на большую груду мусора. Двигатели накрыли специальными колпаками, уменьшавшими их шумовую сигнатуру[113] больше чем в два раза. И тронулись навстречу опасности.

В море лодки выстроились цепочкой, одна за другой, соблюдая дистанцию десять метров, друг от друга. На корме каждой лодки горел фонарь, дававший свет только в инфракрасном диапазоне, их лучи помогали рулевым, одевшим приборы ночного видения не потерять друг друга в ночном море. Лодки шли довольно быстро, периодически их захлестывала волна, соленая вода попадала на морских пехотинцев, сидящих у бортов лодки, соль застывала на лицах, обмундировании и снаряжении. Неприятно. Но приходилось терпеть. На носу каждой лодки был установлен пулемет "Браунинг М2", совмещенный с мощным прожектором, на случай если все пойдет уж совсем хреново — но сейчас за пулеметами никто не стоял. По возможности надо было сработать тихо.

Черная громада танкера показалась неожиданно, он казалось, выплыл из тьмы, подобно громадной скале или утесу и рулевой первой лодки был вынужден принять резко вправо, чтобы не попасть под танкер. Мигнул фонарь на корме, сигнализируя другим лодкам о препятствии прямо по курсу. Четыре черных островка приняли вправо, уступая дорогу мрачной черной громаде.

— Ждем! Удаление сто!

По плану вторая фаза штурма должна была начаться только после того, как десант первой фазы отсигналит с борта цели о том, что палуба зачищена. Или через двадцать минут, после встречи с танкером — если произойдет, что десант первой фазы не сможет высадиться на танкер или будет убит в перестрелке.