— Объяснила — я по-прежнему играл — только я ни во что больше ввязываться не хочу. Я богатый человек и просто хочу пожить в свое удовольствие.

— Поживешь — улыбнулся Ковальски — помоги мне и живи потом, как хочешь.

Кто же так вербует, урод…

— И что тебе надо от меня?

Ковальски улыбнулся…

— Ну, сначала показания свои подпиши. Это мой залог на случай, если примешь… неправильное решение.

Я прочитал показания. В них Мартин превзошел самого себя. Инквизитор чертов.

— А ты как рыба, Мартин… — медленно сказал я — гниешь с головы…

— Благодарю за комплимент — шутовски поклонился Мартин — кстати, окажи мне любезность… Сейчас я Тед, полковник Теодор Каллаген. РУМО. Не мог бы так меня и называть, а то людей смущаешь.

— Хорошо, Тед… Ручку дай, или ты предпочитаешь, когда подписываются кровью?

Мартин подозрительно (почувствовал, гад…) взглянул на меня, но потом решил, что ничего страшного тут нет. Расстегнув кобуру (вот придурок!) он осторожно обошел свой стол, канцелярским ножом полоснул по ленте наручников и одним прыжком оказался на своем месте, за столом.

— Ручку то дай!

Порывшись в кармане, Мартин протянул мне дешевую одноразовую ручку — и это было его последней на сегодня ошибкой! Перехватив ручку (вот он, курс "Бой с использованием подручных предметов"!) я с силой воткнул ее в запястье правой руки полковника Ковальски…

Ручка с противным хрустом вошла в человеческую плоть, пробив запястье и, видимо достав до вены, алой горячей струей потекла кровь, обрызгав и меня и Мартина. Дикий, животный крик резанул по ушам — но я уже перекатился через стол, левой рукой захватил Ковальски за горло, правой выхватил из кобуры пистолет. Мельком взглянул — живем! Глок-17, один из лучших пистолетов в мире. Семнадцать патронов в магазине, легкий, носи хоть весь день, прочный и точный. Живем!

Лязгнул замок двери, и только дверь открылась — я выстрелил в возникший в проеме двери силуэт. Только один выстрел — патроны надо экономить. И, тем не менее — точно, рост своих тюремщиков я запомнил и попал одному из них точно в голову. Без единого звука тот свалился мешком на бетонный пол тюрьмы. Больше в кабинет соваться никто не посмел — трупа на пороге достаточно, чтобы остудить горячие головы, рвущиеся за наградами.

— Дальше ни шагу!!! — дико выкрикнул я, продолжая слегка придушивать Ковальски — у меня заложник. Стреляю на поражение!!! Старшего по званию сюда!!! Убью!!!

За дверью какой то приглушенный шум.

— Убью!!! — я еще раз выстрелил в темный коридор. Надо постоянно давить на нервы, срывая возможный штурм. Ничего лучше, чем стрельба для этого пока еще не придумано.

— Ты… отсюда не выйдешь… — прохрипел Ковальски

— А ты мне поможешь — прошептал я в самое ухо — иначе я просто подожду, пока ты кровью истечешь. Чувствуешь симптомы, Мартин? Покалывание в пальцах, шум в ушах, потом начинают неметь конечности… Сдохнешь минут через двадцать-тридцать. Если поможешь выбраться — выброшу на дороге с аптечкой. И даже не буду потом за тобой охотиться. Слово офицера!

— Что тебе надо?! — крик из-за двери. В проеме никто не показывается — боятся суки…

— Бронированный Хаммер с открытыми дверями, полный бак, автомат внутри, пять рожков! Чтобы пока я иду наверх, на дороге никого не было! Убью!!!

— Иди вперед! Машина будет готова через две минуты!

Ага, значит, такая машина у них на базе есть…

— Всем назад!!!

Рывком выдернул Мартина со стула, на котором он сидел — прикрываясь им пошел вперед. Тяжелый сука, его тащить…

— Топай ножками, сука… — шепнул я — иначе грохну. Проще, чем твою тушу тащить.

Стало легче.

Выходим в коридор. В конце коридора двое бойцов с М4, стоят на одном колене, целятся. Ждут момента. Зря.

Бах! Бах!

Один за другим «антитеррористы» недоделанные мешком падают на бетонный пол. Даже отсюда видно, как по полу начинает растекаться кровь…

— Куда идти, Мартин…

— Вправо…

Шаг за шагом идем вперед, больше никто на дороге не попадается. Усваивают жизненные уроки, суки… Я, кажется, уже говорил, что быстрее всего учишься под обстрелом.

Лестница. Узкая, вдвоем с трудом, но поднимемся…

— Топай Мартин! Осторожнее…

Шаг за шагом поднимаемся по лестнице. Воздух, внизу достаточно спертый, становится все свежее…

Вверху — как будто здание, но без окон, с бойницами. Длинный бетонный коридор, двери. И последняя дверь — именно та, которая мне нужна.

Отягощенный Мартином Ковальски — живым щитом — я не смог повернуться и проверить что у меня за спиной. Услышал тихое как смерть дыхание, щелчок — и в следующую секунду меня, а заодно и Мартина скрутило адским ударом тока. Тaser, мать его… Уже падая, я последним сознательным движением попытался выстрелить в Ковальски. Кажется, попал…

И снова тот же самый колодец с водой, из которого выплываешь на последних силах, на последнем дыхании. Снова вверху темное, блестящее зеркало, за которым воздух и жизнь — и ты снова молотишь изо всех сил руками. Только не успеваешь глотнуть воздуха — зеркало верху вдруг разлетается на миллионы осколков от сильного пинка ногой.

— Просыпайся, ублюдок, просыпайся! — новый пинок — пора вставать.

Со стоном поворачиваюсь на бок — прямо надо мной глыбой возвышается полковник Ковальски. Нога забинтована — вся голень до колена — значит, попал все-таки. Рука тоже закутана в белую повязку. Лицо мертвенно-белое, глаза горят лютой ненавистью…

— Ты выглядишь так же хреново, Мартин, как я себя чувствую…

И новый пинок ногой.

— Посмейся ублюдок… Хочу тебя обрадовать. Принято решение тебя утилизировать за ненужностью.

Где-то сбоку лязгнул передернутый затвор пистолета.

— Не здесь же, придурок! — раздраженный голос Ковальски — идиот! Сам убирать это дерьмо будешь! И пол за ним мыть! Вывези его за город, там и грохнешь!

Ответив мне напоследок солидного, насколько ему это позволяло состояние здоровья, пинка и, опираясь на тросточку, Ковальски вышел. Дверь не закрыл.

Оставшиеся в комнате люди пинком перевернули меня на живот, и я почувствовал, как что-то типа пластиковых наручников, только побольше, затянулись на моих ногах.

— Ты его потащишь? — раздраженным, вызывающим тоном осведомился кто-то.

— Ты! И я! Ты что хочешь, чтобы он опять вырвался? — хриплым голосом сказал второй — ты как знаешь, а я еще пожить хочу.

— Лопату не забудь! — сказал первый — и трупы надо погрузить. Вместе и закопаем хе-хе, а то под солнцем могилы копать — я не нанимался!

Тащить меня обычным способом они опасались — поэтому, пропустив подмышками крепкую веревку, они поволокли меня по полу. Первый волок, второй шел сзади и помогал протолкнуть в узких местах. Так мы поднялись туда же, где меня подловили в прошлый раз. Протащив по коридору, открыли дверь, вытащили на свежий воздух. Все та же, до боли знакомая и уже даже привычная вонь. Только в этот момент я перевернулся на спину и огляделся — точно! Садр-Сити! У самого входа в объект пофыркивал двигателем МРАП с флажком иракской полиции.

— Грузи!

Чистильщики бесцеремонно взяли меня за руки — за ноги и, раскачав, забросили в кузов МРАПа. Падая, я боялся, что упаду на голое железо, но неожиданно упал на что-то мягкое. И тут же догадался что это такое — труп! Труп того, кого я застрелил в коридоре! Кисло и отвратно пахло кровью.

— Лопату не забудь!

Следом в кузов с громким стуком влетела лопата. Хлопнула бронированная дверь десантного отсека. Взревел двигатель…